Интерес — порно рассказ

Интерес автора Ошо

Это был идеальный день для того, чтобы это произошло. Я окружен друзьями и семьей, наслаждающимися радостным событием. За пределами вихря веселья находятся любопытные зрители, которые либо украдкой поглядывают на празднующую толпу, либо завистливо наблюдают, желая попасть в список приглашенных.

Мой отец, Харрисон Уильямс, сидел во главе длинного стола и председательствовал на этом собрании. Широкая улыбка появилась на его лице, когда он закончил рассказ, вызвавший взрывы смеха у всех. Несколько официантов и официантка спешили выполнить различные заказы собравшихся гостей.

Официант умело поставил редкий третий бокал Шардоне перед моей мамой, Трейси Уильямс. Она лениво провела пальцами по ножке бокала, улыбнулась мужу, а затем обратила свое внимание на меня.

Взгляд гордости и любви, исходящий от моей матери, был для меня еще одним замечательным бонусом. Я подумал о любви и жертвах, на которые пошла моя семья, чтобы поставить меня в такое положение. Я был на пороге того, чтобы стать частью мира, о котором мечтал с детства.

Это было нелегко. Мне приходилось тщательно планировать занятия в колледже, чтобы они не совпадали с моей дневной работой в банке на полставки и чтобы я мог проводить как можно больше времени со своей девушкой. Четыре долгих года я мчался из колледжа на работу. Затем, после работы, я возвращался домой, чтобы учиться и обсуждать теоретические приложения, поддерживаемые моими профессорами, в сравнении с реальным опытом моего отца.

Мне пришлось идти по тонкому канату, чтобы не волноваться, что отец будет обсуждать радикальные изменения в бизнесе. Философия бизнеса Харрисона Уильямса может быть подытожена поговоркой: «Если что-то не сломано, не чините это». Однако иногда я убеждал отца попробовать новую идею, и он разрешал провести пробное испытание, чтобы узнать, есть ли преимущества у новой практики.

Иногда предложенная идея полностью проваливалась, и мы тратили бесчисленные часы на разбор полетов, пытаясь прийти к единому мнению о причинах неудачи. Иногда идея оказывалась успешной, но не настолько, насколько ожидалось, поэтому мы тщательно корректировали идею для получения максимальной прибыли. Потом было время, когда новая идея имела бешеный успех, и мне пришлось подавить желание сказать отцу: «Я же тебе говорил».

С другой стороны, я бесстрашно сообщал своим профессорам, какие идеи им следует собирать, а какие — убрать из башен из слоновой кости. Многие профессора были возмущены публичным разоблачением провала их бизнес-моделей, и мои оценки в какой-то степени отражали эту предвзятость, но я чувствовал себя обязанным рассказать своим сокурсникам об их опыте, чтобы они не совершали ошибок, зарабатывая на жизнь.

Хотя моя этическая позиция не позволила мне окончить школу с отличием, я все же получил диплом, что стало одной из причин торжества. Теперь, получив степень в области бизнеса, я вместе с отцом буду управлять семейным банком, который обеспечивал существование нашей семьи на протяжении шести поколений.

Я уже положил глаз на девушку, которая, как я ожидал, поможет мне начать седьмое поколение. Стейси Бэкман сидела рядом со мной и разговаривала со своей матерью, которая сидела через стол от нее.

Мы со Стейси знаем друг друга всю жизнь. Мы были одноклассниками всю школу. Мы начали встречаться в выпускном классе средней школы. Она последовала за мной в местный колледж, и хотя наше время вместе было ограничено из-за учебы и работы, мы продолжали наши отношения. Свидания по выходным были редкими, но мы все равно справлялись. Я был одержим идеей прекратить наши отношения. В этом отношении я был настоящим американцем. Стейси удавалось поддерживать меня комментариями о том, что я хочу жениться на девственнице, и отвлекать мою похоть рукоприкладством.

Теперь, после пяти лет отношений, наконец-то начался обратный отсчет. Я в сотый раз проверил карман брюк, чтобы убедиться, что коробочка с обручальным кольцом с бриллиантом все еще там. Как только она согласилась на мое предложение, Стейси, ее друзья и семья могли приступить к планированию свадьбы.

Я решил воспользоваться возможностью и оценить внешность Стейси. Стейси была миниатюрной, со светлыми волосами и грудью, которая выделялась на фоне ее небольшого тела. Вроде Дженнифер Лав Хьюитт. У нее были карие глаза, которые могли привлечь ваше внимание. Соблазнительные тонкие губы создавали на ее угловатом лице улыбку, способную соблазнить любого мужчину.

Она была умна, обаятельна и привлекательна. Почти весь город был готов принять ее в свою семью. Конечно, у некоторых потенциальных усыновителей причины были ниже, чем у других. Она была предметом многих влажных снов и женщиной-фантазией, о которой думали многие мужчины, занимаясь любовью со своими подругами или женами.

Я продолжал наблюдать, как Стейси разразилась смехом над замечанием матери. Она неосознанно отмахнулась от пряди волос, упавшей ей на лицо. Я думал о том, как я планировал вознаградить ее теперь, когда я начал работать на отца и начал получать приличную зарплату, пока он готовил меня к тому, чтобы занять его место.

Я с нетерпением ждала поездки на Гавайи, рождественских каникул в Лондоне и трехдневных выходных на пляже для нас. И мы планировали нашу семью. Я хотела, чтобы мой сын, дочь и дети были здоровы, и это было все, что было важно для меня.

Я подтолкнул Стейси локтем для быстрого комментария, она улыбнулась и похлопала меня по плечу, как брата, продолжая разговор с матерью. Меня немного обескуражило ее беззаботное отношение, но я решила, что это результат того, что весь стол праздновал мой и Стейси выпускной.

Вскоре я разговаривал с отцом Стейси, и мистер Бэкман спросил, не поеду ли я на охоту с группой мужчин на Аляске. Группа состояла из элитной властной структуры города. Все влиятельные люди: врачи, юристы или бизнесмены — мигрировали в эту коллегиальную кабалу. Пригласив меня, они прислали сообщение, что я должен вступить в их ряды.

