Интересное кино. Часть 3: Там, за горизонтом. Глава 6 — порно рассказ

Я осознал себя сидящим на кровати. Последнее движение запечатлелось в моей памяти, когда я резко села, выныривая из сна. Одеяло было скомкано и лежало у моих ног. Я дышал часто и глубоко, сердце билось как сумасшедшее, как будто пыталось выпрыгнуть из груди. Я была вся мокрая, как будто из ванной, и тело, в котором я спала, почему-то все время было мокрым. Кошмар еще не угас в моем сознании, но постепенно я начал понимать, что это был сон.

В комнате было так же мрачно, как и за окном, небо было покрыто непроницаемой серой пеленой, шумел дождь, а из полуоткрытого окна до меня периодически долетали заряды свежего прохладного озонированного воздуха. Когда меня прошиб пот, холодный воздух стал особенно едким, я потянулся за одеялом. Теперь было ясно, что меня разбудило. Через мгновение стало светло как днем, где-то рядом сверкнула молния, а еще через несколько секунд раздался оглушительный грохот, похожий на выстрел.

Судя по тому, что сумерки на улице не превратились в полную темноту, сейчас было раннее утро или вечер, но в спальне, кроме меня, никого не было. Потянувшись за телефоном, я не нашел его поблизости, а попытка найти его в спальне не увенчалась успехом.

Снова сверкнула молния, раздался громкий звук, похожий на выстрел, затем громкий треск, словно кто-то сломал большое дерево, за которым последовал низкий и глухой стук. От страха я чуть не выбежала из комнаты в тулупе, но все же успела схватить халат. В доме не было света, даже фоновый свет в коридорах никогда не выключался. Стало жутко, как будто какая-то темная сила продолжала преследовать меня после недавнего кошмара.

Почти наощупь я спустился по лестнице на первый этаж, ощущая каждую ступеньку пальцами ног и прислушиваясь. В доме было тихо, ни малейшего звука. На всякий случай я пощипал себя за руку, почувствовав укол. Так что это был не сон.

В темных коридорах без окон было совершенно темно, и мне пришлось идти вслепую. Много раз я жалела, что вышла из спальни. Началась паника, и я изо всех сил старался ее подавить. Потеряв всякое чувство времени и ориентиры, я шел шаг за шагом, вытянув руки вперед. Это не всегда помогало, невидимые препятствия атаковали с разных сторон, и, получив очередной болезненный удар, я упрямо продолжала свой путь в никуда. Казалось, что прошло три часа или даже вечность, прежде чем я вышла из главного входа. За прозрачной дверью при вспышках молний можно было увидеть потоки воды, льющиеся с неба, и услышать характерный звук сильного дождя. Я открыл дверь, и ветер ворвался внутрь. Дождь стучал по ступеням, бил по крыше, свистел от порывов ветра. Небо сверкало от непрерывных разрядов разной силы, они возникали где-то в глубине, не взрываясь, давая лишь фоновую подсветку облаков, которые двигались и трансформировались прямо на наших глазах, и эта подсветка постоянно меняла свою силу, что сопровождалось низкочастотным грохотом.

Ударившись о дверь, я отступил от нее еще глубже в темноту. Было неуютно, дом, казалось, заставлял меня выйти из моего темного пространства, но выходить в этот шторм было полным безумием. Снова ярко сверкнула молния, на мгновение осветив все вокруг, а через несколько секунд раскат грома заставил его вздрогнуть. Липкое и тяжелое состояние страха одолело меня. Мне никогда не приходило в голову быть абсолютно пустым. Даже если представить, что Варя и Полина куда-то уехали, почему в штате никого нет? Если бы сейчас был вечер, они могли бы пойти домой, но в столовой должен быть повар, они меняются по сменам, и официанты, по крайней мере один. Столовая на втором этаже в противоположном крыле дома. Идите туда в полной темноте, вы можете повернуть дверь. И, опять же, куда делся мой телефон?

Набросившись, я плотно завернулся в халат. Даже пол стал холодным, вероятно, из-за того, что электрическая цепь, которая его нагревает, не работает. Больше всего сейчас мне хотелось спрятаться в угол и скрыться, но все углы таили в себе что-то зловещее.

Сначала блик света показался видением, он отскочил от края зеркала, я покрутился и снова поймал его. Перейдя «После тропы», я обнаружил, что свет виден в противоположных окнах, направляясь в сторону леса и озера и обжигая окна охотничьего домика. Я не знаю, почему это здание называлось охотничьим домиком, на самом деле это было железобетонное здание с одним офисом площадью около двухсот квадратных футов. Это было на самом краю леса, может быть, поэтому «охота». Я был в этом доме только один раз, мы приехали туда за великими, а на обратном пути покинули его.

Идти до него было не так уж далеко, ярдов пятьсот, и туда вела только тропинка, мог ли я попасть под такой сильный дождь? Почему бы и нет? Дождь — это просто вода.

Босые ноги выглядели сомнительно, и я подумал о резиновых сапогах. Сапоги были в раздевалке, это было относительно недалеко, нужно было пройти в левый коридор, и первая дверь на пути была раздевалкой, но как бы я нашел резиновые сапоги в полной темноте, на ощупь? Темнота в доме теперь была почти абсолютной, а близлежащая дорожка к раздевалке выглядела ужасно. Наверное, глупо бояться темноты, но если вы находитесь в незнакомом доме и даже со всех сторон доносятся странные звуки, а единственное освещение — призрачный свет мигающих облаков. И нечего выделять, например, зло. Воображение тут же услужливо рисует картину: я захожу в примерочную, и вдруг из-за угла появляется монстр-мутант и бросается на меня, обнажая полную пасть свисающих зубов. Все это сопровождается нечеловеческим и даже звериным, а также каким-то потусторонним шипением и воем одновременно.

Меня скрутило от ужаса, и холодные мурашки побежали по всему телу. Нет, никаких раздевалок, я пойду просто так.

Дверь на «задний двор» открылась, и первая попытка была неудачной, сильный ветер отбросил ее назад, но я был настойчив, и со второй попытки она вышла.

Меня тут же окатило холодным душем, несмотря на небольшую крышу над выходом. Закрыв дверь, я пошел к огням «Охотничьего домика». Я надолго запомню эту кампанию. Все началось с моего падения. Ноги ступали по тропинке, размытой дождем, и я шлепала по попе, пачкая и промокая халат. Он и так был мокрым, но теперь с него лилась вода. Хуже всего было сочетание ветра и дождя. Вода пульсировала прямо в лицо, как будто кто-то направил шланг с водой прямо на меня. Вода попадала мне в нос, в рот, и было ощущение, что я плыву. Вдруг сзади налетел ветер с дождем, и злые капли упали на мой затылок и спину. Я несколько раз терял равновесие на скользкой дорожке, и все были измазаны грязью, даже мое лицо успело испачкаться. Тучи, клубящиеся над моей головой, были подсвечены, и я ожидал удара молнии в спину. Может быть, после того как все закончится, кто-нибудь случайно обнаружит на траве мой маленький обугленный труп.

Теплая деревянная ручка двери охотничьего домика была моим спасательным кругом. Я даже не мог поверить, что попал сюда живым. Собрав последние силы и преодолев сопротивление ветра, я открыл дверь и соскользнул в пропасть. Дверь ударилась, как мышь.

Внутри было на удивление тихо и сухо, так как на улице ревел ветер, за внутренней дверью был виден яркий свет, слышались голоса и даже смех. В воздухе витал аромат жарящегося мяса и еще чего-то вкусного, как будто из детства. Совсем забывшись, я бросился к этому свету и оказался в каминном зале. Там действительно был камин, и довольно большой, в человеческий рост. Теперь в нем горел огонь, а Варя и Полина трещали, выбирая угли на железных прутьях, стоя ко мне спиной. Все было так спокойно и комфортно.

