Интерпретации секса. Часть 3. Исследование пересечённой местности — эротический рассказ

Она легла и позвала его к себе. Он не заставил себя долго ждать. Вскоре они оба оказались на разложенном диване под широким одеялом.

Вечер обещал быть не менее интересным. На столе горела лампа, и ее свет мирным потоком заливал уютное пространство вокруг. Она не выключила его сразу. А он — повернуться, поставить ближе или зажечь люстру на потолке. Ведь он представлял, а скорее никто не догадывался, что его ждет. Она любила играть, а он гулял по случаю, и на этот раз он ожидал каприза. Прихоть, которой он не прочь побаловать себя.

Да, что-то легко может произойти в качестве прелюдии. Не в этом мире. Как будто они не лежали, чтобы слиться в экстазе, но да. И это также приносило экстаз. Свой собственный, особенный. Как хорошая сказка на ночь.

И старшие дети затихли, прижались друг к другу на мгновение, а затем он осторожно пошевелился, отгибая край одеяла.

— Ну, что ты там сегодня построил? спросила она. Вопрос прозвучал странно для всех, кто случайно оказался рядом. Но не для них.

Игра началась в их сердцах, и отблески лампы засияли в их глазах.

-Хмм, грот. Настоящий грот», — сказала она, увидев его поднятую ногу, согнутую в колене под краем одеяла. Пятка встала на мягкий матрас, а колено уперлось. И это было так. — Слушай, ты установил техническое обслуживание? Значит, она не разрушается? Ай, молодец! Она сказала это с настоящей непосредственностью. Он вздохнул и понял: надо играть. Хорошо. В конце концов, он любил ее. И он сам увидел: во всем этом что-то есть.

«О, дай мне туда», — попросила она и опустила руки, которые начали исследовать пространство между ее ногами и дальним краем одеяла. В конце концов, когда он держал колени согнутыми, появилась пещера. В тот момент — настоящий. И она поднялась, проталкиваясь через его члены.

Нет, у него был один сексуальный, но все равно бесполезный. Их захватил другой, а она уже неслась туда сломя голову.

— Леле, да, устроилась поудобнее. Ах, да, пещера! Надежная поддержка? — Она начала ощупывать его ноги, пытаясь всем телом забраться глубже.

Она не могла выдержать так долго. Кроме того, становилось щекотно. Ай, она очень сильно двинулась туда, где ее пятки и около паха. Это было глупо, смешно и… Все еще щекотно, черт возьми! И он вынырнул из лохмотьев, то есть лег, и свод его колена мягко опустился на ее тело, погребенное под одеялами. — Она кричала и смеялась, ее голос тонул в темноте под живым уютным покрывалом.

— «Ну, теперь я улажу дело с Т-Тебом. Пещера!» — сказал он и начал приходить в себя. Он пополз, продвинулся вперед и оказался там, куда уткнулось ее лицо. Наклонившись, он обнял свою партнершу и оставил крышку треугольной, образовав нечто вроде шалаша, куда она сейчас смотрела.

— Ну, как ты? Ну, ложись. Удобно?

«Да, конечно», — ее голос звучал приглушенно, но в нем слышался мелодичный смех. — С милым рай и в шалаше!

Приснилось такое треугольное «здание» — она вошла, она вышла, они вышли и откинули одеяло в сторону. Она ломалась и растягивалась. И она оказалась сверху — она хотела запуститься. Но не в том смысле, который знаком возбужденным людям. Он уже был поглощен игрой.

Рука потянулась к полке, висевшей в углу стены, и он взял оттуда маленькую фигурку лошади. Игрушечная лошадка больше походила на пони, и, опустив голову, он замер, шагнув. В их воображении она сразу же ожила.

Он положил фигурку на лист неподалеку и, изобразив двумя пальцами человека, идущего по земле, сказал:

-О, и я езжу верхом. За тебя!

Любой человек в такой обстановке мог бы подумать. Но он «приземлился» двумя пальцами на фигуру и «прыгнул».

— О, какая высота!» — сказал он, щелкая языком в такт воображаемым ударам копыт. — Протяни руку! Я хочу забраться наверх и исследовать.

Она расслабилась и с интересом потянула руку немного в одну сторону, так что пони взобрался по ладони, предплечью и плечу на привлекательное неровное плато. И тут лошадь со «всадником» ударила ее по ключице и обрушилась на грудь.

— Леле, местность была труднопроходимой. Холмы, впадины.

— Что у тебя за депрессия?» — игриво, но упрямо ворчала она, на всякий случай подтягивая живот и расправляя выпирающие груди.

— ‘Хорошо, допустим, шея. — Лошадь стала смотреть на перешеек, отделявший основную часть «плато» от лица.

— А, ну да. Это. Конечно, да!» — засмеялась она. — Изучайте меня, изучайте! Поднимитесь туда, оттуда все видно.

И он повел коня вверх по склонам холмов, которые парами торчали над окрестностями. А вот всадник на вершине, где был обнаружен туберкулезный сосок. «Не может быть, след землемера», — подумал умный конь и стал рассматривать находку в своей запечатленной навечно позе, склонив голову.

В ее воображении ее грива затрепетала, а затем всадник с пальцев ног снова унесся в долину, где низкие заросли колыхались по направлению к пупку и ближе к лобку. Он поскакал туда — и теперь пони стоит на заросшем склоне холма. Как не сломаться. И как обманчив, обманчив этот склон, где за кустами видна промежность с ее неповторимыми складками! Есть и узкая пещера. Он знал это.

Конь щелкнул языком и снова пробежался по ее телу. Под копытами земля медленно поднималась, но всадник чувствовал: это совсем не опасно. Даже наоборот.

А вот перешеек, это шея. Осторожно наступая на выступы гортани, появлявшиеся под ногами, лошадь оперлась подбородком и остановилась в нерешительности.

«Ну, помоги мне подняться», — сказал он, превращаясь в живое тело. И немного отступил назад.

Она уперлась подбородком в грудь, чтобы всадник не прыгал и мог двигаться более плавно над ее лицом.

— Леле, как здесь интересно!» — сказал он, пораженный открывшимися деталями ландшафта.

— Берегись, чтобы не упасть!» — смеялась она. И действительно, при этих словах рот, мимо которого он только что прошел, открылся.

Всадника интересовали ее ноздри. Что-то вроде большого придорожного камня, только странного вида, без надписи типа «Пойдешь направо — потеряешь лошадь». Нет, всадник не хотел терять свою лошадь сейчас. И пар. Из глубины загадочного знака с двумя отверстиями выходил теплый пар. Она дышала, и все вокруг оживало и становилось ярким.

Всадник на пони обогнул удивительный дышащий дольмен и оказался на берегу прекрасного озера. Ее голубые глаза сверкали от падающих лучей света, и это придавало им игривый блеск. И — манящая прохлада водопоя, по словам лошади.

Пони наклонился к мерцающей воде и снова замер, склонив голову. Всадник сошел с коня — пальцы стали ступать рядом. По краям пруда росла высокая ресничная трава. К счастью, он не был толстым с той стороны, где пони пил, и это немного мешало удовольствию.

Она посмотрела прямо на него и улыбнулась. Ибо на небесах, в довершение всего, она увидела его в то же самое время — своего мужчину, играющего роль ее мужчины, неловко болтающегося на лошади, которую везли с водопоя.

Он подошел к столу и достал лампу, затем закрыл ее и приготовился выключить. Вечер опускался на изрезанное плато ее тела, и груди, нависавшие над этим возвышенным миром, теперь отбрасывали резкие тени. Спускались сумерки. Приятный и обволакивающий.