Многие из этой властной элиты присутствовали сегодня за обеденным столом. Они исходят не только из чувства коммерческой лояльности, но и из того высокого уважения, которым Уильямс и Бахманн пользуются в обществе.

Мой отец помог многим людям за свою карьеру в качестве президента Camden Bank & Trust. Моя мать неустанно работала над многими общественными проектами, помогая и принося пользу менее удачливым членам общества. Бэкман делал то же самое, умело жертвуя деньги благотворительным организациям. Как владелец семейной фабрики, Чарльз Бакман был самым богатым человеком в Камдене, и все свои личные и деловые банковские операции он проводил с моим отцом.

На этом этапе мне тоже пришлось вмешаться, эти семьи Дор должны были объединиться в местную династию. Для Камдена это было бы равносильно женитьбе принца Уильяма на Кейт Миддлтон. И мы будем жить долго и счастливо, думал я, с обожанием глядя на свою будущую невесту.

Чарльз Бэкман встал из-за стола с поднятым бокалом вина и подождал, пока утихнут различные разговоры и все обратят на него внимание.

«Я хочу поблагодарить каждого из вас за то, что вы пришли сегодня, чтобы помочь нам отпраздновать это событие». Казалось, что только вчера Стейси, Трой и их одноклассники вместе ходили в школу. За все рисунки мелками, украшавшие наш холодильник, за все те бесчисленные часы, когда мы помогали тебе делать домашние задания, за те разы, когда мы посещали твои школьные занятия и поддерживали тебя, Стайси. За то, что мы с твоей мамой стали самыми счастливыми и гордыми родителями, какими только можно быть, когда ты станешь взрослым, я хотел бы должным образом выразить любовь и чувства, которые я испытываю к тебе, мое дитя, — сказал он с туманными глазами.

Стайлз спонтанно встал и подбежал к отцу, чтобы обнять его, когда зрители разразились аплодисментами.

«Я так люблю тебя и мамочку, папочка», — воскликнула она.

Это вызвало новый взрыв аплодисментов.

— Ну, дорогая, теперь перейдем к хорошему. В качестве подарка на выпускной мы дарим вам пару билетов в тур по Европе на все лето с оплатой всех расходов.

Стейнс завизжала от восторга и поцеловала отца и мать, когда они протянули ей толстую обертку. Я начал притворяться, что могу бросить свою работу. Неважно, если бы я не смог, я был уверен, что Стейси и ее счастливый друг насладятся путешествием всей жизни. Это отодвинет дату нашей свадьбы, но позволит мне создать свое гнездо, пока Стайси будет развлекаться.

Решив, что сейчас или никогда, я встал и пошел к Стайси. Я сунул руку в карман и нащупал шкатулку с драгоценностями. Я подошел к Стайси, и мистер и миссис Бэкман любезно отошли в сторону, позволив Стайси и мне занять центральное место.

Пэппи пытливо посмотрел на меня, когда я стоял рядом с ней. Я начал:

«Я просто хочу воспользоваться моментом и поблагодарить всех за то, что пришли сюда сегодня вечером, чтобы помочь отпраздновать наше освобождение из колледжа». И хотя мистеру Бахману могло показаться, что это было вчера, для меня это было похоже на китайскую пытку водой. Это забавное замечание вызвало смех в комнате.

«В первом классе мы делили молоко из пакета, в шестом классе нас вместе отправили в кабинет директора», — сказал я, подняв бровь, что вызвало новый взрыв смеха.

«В конце концов, когда мы закончили школу, — продолжал я, — я пригласил ее на свидание в год окончания школы». После этого мы оба поступили в колледж, и хотя учеба и работа не позволяли мне видеться с ней так часто, как я хотел, это заставило меня ценить ее еще больше.

Я повернулся к Стизи и посмотрел ей в лицо.

«И я очень ценю тебя, Стейси». Я давно знаю, что ты значишь для меня. Я люблю тебя с первого класса. Я знаю, что ты будешь говорить обо мне до конца своей жизни, потому что я намерен говорить «я люблю тебя» до конца своей жизни.

Я опустился на одно колено, достал коробку и начал ее открывать. Я заметил, что глаза Стейси широко раскрылись, и она поднесла руку к открытому рту. У нее начались признаки гипервентиляции.

«Стейси Эллен Бэкман, выйдешь за меня замуж?».

К этому времени весь ресторан погрузился в мертвую тишину и сосредоточился на драматической картине, которая предстала перед ними. Они дружно вздохнули и стали ждать аплодисментов в ответ на одобрение Стайси.

Я продолжал с любовью смотреть на лицо Стайси, так как шок от этого предложения был так очевиден на ее лице. Глаза Стайси дико метались по столу, возвращались ко мне, спускались со стола, снова возвращались ко мне.

Тревожная грубость зародилась в моем мозгу, пока длилась беременная пауза. То, что я сначала воспринял как шок от неверия, теперь превратилось в панику. Она снова посмотрела на стол, игнорируя меня, стоя на коленях с протянутым к ней безупречным кольцом в четыре карата.

— Дэвид. — Она умоляюще взмолилась и бросилась к входной двери. Раздался скрип стула, поспешно отодвигаемого от стола. Недоверчивые и шокированные зрители переглянулись, когда кто-то побежал за Стейси. Мужчина обернулся на мгновение, чтобы посмотреть на меня, когда он проходил мимо, чтобы преследовать Стизе.

Это был Дэвид Портер, мой лучший друг и человек, которого я попросила быть моим шофером на свадьбе.

Последствия действий Стейси и Дэвида погрузились в коллективную мысль толпы, и все внимание было сосредоточено на мне, стоящей на коленях фигуре, ошеломленной происходящим.

Медленно я поднялась с колен и положила коробочку с кольцом обратно в карман, чтобы потрогать. Я шел, как зомби, к запасному выходу, подальше от Стайси. Я ни на кого не смотрел, слепо ступая по ступенькам, ведущим из здания. Мои глаза, наполненные непролитыми слезами, провожали меня, когда я проходила мимо своей машины и начинала долгий тяжелый путь домой.