Обе сестры были в шортах и футболках, предназначенных для теплой погоды, в этой одежде даже Вария выглядела как подросток.

Поле оказалось первым. Ее глаза расширились, а его рот раскрылся. Она коснулась Варии рукой и тоже повернулась. История с глазами повторилась.

— Бог. Лиза. Что с тобой случилось? — спросила она, удивленная и смущенная.

Пружина, сдерживавшая меня, внезапно разветвилась, и я почувствовал, что не могу стоять на ногах. Если я отключался, то буквально через несколько секунд, в следующее мгновение я уже был поднят в ее объятиях и лежал на большом кожаном диване. Я увидел обеспокоенное лицо Вари и удивленную Полину.

— Извините, — сказал я, понимая, что меня придется нести.

Вария взяла мою руку со своего запястья, пощупала пульс.

— Голова кружится? — спросила она, опуская руку.

— Так, осторожно. Я согласился.

— Что с тобой случилось? — Вария повторила свой вопрос.

«В доме погас свет, и я не могла тебя найти», — пожаловалась я.

— Телефон куда-то пропал», — пожала я плечами, придав лицу виноватое выражение.

«В доме целая куча телефонов», — не согласилась со мной Варя.

«Там совсем нет электричества, и это очень страшно», — пыталась оправдаться я.

Выражение лица наконец-то изменилось. Из строгого и озабоченного он стал внимательным и заинтересованным.

— Не думал, что у вас такой трус.

«У меня был кошмар, — сказала я, пытаясь как-то оправдаться, — а потом все это.» А у тебя не было.

— Кошмар? — Полина, которая была большой любительницей кошмаров, спросила в первый раз.

— Да, ужасно, — согласился я.

— Расскажи мне, — попросила она.

«Все истории потом, сначала душ», — прервала нас Варя, — «Вы можете идти?

«Думаю, да», — согласился я.

Девочки помогли мне подняться и отвели в туалет, в этом не было особой нужды, я могла сходить сама.

«Я в порядке», — заверил я их.

«Итак, все полностью раздеться», — приказала Варя-Лиза, бросая одежду в корзину.

Я последовал этому указанию, фигуры девушек были прекрасны, ни унции лишнего веса, молодые тела с красивой кожей. Завершение Павла было немного детским, только дети такие худые и жалкие. Варя красива, длинные ноги, узкая талия, еще более узкая талия, красивые плечи, пропорциональная грудь. Возможно, она могла бы быть и больше, но мне тоже нечем было похвастаться. Я невольно сравнил ее с Варией из моего кошмара. Она была немного моложе, выглядела как подросток, была немного ниже ростом и, возможно, еще не такая худая. Настоящий повар худобы был на грани анорексии, не мешало бы поднапрячься.

Поставив меня под теплую воду, девушки начали растирать мое тело мыльными мочалками. В последний раз мама так умывалась, когда мне было семь лет, а потом она сказала, что я уже взрослая и должна умыться. Примерно через десять минут я была совершенно чистой, как попка младенца.

— Можно я тебя тоже помою? — Я спросил в шутку

«Нет», — игриво отказалась Варя, размазывая мыльные струйки по моему носу.

Воду выключили, и она вытерла меня большим полотенцем. Я достал новый халат, надел его на голое тело и босиком вернулся в каминный зал к девочкам. Через минуту Вария протянула мне большую кружку дымящегося фруктового чая. В нем был лимон и немного ягод, аромат был просто замечательный.

«Старайтесь пить его горячим, только не обожгитесь, — посоветовала она, — а теперь ешьте, у нас тут барбекю идет с овощами».

«Простите, мне так стыдно», — попыталась извиниться я.

— Успокойся, я собирался последовать за тобой, но этот дождь. — Вария одарила меня солнечным взглядом.

Выпив чаю и съев несколько очень вкусных кусков шашлыка, с овощами на пару, я совершенно сразу же и захотел спать. Но атмосфера была слишком забавной.

«Как-то пациент приходит к врачу», — сказала Варя, — «и говорит». Доктор, у меня сопли и слабость», а доктор отвечает: «У меня Да, у тебя сопли и слабость!».

Мы сделали заказ под смех с полей.

«Как-то мы дежурили ночью», — продолжала Варята, — «А теперь они несут пациента».

Одна история сменяла другую, мы с Полиной покатывались со смеху, а Варя была неисчерпаема. Тихий стук дождя по крыше создавал неповторимый уют. Мне хотелось захрипеть и избавиться от наслаждения. До моего кошмара дело не дошло, я и сам не хотел его вспоминать.

— Ну, опять до пяти утра сидели, — я посмотрел на свой смартфон Varia.

«Да ладно, сейчас все еще каникулы», — возразил Филдс.

Было уже светло. Тучи рассеялись, небо прояснилось, но, выглянув в окно, мы увидели, что трава между большим домом и превратилась в болото, за ночь выпало много воды.

«Я сегодня здесь сплю с поля, — кривляется Варя, — в комнате стоит диван, как-то вместе, впритык.

— А ты? — Я был встревожен.

— Вот я на диване, мы втроем не поместимся.

Мы как необитаемый остров, окруженный океаном, — она подмигнула мне через поля, — здорово, не правда ли?

Я полностью с ней согласен.

После всех испытаний и ночных приключений я тонул во сне. Вария внезапно обняла мои ноги, приседая прямо на пол передо мной.

«Лиз, почему ты бегала здесь под дождем?» — осторожно спросила она.

— Я испугалась — смотрела, отвечала — тебя нет, а там что-то так сильно треснуло.

Я понял, что мои оправдания не убедят ее, но решил хотя бы попытаться.

— «А что если бы здесь были не мы, а кто-то другой?» — спросила она.

Я только беспомощно поднял плечи.

— Давайте договоримся, — продолжила она тем же вежливым тоном, — Если не найдете ни меня, ни Полину, звоните. Если вы не можете позвонить, подождите, я сам вас найду.

Изображая покорность и смирение, я кивнул.

Кровать была рассчитана на одного человека, поэтому нам пришлось невольно свернуться калачиком рядом друг с другом. Теперь ураган уже был в моей голове. Сквозь тонкую ночную рубашку я ощущал своим телом юную фигуру Полли, мне было приятно прикасаться к ней, она была как изысканная драгоценность. При таком тесном контакте невольно испытываешь целую гамму чувств, не все из которых можно осознать или объяснить, но мне показалось, что в Полине было что-то изначально чистое, как будто на меня сверху упал целый ряд установок, превратив меня обратно в ребенка, в то же время я понимал, что это не я, и смотрел на себя как бы немного со стороны.

Варя опустила жалюзи, и в комнате стало гораздо темнее, не как ночью, конечно, но вполне комфортно для сна. Дверь закрылась с едва уловимым щелчком язычка на замке, и наступила полная тишина.

Ты спишь? Полина прошептала мне прямо в ухо, так громко, что я чуть не вздрогнул. Одновременно это вызвало целый вихрь приятных ощущений, нежные покалывания пробежали от моего уха вверх по всей голове, доставляя невероятное удовольствие. Бормоча что-то невнятное, я продолжала наслаждаться внезапным приливом ощущений.

Можешь рассказать мне свой кошмар?» — спросила она негромко.

У меня не было желания выплывать из бассейна удовольствий, но в то же время я хотел, чтобы она шептала мне снова и снова.

— Я расскажу тебе позже, хорошо? — сказал я сонным голосом.

