Интерпретации секса. Часть 2. Грустный мой скрипач — эротический рассказ

Наталья Анатольевна собиралась домой. Уже не молодая, но и не очень старая, она жила со своей престарелой матерью в многоэтажном доме, построенном на окраине города в поздние годы существования СССР. Один из двух громоздких лифтов вышел из строя, и его пришлось заменить. Вместе с ним решили заменить и другого, который был еще жив и даже, так сказать, вполне здоров. Как долго? Поэтому дом был включен в программу капитального ремонта. Записку, наклеенную белым по синему на единственном входе советской «свечки» (а сбоку — «ухо»), можно резюмировать так: «Только лифты, а больше мы ничего трогать не будем». Пока».

И разгорелась злополучная эпопея с топаньем по лестнице на 16-й этаж для тех, кто там живет, ну и так далее. Деревянные ящики с только что прибывшими деталями лифта громоздились, загораживая проход. В одиночку, конечно, можно легко подняться, а в стаде друг за другом. Но если вы с коляской или большим багажом. Хич, как известно, носится в воздухе. А потом — вверх по лестнице, вверх по лестнице.

Вот и сегодня Наталья постукивала каблуками по угловым ступенькам, которые скрывались в боковом проеме. Тускло освещенная лестница казалась бесконечной и, казалось, ускоряла свой темп с резкими поворотами. От ставшего уже привычным подъема голова женщины начала гудеть. Мелодично.

Потому что Наталья Анатольевна была преподавателем музыкальной школы. Да, такие были, за исключением консерваторий и детских музыкальных школ. И игра на фортепиано, и фортепиано в частности, была частью ее жизни. Этот ныне устаревший, но вечно молодой инструмент стоял и в ней, и дома. И как — казалось, она не могла сделать без него ни шагу.

Встав, она встретила рабочих. Те, кто заменил многострадальные лифты. Они следили за Натальей глазами, уставленными гайками, мелкими инструментами и катушками, а сами сидели на ступеньках, по которым время от времени проходили люди. Шахту лифта на ее этаже встретила опора с открытым ртом. Видите ли, там были натянутые веревки.

Наталья повернула ключ в замке простой двери и оказалась в родных стенах. Сняв туфли, накинув куртку и другую одежду, она закусила удила и пошла в ванную. Я хотела помыться. За что? Она не знала себя. Вернее, она только намекнула на это. Настроение было таким — мелодичным. И авантюризма в неизвестность.

Матери не было — когда она вернулась с дачи, где пропадала долгое время. Наталья была. к ней должен был прийти молодой человек. Нет, нет, только ее ученик. «Отличный вариант, знаете ли», — немного мечтательно подумала она, выходя из душа. В эту простую дверь позвонили.

Наталья Анатольевна надела пеньюар и, даже не вытеревшись платком, поспешила открыть. Они ждут у двери, не оставляйте гостя-студента. И не пропустите его!

Никита пришел немного раньше, чем договаривались. Наталья сама пригласила его домой тренироваться. ‘Давай как-нибудь. Символически. Давай то, что тебе не жалко и сколько тебе не жалко», — махнула она на него рукой. Кто бы мог подумать, что эти слова имеют особое значение. И действительно, зачем отличнику работать дополнительно? Но она пригласила. Казалось, она хотела довести его уровень дома с индивидуальными занятиями до ума.

И вот они сидели за роялем. Обычное отношение. Уже для них обоих. В конце концов, Никита был отличником. И игра началась. Ноты сверкали, музыка звучала, а потом…

Повернувшись вполоборота, Никита увидел распахнутый халат Натальи Анатольевны. Халат, под которым — ничего. В конце концов, у нее не было времени надеть белье, когда он спешил открыться. Это было к лучшему.

— Слушайте и знайте, как играть. — Она повернулась к растерянному -. . скрипка? Только честно.

«Д-да, БП-стер», — ответил отличный студент-пианист.