Я сидел за своим столом, когда лучи утреннего солнца наполняли мой кабинет. Я повернулся в кресле и мрачно посмотрел на пустые здания, уничтожающие городскую площадь.

Одно из этих разрушенных зданий было местом фиаско моего предложения. Прошло шесть лет после унижения на глазах у всего города. Шесть долгих лет я был предметом шуток по всему Вашингтону. Шесть долгих лет над мной смеялись за моей спиной.

Ресторан пошел дальше. Стейси пошла дальше. Дэвид пошел дальше. Город двинулся дальше. Весь этот чертов мир сдвинулся с мертвой точки. Он был единственным, кто не двигался с места, скованный наследием и необходимостью Camden Bank & Trust.

— Трой, миссис Фуллер хочет тебя видеть.

Я почувствовала легкое раздражение, прежде чем он сказал:

Прежде чем дверь начала открываться, я вышел из-за стола и направился к двери, когда она открылась.

— Позвольте мне взять это, мисс Фуллер, — сказала я с некоторой тревогой, глядя на большую коробку, которую несла женщина.

Черт возьми, Джанет, ты должна была помочь ей нести его, подумал я. Я посмотрел на худенькую привлекательную брюнетку, сопровождавшую хрупкую старушку. Я взял коробку и быстро поставил ее на стол, а затем помог миссис Фуллер сесть в кресло.

«Как вы сегодня, мисс Фуллер?». Могу я вам помочь?

— Почему бы и нет, дитя мое! Я просто хотел принести вам руку семейных помидоров с моего огорода. Я до сих пор помню, как ты их любишь!

Несмотря на всю тревогу, которую я испытывала, мое настроение поднялось, когда я вспомнила все поездки в сад миссис Фуллер в детстве. Сажайте и выкапывайте картофель, лук и арахис. Установка кольев для томатов. Колышки для гороха и фасоли, за которые можно держаться. Бесконечный полив дынь, помидоров и арбузов. Сбор и уборка урожая кукурузы. Забираться на яблони, персиковые и сливовые деревья, чтобы собрать урожай.

Было удивительно, что то, что я сейчас воспринимаю как тяжелый труд, когда-то в детстве доставляло мне радость. «Может быть, в цивилизации все наоборот», — предположил я.

— Миссис Фуллер, могу я предложить вам что-нибудь выпить?

Я бы не отказалась от стакана лимонада или сладкого чая, если вы не против.

— Конечно, нет! Мисс Темпл, если вы не возражаете.

Не зная мисс Фуллер, Джанет Темпл подмигнула мне и сказала:

«Конечно, Трой. Она ушла выполнять свою задачу, не обращая внимания на легкое раздражение, написанное на моем лице.

Я села в кресло рядом с миссис Фуллер, как и подобало ее статусу любимой клиентки.

— Вы уверены, что я не могу помочь вам сегодня, мисс Фуллер?

Я видела его колебания. Добрая старушка ломала голову над тем, как решить эту дилемму.

«Трой, миссис Фуллер, для вас я всегда буду Троем», — тихо прервал я ее. Дама улыбнулась, довольная тем, что я признал ее превосходство над своим.

Спасибо, Трой. У меня такая ситуация. Мне нужен личный кредит в размере 20 000 долларов.

В этот момент в кабинет вошла Джанет Темпл, неся поднос с двумя стаканами, наполненными кубиками льда, и кувшином лимонада. Она налила напитки и ушла.

«Мне нужен кредит, но мне нечем его обеспечить», — сказала г-жа Фуллер, смутившись.

«Не делай этого, не делай этого, не делай этого», — приказывал мой мозг.

— Могу я спросить, зачем вам нужны деньги, миссис Фуллер?

Это мой внук, он заканчивает последний год обучения в колледже, но что-то случилось с его документами на студенческий кредит. Я сказал ему, что постараюсь оплатить его обучение, пока не будет решена проблема с документами.

— На какой срок вам нужны деньги?

Я мысленно вздохнула, когда поняла, что так и будет.

«Я смогу вернуть его через год, Трой. Он оформит документы на другой кредит, и он будет присоединен к вашему кредиту. Кроме того, он получит деньги по гранту и возместит мне мои расходы. Кроме того, у него должна быть хорошая работа после окончания университета, так что с оплатой проблем не будет.

Это для Пола? Старший сын вашей дочери? Они все еще живут в Сиэтле?», — спросил я, пытаясь вспомнить сына Донны и те несколько раз, когда я встречал его, когда они приезжали навестить миссис Фуллер. Затем я вспомнил, сколько лет я был влюблен в Донну Фуллер. Но это была всего лишь плохая подростковая фантазия. Я грустно улыбнулась, оставив прошлое позади.

Нахум рассчитала платежи, пока мы продолжали разговор, и я спросил ее, вписываются ли ежемесячные платежи в ее диапазон. Она сделала паузу и спросила, какими они будут через полтора года. Не доверяя себе на 100%, я достал свой калькулятор и сообщил ей результат. Она согласилась, что все в порядке, и я набрал номер Тома Дженкинса в кредитном отделе, рассказал ему условия и попросил подготовить документы по кредиту для подписания г-жой Фуллер.

Следующие тридцать минут мы провели, вспоминая прошлые события и наслаждаясь лимонадом. Затем я проводил миссис Фуллер в отдел кредитования и поручил очень способному Тому Дженкинсу позаботиться о миссис Фуллер.

Миссис Фуллер настояла на том, чтобы поцеловать меня в щеку, и сказала:

Спасибо, Трой. Ты напоминаешь мне своего отца. Не многие банкиры в наши дни дадут кому-то необеспеченный кредит.

«Миссис Фуллер, ваша семья всегда работала с нами. Я знаю, что твое слово достаточно хорошо, — заверил я старого друга семьи. — Ты продолжаешь присылать мне помидоры. И, может быть, яблочный пирог? Я спросил, а миссис Фуллер рассмеялась и сказала, что возьмет его завтра.