Полина грустно вздохнула, но не стала настаивать, а просто прижалась ко мне поближе и вскоре начала похрапывать с ровным дыханием спящего ребенка. Мой хмурый взгляд почти исчез, но мне было так хорошо, что я, наверное, улыбалась во сне.

Полли дышала тихо и спокойно, и я знал, что хорошо выспался, но не осмелился ее разбудить. Поэтому она лежала тихо и неподвижно, охраняя свой сон. Легкая улыбка промелькнула на ее лице, означая, что она мечтает о чем-то приятном. Я почти сразу же забыла о своих мечтах. Во сне Полина разжимает руки и лежит в полуобороте, почти на спине. Я переместился на самый край, чтобы было больше места.

Теперь, когда она спала, наблюдать за Полом было легко и приятно. Ее милое личико было ангельски чистым и прекрасным, уже сейчас, в столь юном возрасте, были видны верные признаки будущей женской красоты. Ее лицо, более открытое и более привлекательное, чем у Вари, было, пожалуй, в каком-то смысле более нежным.

За своими мыслями я не заметила, что Поля открыла глаза и озорно посмотрела на меня.

«Доброе утро», — сказал я. — Как спалось?»

— Отлично, — ответила Полли с улыбкой. Сейчас она выглядела как совершенно счастливый ребенок.

— Что тебе снилось?», — спросил я, опираясь на локти.

— «Море, — сказал Филдс, — мне хочется снова попрактиковаться на доске».

— Хороший сон — я был рад — Это называется серфинг, не так ли?

Да, — подтвердила Поля, схватив свой смартфон и что-то на нем поискав, она протянула его мне.

Это было видео, на котором Полина на доске очень ловко справляется с довольно большой волной.

— Вот это да! У тебя так хорошо получается. — Я был поражен.

— ‘Это несложно, — махнул рукой Филдс, — полетим к морю, я тебя научу.

— Прямо сейчас?

— Если хочешь, мы можем сделать это прямо сейчас, — на полном серьезе ответила Полина, — только Варя тебе не разрешит. Я думаю, вы с ней полетите вместе вскоре после моего дня рождения.

— Слушай, что тебе принести? — спросил я, тут же поняв, что спросил напрасно, потому что денег у меня на самом деле не было, и, право, я, наверное, привык к дорогим подаркам.

— Мне все равно, ты можешь ничего не давать, в этом нет необходимости, — ответила она.

Я вздохнул в душе с облегчением, но все же постарался сохранить образ

-Мне бы все равно понравилось.

«Ты не рассказал мне о своем кошмаре», — напомнила Полина.

Рассказать ребенку о том, что приснилось ее сестре, я не мог, поэтому колебался.

— Там… Короче говоря, они пытались убить меня…

— Боитесь ли вы смерти? — Полина была удивлена.

«Мне кажется, что все этого боятся», — ответил я, слегка улыбнувшись.

«Там очень хорошо, — немного странно заметил Филдс, — когда-нибудь я туда вернусь».

— «Где «там»?» — спросил я.

— Ну, за горизонтом, — туманно объяснила она.

Дверь открылась, и Вария выглянула наружу.

— ‘Я уже проснулась? — Она была, как обычно, бодра и весела — встала, оделась, вернулась домой.

Я взяла на несколько размеров больше, но все еще надеялась дотянуться до них. Другой одежды не было, кроме уже выстиранного и высушенного халата, я надела его прямо поверх ночной рубашки.

Обратный путь к дому был намного легче. За исключением воды под ногами, погода была идеальной. Сейчас здесь все было иначе, чем ночью.

Пожилой садовник встретил цветы ночной грозой, а в доме было много людей, большинство — рабочие в форменных комбинезонах.

В присутствии всех этих людей я чувствовал себя немного взволнованным, потому что у меня не было нижнего белья.

Из дома вылетела травяная собака и бросилась к Полине, бегая вокруг нее, а потом вдруг бросилась и прыгнула ей прямо на руки.

«Я буду играть с травой на улице», — сказал Филд.

— ‘Смотри, где сухо, иначе промокнешь’, — согласилась Вария.

— Эй. — Филдс обратился к нам, нацелившись на свои резиновые сапоги

«Невыносимый ребенок», — пожаловалась Варя, и мы вошли на крыльцо у главного входа. Здесь двое рабочих столкнулись с открытым электрическим щитом.

— Добрый день», — поприветствовал их Вария, когда вошел.

— Отлично!» — рявкнул один из рабочих, не оборачиваясь.

-Что-то сломалось? — ‘ Вария спросила так же вежливо и кротко.

Угу, ломается, — подтвердил он, окидывая нас взглядом, — идите, девочки, не трудитесь.

На мгновение мне показалось, что Вария сейчас поставит их на место, твердая, холодная и безжалостная, но на этот раз она почему-то этого не сделала, оставив рабочих в покое. Мы скинули обувь у входа и уже дошли до лестницы, когда навстречу нам буквально выбежал полусонный мужчина. Он, в отличие от остальных, был одет в белую рубашку и джинсы, едва скрывающие его выдающийся живот. Обуви на нем тоже не было, только темные носки. Пожалуй, только Варланов вошел в этот дом без устали.

— Варвара Викторовна — сказал он участливо и уважительно — очень рад знакомству.

— Добрый вечер, Харитон Ильич, — ровным голосом без эмоций ответил Варрье, — что с нами случилось?

«Небольшой несчастный случай, — сказал он, все так же почтительно, — ночью была буря, и большая сосна упала с таким стволом.

Харитон Ильич пытался изобразить руками толщину ствола.

«Просто уму непостижимо, как это могло произойти, — продолжал он накручивать себя, — заклинило линию, произошло короткое замыкание, во всем доме не было электричества. Но мои ребята уже все починили, через минуту все будет включено.

Лицо Харитона Ильича было довольным, как будто он только что съел булочку с вареньем.

— Хорошо, — кивнула Вария, — спасибо за хлопоты.

— Ну, что вы!» — воскликнул Харитон Ильич почтительно и в то же время уважительно.

После Варии я поднялся на второй этаж, и мы вошли в большую комнату, которую я назвал для себя «Залом рыцарей». На стенах висит старинное оружие. Там были разнообразные мечи, копья, эль, пулы, булавы и многие другие, названия которых были мне незнакомы. Однажды я спросил у Вари о происхождении всего этого арсенала. — Виктор любит, — коротко объяснила Вария.

Вообще здесь было очень уютно, стены были выполнены в приятных голубых тонах, пол был паркетный, в отличие от большинства комнат в доме, паркет был выполнен в двух оттенках, темном и светлом, что создавало своеобразный шахматный эффект и Еще пахло деревом, здесь, словно в библиотеке, почему-то стало очень уютно, кожаные кресла, диваны, ковры из шкур животных, опять же камин, который сейчас не работает. На самом деле, в доме было какое-то хитроумное инфракрасное отопление, которое включалось, когда становилось прохладно, так что камин выполнял чисто декоративную функцию. Большой круглый стол, массивная конструкция, которую при всем желании нельзя было сдвинуть даже на миллиметр, казалось, что в его основание вложены тонны гранита. Столешница состояла из секций различных оттенков дерева, расположенных не по порядку, а по-разному. В общем, здесь не хватало только короля Артура, который, очевидно, считал себя отцом Вари.

— Садитесь, — Вария направила меня к массивному кожаному креслу.

Я послушно села в него. В таком кресле было бы удобно спать, оно было очень удобным и, казалось, поддерживало меня само по себе. Вария сама подвинула один из деревянных стульев с высокой спинкой, также стилизованных под средневековье, и села напротив меня. Я вопросительно посмотрел на нее, разговор явно намечался. Она просто смотрела на меня некоторое время, как бы раздумывая, с чего начать.