— Ну, по крайней мере, немного. Я знаю, знаю, — голос Натальи звучал мягко. И на самом деле, если вы параллельны потоку этих многочисленных скрипачей и других «бегунов по струнам», то вы тоже невольно. По крайней мере, вы заинтересованы. Ноты одинаковые. Добывается просто другим способом. Совершенно разные.

А затем в круговом танце действий зазвучало слово: «Абсолютно». И — да, «по-другому». Очень, очень разные, чего Никита никак не ожидал. Но он должен быть готов. Он был музыкантом. Кроме того, отличник учебы.

Наталья Анатольевна взяла стоящую в углу пластмассовую палку и начала делать с ней кардинальные движения и повороты. Обнаженная гимнастика, стриптиз в домашних условиях. Для кого? Для него. А также — для себя!

Стис довольно легко сгорбилась на лопатках, когда Наталья, встав рядом с ней и взяв локти по обе стороны, гордо поднялась, пытаясь естественно и величественно приподнять ее голую грудь. Признаться, это не слишком хорошо сработало, ну и что! Но. Где-то сзади она почувствовала, что ей хорошо сзади, и захотела продолжить. Другое. Совсем другое дело.

— Милый, ну же, иди ко мне! Нет, нет, не бойся. Вы больше не боитесь? Что ж, умно. Да, ты отличница, — промурлыкала она, поглаживая Никиту, двигаясь неровными шагами. «Итак, умеете ли вы играть на скрипке?» — повторила она глупый, но такой нужный вопрос, нагнетая атмосферу.

Наталья Анатольевна утихла и передала выпавший из нее легкий пластик подруге подруги. Да, от боли!

— Играй со мной, играй! Помните, как. Я пригласил вас — я вас научу. Если ничего другого нет, я помогу. Играй со мной! Я — твоя скрипка.

И юноша начал стучать своей палкой по телу учителя. Да-да, не сразу чистить и шлепать, как того требует сюжет, а именно играть. И вот, ругая смычок на инструменте.

— Нажми на меня! Похлопайте себя по плечам. — ‘ — спросила Наталья, и молодой человек, включившись в игру, с бьющимся сердцем устроился у своих ног и обхватил их левой рукой. Наталья согнула ноги в коленях и — так, что они уперлись в плечо мужчины. Как должно быть у скрипача, когда он держит инструмент.

И он вел, проталкивал Наталью Анатольевну через свое тело. На обнаженном теле, когда он играл простую мелодию, которую он уже освоил и теперь играл. И она подала голос, нарочито тонкий и мелодичный.

Внешне это было абсурдно и нелепо. Но не для них, настоящих играющих музыкантов. В конце концов, они играли. И он играл на нем.

Наконец зазвучала мелодия.

— Ну, чем же ты так опечален, что не улыбаешься? — Наталья задала своему партнеру яркий вопрос. — Давайте, смелее, с улыбкой. Да, сделай мне больно!

Настроившись на мелодичную прелюдию, учитель захотел разгореться. Очень невозможно разорвать себя на части.

Никита нанес удар и тут же снова мазнул по раскрасневшемуся телу палкой, как луком. И она завизжала, как расстроенная скрипка. Но на самом деле Наталья была далеко не расстроена.

И тут снова раздался звонок в дверь. Женщина чуть не подпрыгнула и неловко поспешила открыть его, снова быстро накинув халат поверх ничего. И поверх красноватых следов, смешанных с румянцем, на ее щеках и в душе.

— Извините. — сказал рабочий с лестницы за дверью Аджара. Мы слышали, что здесь что-то происходит. Извините, что снова вмешиваюсь.

— Ничего!» Этот человек тоже познакомился с Натальей, и она больше не видела в нем чужака. «Ничего, ничего, иди сюда», — позвала она мужчину, вытянув палец. Трудяга переступил порог — и вот одно, другое, платье распахнулось перед ним.

«Ты, скрипач, что-то такой грустный», — сказала она, повернувшись к Никите и улыбаясь. «Ну, ты, дорогая, не стесняйся. «Давай поиграем!