Я вернулась в свой кабинет только для того, чтобы Джанет Темпл рассортировала помидоры и отделила спелые красные от зеленых.

Что ты делаешь с моими помидорами? — спросил я.

Трой, у нас на ужин сэндвичи с помидорами.

«О ком вы говорите «мы», мисс Темпл?»

Я подошел к ней сзади и обнял ее. Она улыбнулась. Я знал, что ее озорные карие глаза сверкнули, когда я схватил ее за бедра и почувствовал, как ее задница сжала мою.

— Кстати, мисс Темпл, не мешало бы быть немного профессиональнее в офисе.

Мой член уже напрягся и пытался нащупать ее задницу, когда она мечтательно вздохнула.

Да, мистер Уильямс.

Она повернулась ко мне лицом и обняла меня за широкие плечи.

Вы дали ей необеспеченный кредит, не так ли? Она нежно поцеловала меня: «И ты снизил процентную ставку, так что мы фактически не зарабатываем на сделке».

Да, это так, Джанет.

«Это мисс Темпл для тебя, Трой», — поправила она своего непутевого начальника и снова поцеловала меня. — Если вы будете продолжать хамить по поводу каждой истории неудач, то вы больше не будете заниматься бизнесом. Она подошла и погладила меня по уху.

Если это случится, я просто заберу свои помидоры и найду работу где-нибудь. Я поцеловал ее в щеку и шею, протянул руку и взял ее за грудь.

«Наши помидоры», — поправила его Джанет, положив свои руки на мои.

«Мои помидоры», — ответил я, нежно поглаживая ее грудь.

Из моего кабинета донесся тихий смех.

Оказалось, что в тот вечер в моей квартире были сэндвичи с беконом, салатом и помидорами. Джанет Темпл была желанным десертом.

С рассветом я проснулся и начал готовиться к утренней пробежке. Переодевшись в спортивный костюм, я поцеловал Джанет в макушку, отчего она улыбнулась, потягиваясь, чтобы проснуться.

— Почему бы тебе не вернуться в постель и не позаниматься здесь?

— Не искушай меня. Ты будешь принимать душ здесь или пойдешь домой?

— Почему вы спрашиваете?

«Потому что я не хочу принимать душ и получать ледяную воду, потому что ты использовал горячую воду», — объяснила я.

— «Мы можем принять душ вместе», — пискнула Джанет. Я сделал паузу.

— Нет? Она печально надула губы.

«Ну, наверное, мне лучше пойти домой и одеться для работы», — вздохнула она и подняла с пола лифчик и трусики.

«Когда ты наконец начнешь оставлять здесь свою одежду, Джанет?», — спросил я.

«Это бы все упростило.

«О, Трой, давай не будем начинать все сначала. Ты беги, а я быстренько приму душ и увидимся на работе. Она поцеловала меня и толкнула на бегу, собираясь привести себя в порядок.

Я готовился к пробежке, делал разминочные упражнения на растяжку. Я посмотрел на свою резиденцию. Не многие могут сказать, что живут в том же здании, в котором работают. Еще меньше было бы тех, кто жил в трехэтажном здании банка, занимающем городской квартал. Как и много раз по утрам, я восхищался греко-римским архитектурным стилем в сочетании с гранитным камнем и колоннами, величественно возвышающимися у главного входа в здание.

Мой предок построил первое постоянное здание молодого города. Он хорошо изучил эффект, который хотел произвести. Процветание и постоянство были теми гарантиями, которые побуждали других строить. Они в точности копировали архитектурную тему банка, а вся городская площадь олицетворяла богатство, занятость и промышленность.

Или так и было, кисло подумал я, глядя на призрачные здания на разрушенной городской площади. Теперь банк оставался моим последним бастионом. Последнее напоминание о прошлом, которое принесло столько сожалений.

Когда я бежал, выверенный темп нарушал тишину только звуком моих шагов и дыхания. Я использовал его как тихое время. Время для размышлений и концентрации.

На первом месте в моих мыслях был бизнес: банк Camden Bank & Trust. Его осаждали враги, как внутренние, так и внешние. С тех пор как я занял пост президента банка, мне приходится каждый день сохранять бдительность. Достаточно было сделать один неверный шаг, и весь мой тяжелый труд, труд всей жизни моего отца и предыдущих поколений был бы отнят у меня.

Нужно принять так много решений, и никто мне не поможет. Уже не в первый раз я чувствовала себя совершенно одинокой, когда закончила пробежку и, что удивительно, поднялась по лестнице в его квартиру на третьем этаже. Как бы я хотела забыть все эти неприятности. Этого было бы достаточно, чтобы принять душ и немного расслабиться. Люди зависят от меня.

Я разделась и осторожно шагнула в душ. Через несколько секунд горячая вода стала холодной. «Еще одно оскорбление, которое мне придется обсудить с Джанет», — с грустью подумал я.

В девять утра я сидел за своим рабочим столом, когда начались официальные банковские часы. На самом деле, я работал с семи утра, совершая сделки в интересах банка.

В 9:25 зазвонил интерком.

— Мистер Уильямс. У вас гости.

Странность в голосе Джанет не отпускала меня. Почему она не назвала имена этих посетителей? Тихий голос мысленно велел мне отказаться от визита, сославшись на сложный рабочий график, запретив принимать сегодня посетителей и поручив другому сотруднику решить любую возникшую проблему.

Осознав, я позволил себе неправомерную паузу в ответе на звонок Джун и нерешительно сказал ей, чтобы она привела посетителей в мой кабинет. Дверь открылась, и в кабинет вошли Карл Роббинс, Сьюзен Мойкс и Стейси Эллен Портер, уроженка Бахмана.

Впервые за шесть лет я увидел Стайси вблизи. Последние годы были добры к ней. Его черты лица изменились от прежней угловатой красоты к более округлым чертам. Из девочки она превратилась в молодую женщину в самом расцвете сил.