«Виктор хочет жениться на тебе», — наконец решила она.

— Что? — Я спросил, мои глаза округлились от удивления — откуда она это знает?

«Это неважно, — ответила Варя, — он придет в тот же день и сообщит о своем решении». В то же время ваше мнение вряд ли будет иметь значение.

Открыв рот, я ошарашенно смотрел на нее.

— Я не хочу, чтобы ты была моей мачехой, — продолжала Варя.

На это я мог ответить только еще более удивленным и испуганным взглядом.

— И что мы будем делать? спросила она.

Я отрицательно покачал головой, смущенно пробормотав

— Могу я пойти домой?

По выражению глаз моей подруги было ясно, что она не одобрила мое предложение.

«Это не поможет, — объяснила Вария, — Виктор легко найдет тебя, где бы ты ни был.

Я посмотрел на нее непонимающим взглядом.

— Зачем я ему нужна?

Вария не спешила отвечать, но, возможно, она просто не знала.

«Это все странно», — наконец сказала она, — «мы все казались сумасшедшими из-за тебя».

— Из-за меня? — спросил я в замешательстве.

«Я не ожидала ничего подобного от Виктора, — продолжала Варята, — прошло столько лет. Он давно интересуется политикой.

«Но откуда вы знаете?» Я удивилась — он сам вам сказал?

— Тебе нравится мой отец? — Варята перебила меня — ты хочешь выйти за него замуж?

— Нет!» — возмущенно воскликнул я.

— «В конце концов, не так ли?» — спросила она.

— «Нет, нет и нет, — почти кричала я, — хватит, пожалуйста!

— Только теперь он не спрашивает, — грустно сказала моя подруга.

Я преданно смотрел на нее, я хотел сейчас только одного, и я не мог сдержать себя.

— Вар, спаси меня, — просила я, шмыгая носом, слезы лились из глаз.

Обычно Вария резко реагировала на мои слезы и тут же бросалась успокаивать, но тут она оставалась холодной и просто смотрела на меня оценивающе.

«Существует юридическая процедура, которая может остановить это», — отметила она, — «но я бы не хотела ее использовать».

Я с надеждой наблюдал за ней, ожидая продолжения, и оно последовало.

— Это был договор о добровольном рабстве. Вы слышали об этом?

— нет, — удивленно ответил я.

«Я думаю, Виктор очень рассердится, если я так поступлю, — продолжала Варя, — но, но быть элегантной. Он возьмет хребет своим оружием.

«Добровольное рабство — это его законодательная инициатива, — пояснила Вария, — с другой стороны, сейчас многие страны пытаются ввести нечто подобное, так что Виктор — просто исполнитель воли элиты нашего регионального болота. Но иногда мне кажется, что ему нравятся все эти новшества.

— Рабство? — Я спросил с удивлением — мне казалось, что это запрещено.

— Нет, он существует, — не согласилась Варя, — и в течение нескольких лет он был очень официальным.

— Я никогда не слышал ничего подобного — я был удивлен.

«И не надо», — объяснил мой друг, — никто не будет рекламировать рабство.

«Но почему это необходимо?» Я был озадачен

«Есть экономические предпосылки, — туманно заметила Вария, — рабский труд полезен, он почти бесплатный.

«Но теперь людям негде работать, — продолжал я рассуждать, — они заменяют всех роботами.

«Поскольку все производится в Китае, — объясняет Вария, — а раньше все было относительно дешево, проще было купить, чем производить».

— Следите ли вы за курсом рубля? — Вария слабо улыбнулась — но и это была не единственная проблема. Рабовладельческий строй позволяет создать стабильную и безопасную политическую систему для правящей элиты, а если Запад все еще рвется к демократическим ценностям, то никто не станет его беспокоить. Я дам вам почитать интересную статью, там все подробно описано.

— Были ли уже написаны статьи об этом? — Я был удивлен

— О законодательном собрании, — пояснил Вария

— И… что это будет означать для меня? — Я осторожно спросил — согласен ли я.

— Ничего, — отмахнулась она, — пустая формальность. Но в таком случае Виктор не сможет жениться на вас без моего официального согласия, а я его не дам. Это остановит его.

— Тогда я согласна, — пожала она плечами.

«Хорошо», — согласилась Вария, — «Я подготовлю бумаги и дам вам знать».

Встав, она вернула стул на место. Я тоже встал, поднялся со стула.

— Могу я пойти домой?

— За что? Она повернулась

— Как и для чего? — Я чуть не задохнулась — я не вижу своих родителей?

— Вы… — начала она и остановилась, опустила глаза, словно смутившись, и продолжила более спокойным тоном, — мы можем пригласить сюда ваших родителей. У нас достаточно свободных комнат.

— А потом я не смогу их сделать? — Я продолжал настаивать.

— Когда ты вернешься?

«Хорошо, я пойду и вернусь», — ответил я, не веря, что Варя потеряла меня.

— Хорошо, — согласилась она, — скажи Герману, он за тобой заедет.

Это так просто. И никаких запретов, никаких скандалов. Почему-то мне было не по себе.

«Лайм, ты обиделся на меня?» «Я волновался.

Ее лицо смягчилось, и в ее взгляде появилось что-то озорное, казалось, она спрашивает меня о чем-то, но молча, глазами. Мне всегда нравилось, как она двигалась, в ее движениях, походке было что-то гордое и даже царственное, и когда она шла навстречу, у меня замирало сердце. Так и случилось сейчас, всего несколько шагов и я прижался к ней всем телом, жадно отвечая на нежный, но такой сексуальный поцелуй.

«Нет, теперь ты никуда не уйдешь», — сказала Вария, и я заметил новые нотки в ее голосе, которые сделали его более глубоким и напряженным.

В одно мгновение я осталась без одежды, халат лежал на полу, а я, как змея, скользила всем телом по его стройной фигуре. Ласки были чувствительными, и я начал стонать, жадно впиваясь губами в ее губы. Я чувствовал, как ее тело движется мне навстречу, тот же пробор, серпантин, ее руки ласкают меня, опускаясь все ниже, но пальцы, входящие в мою влажную мочку, все еще были неожиданностью. Я вскрикнула, и все на мгновение замерли. Я посмотрел на Варю ошеломленными глазами, она в свою очередь ошеломила меня. На ее лице появился румянец, и она стала еще красивее. Ее пальцы внутри меня начали двигаться, вызывая все новые и новые эмоции, а моя подруга жадно пожирала их, не отрывая взгляда от моего лица, на котором выражение удивления и страха успешно уживалось с выражением желания и вожделения. Каждое ее движение представляло какой-то новый нюанс и новую планку, вместо того, чтобы я был хозяйкой ее эмоций, она играла напрямую со своим телом, своими инстинктами и, возможно, даже с моим мозгом, а я был объектом вожделения, который испытывал все чувства всех чувств и сторонним наблюдателем.

И этот наблюдатель был очень взволнован тем, что происходило с объектом. Чувствуя и слыша, как я начинаю терять сознание от ее движений, я попеременно замирал и смотрел. Ей было так стыдно, и она тоже это слышала. Плотоядно улыбаясь, мой друг прошептал мне прямо в ухо

Это унизительное замечание так завело меня, что я оказался прямо на ее руке, мои ноги затряслись в конвульсиях, и я начал опускаться на пол, не в силах больше стоять. Вария позволила мне это сделать, как бы погружаясь вместе со мной в глубину. Заглянув в ее глаза, я увидел Варию из моего сна, бесконечно прекрасную и опасную. Страх промелькнул, как заряд пыли. Несколько мгновений спустя я боролся в безнадежной попытке спасти свою жизнь.

— Лиз, кто ты? — Обнаженная Варя сидела на коленях и испуганно смотрела на меня. Мой взгляд был не менее испуганным теперь, когда она выглядела как она.

— Не трогай меня, мне страшно», — попросила я.

— Что случилось? — В недоумении она потребовала.

Наконец-то я понял, что никто не собирается меня убивать, а я был глуп. Я задыхалась, закрыв глаза рукой.

— Господи, Вар, прости меня, — пробормотала я.

— Все в порядке? — Она взяла меня за руку — почему ты испугался?

Ты очень похож на нее», — признала я, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

— Например, кто? — Мой друг нахмурился.

— Для себя. «Из вашего сна», — объяснил я, словно завороженный.

«И почему я так напугала тебя во сне?» — мягкость появилась в ее взгляде, слегка обняв меня, она спросила, как ребенок, — а как же кошмары там? — Моего лба коснулся палец.

Я преданно смотрел на нее, не зная, как признаться в этом, но вдруг стало легко.

— Сон убил меня, вставил мне в рот пистолет и выстрелил.

Теперь мне вдруг стало страшно за нее. Я видел, как улыбка медленно сползала с лица моего друга, уступая место растерянности и даже испугу.

«Ты видел это во сне?» — спросила она ровным голосом.

«Да», — подтвердила я, чувствуя напряжение.

В ее взгляде я вдруг увидел осуждение и подозрение.

— Или это был не сон? — Она спросила: «Ты хочешь меня с чем-то познакомить?

«Вар, не пугай меня, — попросила она, ее голос дрожал, — я такая страшная».

— платье и дождь. — Она сказала, поднимаясь. Все ее тепло вдруг куда-то исчезло, и я не понимал, что я сделал не так. Единственное, что было ясно, — не рассказывать этот кошмар.

Подобрав халат и накинув его, я, как побитая собака, отправилась в спальню за одеждой.

— Лиза — Ее строгий голос застал меня у самого выхода из «Зала рыцарей». Я обернулся.

— ‘Вы вернетесь сегодня’, — сказала она в ответ на возражение. Теперь она была очень похожа на Варю из моего сна, или из наших любовных игр, или я сошел с ума. По спине снова пробежали холодные мурашки. Кивнув в знак согласия, я молча пошла в спальню.

Надев трусики и лифчик светло-бежевого цвета, поскольку появляться перед родителями без нижнего белья было как-то неправильно, я натянула сверху джинсы и футболку, а также легкую летнюю курточку до пояса, больше для завершения «Образа», чем на случай ночной прохлады. В конце концов они привезли меня и забрали с собой.

Спускаясь по лестнице на первый этаж, я думал о странном поведении Вари. Но я был хорош. У самой двери я выбежал в поле и траву…

— Эй, ты где? — Полина была удивлена.

«Я иду домой, хочу увидеть родителей», — объяснила я.

— Могу ли я заниматься с вами? — неожиданно спросила она.

Я был слегка озадачен ее вопросом.

— Вероятно, это было возможно, если Вария позволит.

— «Сейчас, подожди, я помою собаку», — попросила я.

Мне не пришлось долго ждать, через пять минут Полина была готова пойти со мной, но я все еще сомневалась.

— ‘Мы, наверное, должны сказать, что ты со мной’, — предложил я.

— Почему? — Полина была удивлена.

— Ну… она будет ждать тебя, а ты мне разрешишь.

— Хорошо, — с готовностью согласился Филд, вводя переменные.

— Я поеду с Лизой, ты не против? Она обратилась к сестре и, выслушав ответ, передала мне свой смартфон.

Я взял телефон с некоторой опаской.

«Лиз, ты не возражаешь, если Полина пойдет с тобой?» Голос Вари звучал ровно и спокойно, как будто ничего не произошло.

«Да, я не против», — согласилась я, слегка удивленная.

«Хорошо, я подожду тебя», — сказала Вария.

Герман, невысокий и среднего роста мужчина с короткими светлыми волосами, сам выглядел довольно необычно. Считается, что профессия накладывает отпечаток на человека; в роли шофера Герман выглядел вполне гармонично, но было в нем что-то еще, неуловимое и непонятное. Он был слишком хорош для обычного шофера.

Он отнесся к моей инициативе с пониманием, но без энтузиазма. Думаю, что здесь сыграло роль присутствие рядом Полины, которую он, вероятно, не знал.

Я заметил, что, прежде чем сесть на место водителя, Герман вставил в ухо радиогарнитуру. С полей мы забрались на заднее сиденье длинного лимузина, похожего на «Мерседес».

Кресла были удобными и комфортными, внутри было очень тихо и пахло роскошью и уютом.

«Двадцать секунд, я хочу выйти», — услышал я, словно издалека, тихий голос нашего водителя.

Несколько таких же закодированных сообщений, и мы покинули гараж при дневном свете. На парковке неподалеку стояла самая натуральная на вид полицейская машина с микрофоном и черный угловатый внедорожник. Мы остановились, оставили полицейскую машину впереди и двинулись за ней. Черный джип заехал на наш мини-уголок.

— Почему? тихо спросил я Полину.

«Мы всегда идем этим путем, если Вария не отказывается от прямого прикрытия», — объяснила она.

Стало темно. Солнце, которое уже село, освещало легкие Обрлак с горизонта розовыми и оранжевыми оттенками, красиво гармонируя с голубым небом. Вокруг простирались зеленые поля, холмы, деревья. Наш автомобиль легко парил по открытой дороге, иногда создавая легкий эффект свободного падения.

Мы летели через окружающие поля к горизонту. Как вы знаете, горизонт — это такая штука, которую невозможно достичь, с какой бы скоростью вы к нему ни летели, но каким-то чудесным образом мне это удалось, и теперь я должен был снова пересечь эту воображаемую линию, чтобы вернуться к нормальной жизни.

Полина погрузилась в виртуальное пространство, приклеившись к своему смартфону. Я некоторое время смотрел на ее красивый профиль, освещенный светом экрана, и Полина, словно почувствовав мой взгляд, подняла глаза от своей корреспонденции и встретила мой взгляд.

«Я являюсь соучредителем музыкального форума, — пояснила она.

Я кивнул, ободряюще улыбаясь. Я симпатизировал ее увлечению музыкой и даже ее попыткам научить меня музыкальным премудростям, хотя из этого ничего не вышло. После некоторых событий я так и не нашел свой смартфон, но у меня не было на это времени, поэтому, кроме как смотреть в окно, у меня не было выбора.

Освещение неба продолжало меняться, и вскоре облака потеряли свой розовый оттенок. Наш рейс продолжился в сторону города, а впереди полицейская машина включила свои проблесковые маячки и периодически кричала сиреной, но пропускали нас не очень охотно. Старая потрепанная свалка впереди даже не попыталась разъехаться, в результате мне пришлось ее объехать.

Выбравшись из пробки, мы пошли быстрее и через десять минут подъехали к моему дому. Увидев его, я почувствовал сильное волнение. Все здесь было таким знакомым, родным и привычным, как будто часть моей души осталась здесь надолго и только сейчас, после долгого путешествия, я наконец-то вернулась домой. Все еще находясь в лесном доме, несмотря на комфорт, я чувствовал себя немного не в своей тарелке.

На улице было совершенно темно, как только наш лимузин остановился, я хотела выпрыгнуть, но дверь не поддавалась.

«Садись, — остановила меня Полина, — водитель сам откроет дверь».

Дождавшись Германа, я вышел на улицу, затем подождал Полину, все эти церемонии казались здесь неуместными.

Две девушки суетились в дверях, и я бы не обратила на них внимания, если бы мужчина не окликнул меня. Крайне удивленный, я увидел Олю Кукушкину, с которой когда-то учился в школе. Вторую девушку я не знал. В руках у них были бутылки пива и сигареты.