— Привет, Трой, — она отчаянно пыталась поймать мой взгляд. Я знал, что она пытается начать диалог до того, как появятся баррикады. В ответ я махнул рукой в сторону стульев на их стороне стола. Карл попытался обнять меня, но она сразу же дала понять, что я не желаю вступать с ними в телесный контакт. Если бы я отказался от рук Карлы, Стейси не обиделась бы, что ей отказали. Три дамы быстро сели в кресла. Я сел за свой стол.

«Как вы, Карла, Сьюзен, миссис Портер?». Что я могу сделать для вас сегодня, дамы?

Стейси скорчила гримасу от холодной вежливости в моем ответе. В приветствии не было теплоты, не было признаков того, что со временем появилась готовность простить прошлые ошибки. Она заметила, что мои глаза были прикованы к сопровождавшим ее одноклассникам, но не к ней.

«Пожалуйста, Трой, я все еще Стейси. Я буду благодарен, если вы будете называть меня по моему маленькому имени.

— Я буду иметь это в виду, мисс Портер. Я снова спрашиваю вас: чем я могу быть полезен вам сегодня?

«Прошло десять лет с тех пор, как мы закончили школу, Трой. Мы в комитете по воссоединению. Мы пытаемся привлечь рекрутов в комитет и заручиться поддержкой встречи выпускников». Сьюзан взяла на себя инициативу, объясняя цель их визита.

Я ничего не сказал. За время своей карьеры я убедился, что молчание — это необходимый и эффективный инструмент ведения переговоров. Конечно, это не была обычная деловая операция, к которой я привык, но действовали те же принципы.

Ну что, Трой?» — раздраженно спросила Сьюзен.

Мне жаль, Сьюзан. Я не услышал ничего, что требовало бы от меня комментариев.

«Ты поможешь руководить комитетом, Трой?».

Прошла минута, прежде чем я ответил.

«Сьюзан, разве не принято, чтобы президент выпускного класса возглавлял комитет по встрече выпускников?

Сьюзен колебалась, понимая, куда клонится разговор.

Освежи мою память, Карла. Я обратился к женщине, которую прервал: «Кто был президентом нашего класса?».

«Это верно, Карла. Я думаю, вы говорите не с тем человеком.

— Дэвид уже сказал, что не будет работать в комитете, Трой, — объяснила Стейси.

Я ничем не показал, что слышал комментарий Стейси или что намеревался ответить на него.

«Нам бы очень пригодилась твоя помощь, Трой», — предложила Карла.

«Я понимаю, Карла, но поскольку меня не будет на собрании, я не вижу необходимости быть в вашем комитете.

Я нажала кнопку на интеркоме: «Мисс Темпл, пожалуйста, войдите».

Я мог сказать, что неугомонная троица искала новый способ нападения, так как все трое настаивали, чтобы я присутствовал. Прежде чем я успел что-то сказать, в кабинет вошла Джанет Темпл.

«Мисс Темпл, пожалуйста, проводите наших гостей из моего кабинета. С сожалением вынужден сообщить вам, что у меня срочные дела, поэтому вам придется меня извинить.

«Ну же, Трой, ты должен, нет, ты просто обязан пригласить своих одноклассников посетить нашу встречу выпускников», — из последних сил настаивала Карла.

Я вернул свое внимание к трем своим одноклассникам.

Прежде чем вы все уйдете, я хотел бы рассказать вам небольшую историю о слове «должен», — язвительно начал я свой рассказ.

— Красивая женщина заходит в бар. Не успела она сесть, как перед ней появляется мужчина. «Мэм, — говорит он, — к вашему сведению, я один из самых богатых людей в мире. Я настолько восхищен твоей красотой, что готов заплатить тебе 10 000 000 долларов, чтобы провести час, занимаясь с тобой любовью.

Сначала женщина приходит в ужас от такого предложения. Затем она начинает думать о том, что можно купить на 10 000 000 долларов.

«Хорошо, я займусь с тобой любовью за 10 000 000 долларов», — отвечает она.

Тогда мужчина спрашивает:

«Ты можешь переспать со мной за 5 долларов?»

Теперь женщина была очень расстроена этим оскорблением.

— Она кричит на мужчину.

Мы уже выяснили, кто вы. Сейчас мы обсуждаем только цену.

Все ли вы понимаете значение слова «должен» в этой истории? «Я спросил трех своих одноклассников.

«Может быть, я могу привести тебе лучший пример?» Представь, что какой-то бедный скучный ублюдок думает, что нашел идеальную женщину для себя, только чтобы быть униженным, когда она бросает весь свой город и убегает с его лучшим другом. Что, черт возьми, ты считаешь своим долгом? Возможность вскочить и оказать ей услугу, когда он видит ее впервые за много лет?

Наступила мертвая тишина и ледяные взгляды на оскорбления. Я прошел через заднюю дверь ее кабинета, что избавило меня от неловкой ситуации с рукопожатием. Я услышала голос Шази, который просил меня остановиться. И снова я решил проигнорировать своего предателя. Я сбежал по ступенькам и зашел в свою квартиру.

Я продолжал бродить по квартире. Я систематически проверял вид из окон, надеясь заметить отъезд одноклассников Тринити, которые устроили засаду, чтобы увидеть меня. Я услышал, как открылась дверь, и шаги Джанет эхом разнеслись вокруг меня.

Я повернулась и зашипела:

— Никогда! Никогда! Никогда больше так со мной не поступай, если хочешь сохранить свою работу! Вы меня понимаете?

Она отпрянула в шоке от ядовитого тона в моем напряженном голосе.

— Извини, Трой. Я понятия не имела, как к этому относиться», — ответила она с недовольным извинением.

«Ну, черт, лучше придумай другой способ, если это». Ни одна женщина не вернется сюда!

«Они не сказали мне, кто они!» Они только сказали, что они твои одноклассники», — протестовала она.

Я сделал минутную паузу, чтобы успокоиться, но между нами все еще оставалась какая-то неловкость.

— Они уже ушли? — спросил я, взглянув на одно из окон. Боковым зрением я заметил, как Джанет кивнула в ответ на мой вопрос.