— О, привет, — поприветствовал я немного смущенно.

— Крутая тачка — Оля кивнула Мерседесу, который нас привез.

Я кивнул в замешательстве.

— Твоя, или как? — Оля продолжала спрашивать

Больше всего мне хотелось избавиться от нее, но я не хотел быть грубым.

«Нет, не мой», — ответила я.

Оля понимающе кивнула и переключила свое внимание на поле

— И что это за бит?

«Моя сестра», — заверила я Олю, обнимая Полину за плечи.

— У вас, кажется, нет сестры, — возразила она.

Кузен, — поправил я.

Оля едва заметно улыбнулась.

— Ты будешь пиво? — спросила она, лениво держа бутылку.

«Нет, спасибо, — ответил я, — пора бежать».

Остановившись прямо за мной, я вышел с ней на лестничную площадку. В лифте появились две новые неразборчивые надписи, нацарапанные на стене, не хотелось даже пытаться вникнуть в их содержание. Считалось, что Паулина вряд ли могла находиться в таких старых домах.

«Моя одноклассница», — объяснил я Полине.

Ты ходил в настоящую школу? спросила она.

— Я признал — Я признал — Признал?

— Я нахожусь в виртуальной машине, — сказала она, имея в виду программу дистанционного обучения.

У меня долгое время не было ключей, я звонил. Открывать его не спешил, было бы неловко перед Полей, если бы вдруг родители уехали, а я зря притащил ее сюда, но она сама этого хотела.

Мы все еще ждали звука открывающегося замка, но дверь открыл папа. Его недовольное выражение лица сменилось удивленным. Мама часто критиковала папу за то, что он открывает дверь, не посмотрев в глазок и не спросив «кто там?».

— Лиза? — он был удивлён

— Привет, папа! Ничего, что мы так опоздали? Познакомьтесь с Полиной — я выглядела слишком оптимистично.

«О да, конечно, заходи», — смущенно пробормотал папа.

— Витя, кто там? Я услышал голос матери из комнаты.

Отец закрыл за нами дверь и вошел в комнату.

«У нас гости», — услышал я его голос.

— Пойдемте на кухню? Я предложил.

Полли улыбнулась и пожала плечами, принимая мое предложение. Чайник был почти пуст, я налил воды и поставил его на подогрев. Поля подошла к окну и посмотрела на панораму ночного города. Ее стройная детская фигурка в футболке и шортах, порезанных зигзагом ниже колен, выглядела очень необычно здесь, где все было таким привычным и знакомым.

Я понял, что ничего не знаю о ее прошлом, о том, где она жила и как. Я не могла поверить, что отцом этого ангела был Виктор Варланов, который пугал меня самим своим видом. Полина была какой-то не такой, слишком мудрой для своего возраста, с другой стороны, в разговоре она была обычным подростком, но рядом с ней было приятно и интересно. Я подошел к окну и встал рядом с ней. Я видел этот городской пейзаж сотни раз во все периоды своей жизни. Сейчас мне казалось, что вся моя жизнь до встречи с Варей была серой, унылой и скучной. Только там, в лесном домике, я, образно говоря, глубоко вздохнул и почувствовал вкус жизни. И дело было вовсе не в роскоши и комфорте, которые меня окружали, и даже не в природе и свежем воздухе. Обняв Полину за плечи, я нежно и ласково прижался к ней.

«Спасибо, что пошел со мной», — мягко сказала я.

Поля повернула ко мне свое озорное милое личико.

— Здесь очень красиво, — также тихо сказала она.

Пока я думала, как ответить на это ее заявление, на кухню зашли мои родители.

«Ты зовешь свою дочь в гости?» — возмущенно спросила мама.

«Лиза и ее парень», — возразил папа.

— Привет, мам, — обратилась я к ним, — познакомься, это Полина, сестра Вари.

Поля тоже повернулась за мной, не вынимая рук из карманов шорт.

— Привет, — сказала она своим милым детским голосом.

— О Боже, — мама подняла руки, — что это за милый ребенок?

Я удивленно посмотрела на маму. Перед незнакомыми людьми она всегда проявляла чрезмерные эмоции.

Тебе еще рано дружить с Лизой? Твои родители знают, где ты? Она продолжала атаковать.

— Мама!

Полли внезапно прижалась ко мне, обхватив мою талию руками.

— Да, все в порядке, — сказала она, — мы с Лизой очень хорошо ладим.

Мама не обратила внимания на ее слова, она уже ругалась на папу за что-то вполголоса. То, что она ругалась, было ясно по резким фразам. Я чувствовал себя неловко перед Полиной, за время работы в лесничестве я привык к тому, что все друг на друга настроены и никто не ругается. Возвращение к повседневной реальности было нелегким.

В ответ я обняла Полю за плечи, она была единственным лучиком, который согревал меня сейчас. Чайник, который своим шипением будоражил страсти, автоматически включался и выключался.

— Давайте выпьем чаю, — предложила я, и, поскольку никто не возражал, я взяла чашки из буфета.

«Виктор, почему ты всегда со мной ругаешься?» — раздраженно и почти в полный голос сказала мама.

Отец глубоко вздохнул и не ответил. Мы сели за наш кухонный стол. На холодильнике всегда стояла ваза со сладостями, и теперь это оказалось хорошей вещью. В буфете еще оставалось печенье, но к чаю больше ничего не было, зато было несколько разных сортов чая

— Чего вы хотите? — Я спросил Полину — Черный, зеленый, красный?

«Зеленый без сахара», — спросила она.

Папе нравился черный, маме нравился этот, теперь она выбрала красный. Удовлетворив всех, я налил себе зеленого, тоже без сахара, в знак солидарности с Полиной. Я не знаю, чем хорош зеленый чай без сахара, просто с чуть подкисленной водой, но сейчас это не имело значения.

Хорошо, что ты вернулась, Лиза. У меня будет с тобой серьезный разговор, — предупредила мама.

Я вообще не сказала, что не вернусь, опасаясь негативных эмоций, тем временем мама распространялась о Полине.

— А ты, девочка, далеко живешь?

Вопрос показался мне не очень вежливым, и я приготовился защищать Полю, но она меня опередила.

— «Нет в городе», — вежливо ответила она.

— Мама — отвлекла я внимание на себя — Мы все живем вместе, Варя, я, Полина, помнишь, я тебе рассказывала про дом в лесу?

Мама внимательно посмотрела на меня, как будто видела впервые, и снова повернулась к Полине.

— Вы ходите туда в школу?

— Нет, — легко ответил Филдс, — я на виртуальной машине.

— Что это такое? Мама не понимала.

«Заочное обучение», — объяснил я.

Зная консервативные взгляды моей матери, я предвидел ее негативную реакцию.

— «Я не понимаю, как можно давать детям дистанционное образование, — возмущалась она, — Какие знания получит ребенок, обучаясь дистанционно?

«Мам, сейчас все учатся дистанционно, школы — это прошлый век», — перебила я.

— «Ты ходил в школу», — сказала мама.

— ‘И ничего хорошего, — начал я закругляться, — особенно если вспомнить случай в восьмом классе.

«Лиза, я много раз говорила тебе, что не нужно связываться с плохой компанией», — начала свою проповедь мама.

«Я ни с кем не ассоциировался», — обиженно сказал я.

«Просто отступись и скажи «мне все равно», — продолжала мама свой обычный монолог.

Я махнул рукой, спорить с ней было бессмысленно, я все равно не услышал бы ничего нового.

— «Ты всегда попадаешь в какую-нибудь историю, — продолжала мама, — престарелые родители — сплошной стресс и беспокойство!