Я мог сказать, что она была почти в слезах от того, что жевала меня, когда она кивнула, не доверяя своему голосу, чтобы не разрыдаться.

«Тогда пора возвращаться к работе», — я резко вышел из квартиры и спустился в свой кабинет. Джанет осталась в моей квартире, чтобы привести себя в порядок и поправить макияж, прежде чем появиться на рабочем месте.

Когда пришло время, я остался один в своей квартире на всю ночь. Эта тенденция продолжалась в течение двух недель, когда Джанет сосредоточилась исключительно на своей работе и на мне.

Затем в четверг днем, перед самым закрытием, Джанет вошла в мой кабинет. Со слезами на глазах она дрожащим голосом спросила меня:

«Простишь ли ты меня когда-нибудь?»

Я подошла к ней и обняла ее, пока она плакала. Мы поднялись наверх в мою квартиру, и я сделал все возможное, чтобы загладить всю боль, которую причинил ей. К утру пятницы все вернулось на круги своя. Субботнее утро я провела, отдыхая в своей постели.

Мы разговаривали в подушку, когда она затронула эту тему.

«Почему ты так ненавидишь ее, три?» Почему ты не можешь пройти мимо нее? — спросила она, рисуя ногтем ленивые круги на моей груди.

Я знал, кого она имела в виду. Я думал, что если она не говорит, то это не ее собачье дело.

«Ты переехала сюда четыре года назад, Джанет, так что ты не знаешь всей истории». Я скажу тебе это один и только один раз и больше никогда не буду обсуждать это с тобой. Это сделка?

Она посмотрела на меня своими большими карими глазами и серьезно кивнула.

«Ты знаешь о том, как я сделал ей предложение и как свел себя с полным идиотом на выпускном вечере». Я знаю, что ты, вероятно, слышал эту историю тысячу раз в этом городе.

Ее взгляд сказал мне о правдивости моего заявления. Даже спустя шесть лет весь город все еще смеялся надо мной. К тому времени мой поступок прочно вошел в историю города, и его бесконечно обсуждали.

— Вы должны понять, что мы все выросли рядом друг с другом, играли друг с другом, ходили друг с другом в школу.

Я остановился, а затем прогнал свое нежелание произносить их имена.

— Дэвид. И Стайси были моими самыми близкими друзьями с детского сада. Стайси настаивала, чтобы мы играли с ней в доме и посещали бесчисленные обеды с воображаемыми пирогами, пирожными, тортами, мороженым и выпечкой. Однажды я стал отцом, и Давид назвал ребенка. На следующий день Дэвид станет отцом, а я — ребенком. Стейси, конечно, всегда была матерью, которая диктовала нам наши действия. — Когда мы стали старше, Дэвид и я выросли примерно в то время, когда мы решили, что у всех девочек вши, и избегали Стейси как чумы. Сначала Стейси очень переживала, но потом переключилась на общение со всеми своими подружками.

— Мы с Дэвидом были близки, как братья. Мы каждый день ходили друг к другу в гости, играли в бейсбол или футбол. У нас всегда что-то происходило.

Я понял это, когда начал вспоминать, что не могу не улыбнуться при воспоминании. Что ж, ждать продолжения истории осталось недолго.

— Мы по-прежнему виделись. Все наши родители общались в загородном клубе, на вечеринках и благотворительных мероприятиях. И, конечно, мы учились в одном классе, у нас были одни и те же уроки и учителя. Затем наступила средняя школа, и со всеми девочками произошло нечто волшебное. Пасл начал превращать девочек в фантастических существ. Стали появляться груди, а задницы заполнили юбки и брюки.

-Как и все подростки. Ну, по крайней мере, каждый гетеросексуальный подросток мужского пола, мы начали желать тех девушек, которых игнорировали годами. Но они не собирались облегчать задачу никому из нас. Поэтому нам приходилось прыгать через препятствия, например, носить для них книги или покупать им дешевый браслет, кольцо или что-то еще.

— Так было со мной и Дэвидом. Мы начали видеть Стейси в новом свете и удивляться. Мы оба хотели ее. И еще больше удивления. Мы не хотели, чтобы кто-то другой добился успеха. И самый большой сюрприз. Стейси решила, что ей нужен Дэвид.

«Знаете, даже в таком юном возрасте получить отказ было настоящим ударом, но я упорствовала». Я начала встречаться и до сих пор дружу с Дэвидом и Стейси.

-Они были везде, в конце линии Стайси и Дэвид оставили следы. Он начал менять ее и открыто говорить о свиданиях с другими девушками. Она не выдержала такого разделения и за неделю до встречи выпускников пришла ко мне и попросила пригласить ее на выпускной бал. Я пошла к Дэвиду и сказала ему.

— Он сказал, что не возражает. Он больше не собирался ее видеть. Мы начали встречаться, и между нами возникли чувства. Я начал делать вещи, которые выходили за рамки свиданий, например, помогать ей с домашней работой, мыть ее машину и тому подобное. Я даже начал уделять время тому, чтобы лучше узнать ее родителей. Я ходил туда и заставлял себя играть в шахматы и проигрывать мистеру Бэкману, постоянно слушал его лекции, которые ее интересовали. Обычно это были проблемы бизнеса, особенно в отношении предприятий Бакмана. Он продолжал бросать банальности, такие как «в бизнесе едят по-крупному» или «поступай так с другими, прежде чем они поступят с тобой». Я просто сидел и слушал, надеясь произвести на него впечатление.

— Приближался колледж, и Стейси знала, что я буду готовиться к нашему будущему. Мы долго говорили о помолвке и браке. Она знала, что я буду готов, как только мы закончим колледж. Так что это не было вспышкой на сковородке без причины.

— Она знала. Мы говорили о детях и обо всем остальном. Она должна была этого ожидать.

Я отчаянно искал слова, чтобы выразить словами ситуацию, которую я все еще не мог объяснить, не говоря уже о том, чтобы понять. — Она даже выбрала это чертово кольцо. прокомментировал я, глядя на Джанет, надеясь, что она не ошиблась.

Джанет кивнула и похлопала меня по руке, давая понять, что поняла.

Собравшись с мыслями, я продолжил:

«Я не знаю, когда Дэвид вернулся на сцену». Я не думала, что они встречались с Дэвидом. Если бы она сказала мне. Меня могло бы не быть здесь сегодня. Может быть, ничего бы этого не случилось. Но я продолжал видеться с ней каждый день в школе и на выходных, и я не знал, что что-то не так.

— Итак, я встаю перед ними на глазах у всего мира, и все смеются и говорят о романе Стейси и Дэвида «Маленькие Ромео и Джульетта». Я никогда не задумывалась о своих чувствах, но мне было достаточно того, что Стейси взяла его с собой в Европу — это был подарок ее родителей на выпускной.

— Она сбежала с ним, и они уехали в Лондон, в Париж, в Рим, в Афины, а я застрял в Камдене с сердцем, вырванным из тела.

— Каждый гребаный день я должен быть храбрым, ходить на работу и делать вид, что никто не знает, что со мной случилось. Шази и Дэвид вернулись домой на шумную свадьбу, чтобы развеять все слухи об их европейской суете. Затем они покинули страну, пока шум не утих. Стейси и Дэвид наняли одного из Чарльзов Бэкманов в Калифорнии для работы на одном из дочерних предприятий, пока не утихнет вся суматоха. Тем временем Чарльз Бэкман был невероятно зол из-за того, что я поставил его дочь и семью в ситуацию публичного осмеяния.

— Мое маленькое выступление имело далеко идущие последствия. В городе возникли разногласия по поводу того, кто виноват в этом фиаско. К сожалению, Чарльз Бахман не стал бы стоять в стороне и смотреть, как люди избивают его маленькую девочку.

Он пришел навестить моего отца в банке и полностью возложил вину на меня. Затем он рассказал нам, что изучил эту проблему и решил, что нашему городу нужен еще один банк, чтобы разорвать, как он выразился, мертвую хватку.

— Он был там, чтобы закрыть свои счета. Они будут вложены в новый банк, который открывается в другом конце города, «Backman Savings and Loans».

«Мой отец пытался убедить его не делать этого. Это нанесло бы серьезный удар по финансам банка. Но Чарльз Бэкман не отказался. Поэтому он забрал свои деньги, и моему отцу пришлось искать альтернативные источники финансирования, чтобы выполнить свои обязательства. Слухи о том, что он попал в беду, распространились, поэтому он вел переговоры в невыгодном положении. Коммерческие кредиторы выставляли ему запредельные ставки, и он был вынужден согласиться, чтобы сохранить банк на плаву. Час за часом, день за днем приходилось бороться за то, чтобы двери оставались открытыми.

— Но Чарльз Бэкман еще не закончил. Заработная плата всех работников отрасли выплачивалась на резервные карты, и все сотрудники были вынуждены открыть резервные счета для прямых депозитов, дебетовых и кредитных карт. Затем появились автокредиты и кредиты на покупку жилья по ставке, которую мой отец не мог достичь из-за проблем, которые у нас были.

Клиенты уходили толпами. Банкоматы Buckman наводнили район, так как малые предприятия убеждали обменять наши машины на свои. Он действительно держал нас в руках и не сдавался. Он сказал всем местным предпринимателям, что было бы неплохо переехать к нему на другой конец города. Они так и сделали, в результате чего здесь, на городской площади, образовался городской пустырь.

Это привело к сокращению числа наших клиентов. Что означало, что мы продолжали терять деньги. Я каждый день сражался бок о бок с отцом, пытаясь искупить свою ошибку, которая стала причиной всех этих проблем. Я убедил отца дать мне доступ к некоторым фондам для торговли на падающем фондовом рынке и арбитражным фондам, чтобы остановить кровотечение. К счастью, мне это удалось. Но нас продолжали бить.

Мой отец был президентом банка, но среди всех сменившихся поколений были родственники, перед которыми он отчитывался, и они начали суетиться из-за того, что из-за руководства моего отца они теряли деньги.

Двоюродные и троюродные братья и сестры начали подавать иски, пытаясь получить преимущество и вырвать контроль над банком у моего отца. Он продолжал вставать и бороться каждый день. Я был рядом с ним.

Но стресс был слишком сильным для моей матери. Чарльз Бэкман позаботился о том, чтобы мы потеряли членство в загородном клубе. Мама потеряла свои позиции во всех благотворительных организациях. Весь город прогнал ее. Мою мать, которая никогда никому в мире не причинила зла, разорвала на куски каждая сука в этом городе.

У нее резко подскочило давление, и настал день, когда моего отца вызвали в больницу. У моей матери был инсульт.

После этого он уже никогда не был прежним». Он передал мне ежедневные операции банка, пока заботился о моей матери. Я пришел домой и увидел, как он суетится вокруг моей матери. Когда у него было свободное время, тогда и только тогда он мог говорить о банке.

Она продержалась два месяца, прежде чем умерла. Мой отец не выдержал. Через три недели после ее смерти у него случился сердечный приступ, и он тоже умер.

Менее чем за год я потерял все, чем дорожил, и теперь на мне лежит ответственность за управление банком. Я не был достаточно подготовлен к этой ответственности, но теперь она возложена на меня.

Я боролся за каждую копейку, которую мог найти. И было много людей, которые хотели, чтобы я потерпел неудачу и помог Чарльзу Бэкману забрать активы банка. Я находился под огромным давлением. Ситуация была настолько отчаянной, что мне пришлось продать дом родителей и свой дом, чтобы в какой-то момент не потерять все.

— Это было, когда я переехал в здание банка. Все наши деловые арендаторы переехали в здание Backman, поэтому у меня был выбор места. Я переделал кухню и ванную комнату, но все остальное — это просто открытое пространство. Мне пришлось отключить котел в здании, чтобы сэкономить на энергозатратах. Вот почему мне трудно принимать горячий душ. Источником горячей воды во всем здании является обычный бытовой бойлер.