В каком-то смысле, конечно, она была права. Я действительно попал в несколько странных историй, и некоторые из них каким-то чудом уцелели. Но я никогда не ожидала, что, увидев своих родителей спустя столько времени, я столкнусь с морализаторством и обвинениями. Но если ты помнишь, на чем мы расстались. Ты все еще живешь этим? Я надолго забыла думать, в основном благодаря Варе и Полине. Одни люди могут сделать нас счастливыми, а другие — несчастными, и я уже твердо понял, с кем хочу быть.

Задумавшись, я не сразу услышал, что она говорит, уже привыкнув отключать свое внимание во время этих назойливых нравоучений.

— Что? Получить кредит?», — испуганно спросил я.

— «Одно только обследование стоит сто пятьдесят тысяч, — продолжала моя мать, — и если это то, что они подозревают… лечение будет дорогим».

Что они подозревают?», — спросил я, чувствуя, как внутри что-то сжалось.

Мама посмотрела на папу, но никто не спешил мне отвечать.

«Мы пока не хотим об этом думать», — сказала мама после паузы. — Мы должны пройти все тесты, возможно, это нам дорого обойдется».

Мне совсем не понравилось ни ее настроение, ни эти упущения.

Ты хоть понимаешь, в какой ситуации мы находимся? — Мама спросила: «Я не работаю, ты не работаешь, папа, если заболеет, не сможет работать.

— Вы можете жить у нас, — предложила я, — Варя всех пригласила.

Мама посмотрела на меня уничтожающим взглядом.

Лиза, ты хорошо себя чувствуешь? — Она спросила: «Вы живете в чужом доме, за чужой счет, или вы думаете, что они будут содержать вас всю жизнь? Это неудобно, Лиза. И мне стыдно, если я так тебя воспитал.

Возразить было нечего, а укол был болезненным. Как обычно, отец пытался защитить меня.

— Вероника… — тихо начал он, но мать прервала его.

— А тебе, Виктор, лучше заткнуться. Всю жизнь вы копили деньги, а теперь, пожалуйста, ложитесь в гроб и умирайте.

— Мы поможем, — вдруг сказала Полина, — скажите номер счета, я переведу деньги.

Это было неожиданно. Я удивленно посмотрела на Пола.

Полина, кто ты? Не нужно.

— Я могу помочь, — возразила она, — Скажите мне номер счета.

— Мамочка?», — спросила я в замешательстве.

— Нет, это абсолютно невозможно, — вмешался папа, — Полин, ты очень молода и… неопытна. Вы не можете предлагать деньги всем подряд.

— Вы — отец Лизы, — возразил Полевой, совсем взрослый, — Когда мне было десять лет, моя мать умерла. Я знаю, каково это — терять близких.

Папа смотрел на нее ошарашенно, и я тоже была потрясена до глубины души.

— Мои соболезнования», — сказал он наконец.

— Принято», — ответил Поля.

Бедная девочка», — услышала я голос матери.

— Я не бедный, — возразил Филдс, — у меня есть сестра, и она меня любит.

‘Без матери все равно тяжело’, — настаивала мама.

Полина не стала спорить, выразив свое согласие глазами. Родители наотрез отказались брать деньги, я был смущен, и наши переговоры зашли в тупик.

«Ты должна их убедить», — тихо сказала мне Полина.

Убедить его было нелегко, особенно если учесть, что я и сам не был уверен в правильности такого решения. Но прежде всего меня беспокоила серьезность ситуации. Утешения было мало: у моего отца был подозрение на рак. В два часа ночи он лег спать, а я забрал маму к себе, предложив считать деньги займом, который можно будет вернуть позже.

«Да, ты будешь работать», — с сарказмом сказала моя мама.

Ситуация оказалась серьезной, обследование нужно было делать либо сейчас, либо ждать целый год в очереди, а это был не вариант, поэтому мама в итоге согласилась взять деньги, посчитав их займом. Полина перевела миллион рублей, что повергло всех нас в шок.

«Девочка, откуда у тебя такие деньги?» — ошарашено спросила мама.

— Я зарабатываю деньги в Интернете, — ответила девушка, — я продаю свою музыку.

Теперь настала моя очередь удивляться. Я никогда не думал, что музыка в Интернете может приносить деньги. Хотя сейчас платные услуги и подписки есть везде, поэтому при правильном продвижении это вполне возможно. Другое дело, что продвижение также требует денег. Все растерянно молчали и думали о чем-то своем.

Полина, ты останешься с нами на ночь? — Мама вдруг пробилась к Поле и даже стала обращаться к ней на «ты».

Девушка вопросительно посмотрела на меня.

— ‘Мы можем остаться до утра, я позвоню Варе, — предложил я, — и мы впустим Германа. У меня в комнате большая кровать, ну, то есть, не очень большая, но для нас достаточно.

Удивительно, каким маленьким он показался мне после лесной лестницы с ее огромными залами и пятиметровыми потолками. Кухня, которая раньше казалась мне нормальной, теперь была похожа на узкий выступ.

«Я позвоню», — сказал Филдс, протягивая смартфон.

«Мы остаемся до завтра», — сказала она просто, ни здрасьте, ни конфликта, у Павла был какой-то свой стиль общения. Она слушала дольше, чем говорила.

— Хорошо», — закончил он разговор. Ее голос звучал совершенно равнодушно, как будто она вообще не разговаривала с сестрой.

Я ввел Полину в свою комнату, показал, где туалет и ванная, несмотря на то, что для нее это было удивительно. На ее милом лице появилось отрешенное задумчивое выражение, и мне показалось, что в доме она выглядит грустной. Заметив, что я смотрю на нее, девушка перевела взгляд своих больших волшебных глаз на меня. Интересно, что этот цвет называется так? Ультрамарин?

— Есть ли у вас контакты?

Она покачала головой.

— Так это от природы такой цвет глаз?

Я хамелеон, — объяснила Паулина, — цвет зависит от настроения.

— мм… теперь у вас такое интересное настроение… — Я заметил.

Полина наконец-то улыбнулась.

«Варя попросила тебя поцеловать ее перед сном», — вспомнила она.

— «Значит, ты не хочешь, чтобы тебя целовали в одиночку, — похвалил я ее, усаживаясь на ковер у ее ног, — хорошо, хорошо.

Я взяла в ладонь маленькую, совсем детскую ножку Пола, поднесла ее к губам и поцеловала маленькие пальчики, затем сделала то же самое со второй. Девушка спокойно смотрела на эти манипуляции.

— Так ты можешь целоваться? — тихо спросила я.

— Ты как Варя, — то ли смущаясь, то ли недовольно пробормотала она.

— Это плохо? Я спросил

Она просто не ответила на этот вопрос, и я решил подробнее остановиться на этой теме

«Варя очень хорошая и любит тебя».

— Я знаю, — спокойно согласилась девушка, но в ее глазах была какая-то боль, или мне показалось?

— Все в порядке? — На всякий случай я спросил

Она кивнула, но в ее глазах по-прежнему читалось страдание, и я не мог понять, чем оно вызвано.

-Мы все-таки пойдем домой? — предложил я.

Полина отрицательно покачала головой.

«В чем дело, Пол, я не могу, у тебя такие глаза», — не выдержал я.

Кажется, она проснулась или что-то отпустило ее, вздохнув, словно выбираясь из бассейна, девушка посмотрела на меня другими глазами.

«Я не оставлю тебя», — внезапно сказала она.

Несколько озадаченный этим неожиданным заявлением, я на мгновение отвел глаза.

«Спасибо, Пол, я тебя тоже не оставлю», — ответила я, слегка смутившись.

Мы заснули почти сразу, хотя предполагается, что в новых местах трудно заснуть, очевидно, это не относилось к полю. Когда я проснулся, девочка все еще спала, и ее лицо было спокойным. Она тихонько сопела и даже слегка улыбалась во сне. Я не решался встать, чтобы не потревожить ее сон. Мы заснули, обнявшись, но теперь Поля лежала на спине в позе морской звезды, руки-ноги, а я бессознательно сдвинулась на край, освобождая место. На ее милое личико можно смотреть часами.

Дверь открылась, и мама заглянула внутрь. Я приложил палец к губам и попросил их не шуметь. Дверь тихо закрылась. Я подумал о Варе, не скучно ли ей? Ее сестра определенно скучает по ней. Здесь я почувствовал давно забытое чувство, я скучал по Варе, и меня тянуло к ней. Странно, что родители меня совсем не привлекали, несмотря на то, что я прожил с ними всю жизнь, а с Варей познакомился не так давно. Я ничего не мог сделать с этим чувством, оно было сильнее меня. Рабство? Да, легко. Она, наверное, даже не представляет, какую власть она имеет надо мной. Или, может быть, так и есть, или, может быть, все это специально, но… зачем? Что я за уникальный человек, что она так привязала меня? Нет, мне просто очень повезло и надо держаться за это везение, но… Миша, вернее, Дмитрий… ну, пусть будет Митя, пророчество Серафимы и реальность, где я принадлежу дочери Варланова. Однако одно другому не мешает, но нужно ли мне это сейчас? И даже если это необходимо, то как? Нет, лучше забыть и даже не думать об этом. В конце концов, Полина — его дочь, она любит своего отца, я скорее убью себя, чем смогу причинить ей вред. Да, и Варя тоже… Похоже, я прочно застрял в семье Варлановых, у меня нет шансов. Значит, Серафим был неправ, и убийство его сойдет Варланову с рук.

Даже это предположение не вызвало негативных эмоций, ну, придет и уйдет, что мне с этого? Из кухни доносился запах вкусной выпечки, наверное, мама что-то готовила. Это было здорово. В лесном доме, где все готовилось поварами в отдельной комнате, таких запахов никогда не было. Тем не менее, в маленьких квартирах есть свое очарование, особенно если есть мама, которая умеет готовить. Я не умела готовить, но не считала это проблемой. Я должна была научиться. С музыкой Полины было сложнее, она все еще пыталась меня чему-то научить, но обилие непонятных терминов вводило меня в ступор, а потом я вообще не понимал, откуда она знает, где какой звук должен быть, чтобы получить ту или иную мелодию. Для нее это была интересная игра, для меня — непостижимая загадка.

Полина потянулась, словно уловив мои мысли, ее веки дрогнули, и она открыла глаза. На первый взгляд — легкое удивление, как будто она сотни лет путешествовала по другим мирам и только вернулась.

— Привет, — сказала она мягким голосом.

— Доброе утро, — ответил я, — как спалось?

Вместо ответа Полина сладко потянулась, зевнула и удовлетворенно улыбнулась. Невозможно было не улыбнуться в ответ, и это было так забавно, что мы оба разразились смехом.

«Он так классно пахнет», — сказала Поля.

— Это моя мама что-то печет, — объяснила я. — Пойдем завтракать?

Поля кивнула и вскочила с кровати.

— Нет, подождите! Я должна одеться! Я остановил ее.

Полина любезно примерила мою старую одежду. Долгое время они были мне малы, но они лежали в шкафу, и теперь мне было удобнее. Вещи были немного великоваты, но не критично.

— «Мне было двенадцать, когда я их носила, — возмущенно сказала я, — а сейчас тебе четырнадцать! Какая я кобыла!

Полли мило, сочувственно улыбнулась.

— Да, удобно быть маленьким, — безжалостно согласилась она, — тебя все любят.

Мне вдруг захотелось любить ее прямо сейчас или, по крайней мере, защекотать до смерти, что я немедленно и сделал. Полли быстро встала и завизжала, дверь естественно открылась, и мама заглянула внутрь.

— Ты не спишь? — Она приветствует нас: «Полина, как спалось?

Было немного смешно, что мама называла Полину на «ты», учитывая разницу в возрасте.

«Спасибо, я в порядке», — вежливо ответил наш гость.

«Лиза, покажи, где можно умыться и приходи завтракать», — приказала мама и ушла на кухню, не закрыв за нами дверь.

Мы втроем позавтракали, папа уже ушел на работу, что стало для меня неожиданностью. За то время, что я жила с Варей и Полиной в лесном домике, я полностью выпала из пятидневного графика. Сейчас я не скажу, какое сегодня число, но месяц должен быть июль. Мама умела быть вежливой с гостями, и иногда мне казалось, что она была на порядок вежливее с гостями, чем обычно. Так было и сейчас. После того, как мы поговорили на общие темы, моя мама, наконец, задала свой вопрос

— Скажите, Полина, когда мы должны вернуть вам деньги?

— Тебе не нужно, — сказала она, — это подарок.

Ты имела в виду подарок?» — поправила ее мама.

Поля кивнула, откусив кусочек яблочного пирога, который испекла мама. Яблочный пирог, или то, что мама называла «шарлоткой», всегда удавался.

«Не думаю, что Виктор одобрил бы это, — задумчиво сказала она, — Но меня кое-что беспокоит, его состояние… К тому же моя дочь — дрянь, вместо помощи родителям у нее только расходы.

Настроение от этих разговоров не улучшилось, и было непонятно, чего она пытается добиться. Мне всегда казалось, что мама хочет вывести меня из равновесия, а теперь я самостоятельная, мне не нужны деньги, я не живу в квартире и даже не пытаюсь помогать, даже не через себя, но все равно Полина тоже мой друг. Но мама все равно чем-то недовольна. Раньше, по крайней мере, было понятно, что это такое, но что ей нужно сейчас, я так и не понял.

— Лиза беспокоится о тебе, — вдруг сказала Полина, — ей сейчас больно.

Даже мои глаза расширились от этого неожиданного заявления, а мама на мгновение потеряла дар речи. Придя в себя, она, конечно, нашла способ повернуть все в свою сторону.

— Она тебе расскажет, — снисходительно заметила моя мама, — ей больно. Морщась Бог знает где, она даже не знала, что ее отец болен.

Я давно не чувствовал себя так плохо. Когда живешь вдали от дома, все плохое как-то забывается, но сейчас я вспомнила, что такое морализаторство было обычным делом для моей матери, и раньше я легко это переносила, но не сейчас. Что-то случилось со мной, или защита ослабла, выработанный иммунитет исчез. Мне было физически плохо и очень больно. Мне даже захотелось плакать, но пока что мне удавалось терпеть.

Что еще я могу для вас сделать?», — спросил я ровным тоном.

— И правда, — она подняла руки, — Она уже сделала так много, что больше сделать невозможно. Родители сидят без гроша в кармане, больной отец ходит на работу, а она сидит. Конечно! Что еще можно сделать? Может, сначала найти работу?

— Почему? Филдс дал вам деньги — все так же гладко, вы боитесь распутаться, — сказал я.

— ‘Ну, как ты теперь разговариваешь с мамой, — набросилась мама, — я дала ей денег! Что вы ей дали? Твои родители! Шиш с маслом?

Я давно не видел ее в таком бешенстве, у меня больше не было сил выносить эту казнь.

— Мам, я пойду, — я встала, — прости, что подвела тебя.

Не слушая ее нападок и даже не обращая внимания на Полину, я вышел из квартиры в том, в чем был, и побежал вниз по лестнице, едва сдерживая захлебывающиеся приступы обиды.

«Лиза, остановись!» — раздался сверху голос Полины, слегка искаженный эхом, но даже сейчас он не смог остановить меня.