«Теперь вы знаете, почему я живу здесь, в пустой огромной пещере, выложенной мраморной плиткой, с нехваткой горячей воды.

Что касается ежедневной борьбы за горшок, вы имеете некоторое представление о том, через что мне пришлось пройти. С первых дней, как я занял этот пост, я пытался сохранить банк. Мне пришлось прибегнуть к спекуляциям в рискованном валютном арбитраже и делать ставки на ежеминутные колебания рынка. Все время знали, что если кто-то узнает о шатком положении банка, нас могут похоронить.

Мне приходилось предлагать кредиты предприятиям, к которым не прикоснулись бы другие банковские учреждения. И вы знаете о книгах. Как представить ложный набор цифр, чтобы показать, что банк в безопасности. Но на самом деле настоящие книги показывают, насколько я плох. Если аудиторы когда-нибудь поймают их, я буду закончен и посажен в тюрьму.

«Вот почему мой Соррант так важен для меня. Как вы знаете, я занимаюсь этой торговлей каждый день в течение последних двух лет. Если мне удастся справиться с этим, я снова стану платежеспособным. Я могу заплатить банку и кредиторам и перестать грабить Петра, чтобы заплатить Павлу. Я могу носить с собой законный набор книг и не беспокоиться о том, что моя голова окажется на разделочной доске.

«Информация — это знание, Джанет. Вот почему у меня в ящиках стола все эти папки. Мне нужно опередить все, что Чарльз Бэкман пытается сделать, чтобы прикончить меня. Вы думаете, мне нравится хранить конфиденциальные досье на него, Стейси и Дэвида? Мне просто нужно убедиться, что я охватил все базы.

— Подумайте об этом. Я должен следить за женщиной, которая разбила мне сердце. Мне нужно присматривать за своим лучшим другом. И я его ненавижу. Я чертовски ненавижу это, но я должен это сделать.

Я наконец остановилась, удивляясь себе за то, что наконец-то затронула эту тему с кем-то, и за психологическую разрядку, которую я почувствовала во время исповеди. Джанет посмотрела на меня с благодарностью за то, что я открылась и доверилась ей.

— Но, Трой, — сказала она, — ты уверен, что сможешь осуществить эту нефтяную сделку на Соране? Разве вы не довольны сибирским нефтяным месторождением?

Джанет, как я уже объяснил вам, мои французские знакомые сделали все возможное, чтобы это стало реальностью. После того, как нефтяные скважины добудут нефть, она будет перерабатываться на заводе, который будет построен на побережье Берингова моря. Оттуда танкеры доставят его в порты на западном побережье США и там разгрузят.

Только из-за разницы во времени и расстояния доставка грузов на Ближний Восток сделает этот бизнес чрезвычайно прибыльным. Прибыль будет такой, как никогда раньше.

Единственным недостатком является то, что в нем заинтересовано большое количество игроков. Это неизбежно. Вы никогда не сможете добиться полной секретности. Цена акций Sorrant Oil резко подскочила в последнее время, поэтому все знают, что за этим стоит. Но я близок к тому, чтобы получить большинство акций, и тогда я смогу диктовать условия, и успех будет обеспечен. Я просто должен оставаться в игре, независимо от того, насколько высоко поднимаются акции», — объяснил я.

— Тогда я смогу избавиться от семьи Бакман. Я могу выкупить остальных моих несчастных родственников, прекратить все судебные разбирательства и поставить банк на прочную основу. И я смогу наконец отпустить Дэвида и Стейси и снова начать жить своей жизнью.

Я готов, Джанет. Я готова посвятить себя кому-то и прожить остаток своих дней.

Когда я посмотрел прямо на нее, до нее дошло, что именно я имел в виду. Ее глаза расширились, и она задохнулась, когда я приблизился для поцелуя. Поцелуй за поцелуем я переходил к ее нежной шее и ласкал ее лицо.

Ее руки скользили по моей груди. Мои руки скользили по ее знакомому телу. Я опустился к ее груди. Целует ее и кусает.

Ее руки теперь лежали на моих плечах, заставляя меня продолжать опускаться. Я остановился, чтобы отдать дань уважения ее животу. Натянутая плоть отвечала толчками на мое внимание. Я уловил ее запах.

Она застонала, когда я приблизился к ее стыку. Я медленно повернул лицо, кивнув ей. Она реагировала на мои колючие, небритые щеки, грубо пробегающие по ее внутренним бедрам. Дискомфорт, который она испытывала, был сравним с ожидаемым удовольствием, которое я собирался ей доставить.

Ее руки вслепую нашли мои, и мы сцепили пальцы, что ограничило меня в использовании только губ, зубов и языка. Я наклонил голову, чтобы посмотреть на нее. Ее лицо отчаянно хотело, чтобы я вздрогнул, когда она смотрела на меня.

Затем я медленно открыл рот и облизал его языком, чтобы почувствовать его вкус. Ее тело немедленно выгнулось в ответ. Однако этого было недостаточно, чтобы сбить меня с толку. Я продолжал лапать, лизать, кусать, ощупывать и ласкать ее восхитительный маленький медовый горшочек, а она стонала и билась, когда я достигал определенного пика для нее.

Она освободила мои руки, и я жадно протянул их ей, чтобы помочь. Я слегка ласкал ее половые губы, продолжая исследовать их языком. Затем она ловко ввела в него средний палец.

Она одобрительно пискнула, и я почувствовал, как ее мышцы напряглись вокруг моего проникающего пальца. Я начал медленно поглаживать ее, входя и выходя из нее. В ответ она повернулась всем телом, и я почувствовал, как ее руки потянулись к моим боксерам, чтобы получить доступ к моему твердому члену.

Я почувствовал, как она высвобождается, и тут же ощутил, как ее теплые губы скользят по головке, соблазняя меня до полной эрекции. Я почувствовал, как ее язык дразнит чувствительную головку, и подался вперед, чтобы стимулировать контакт.

Медленно я чувствовал тепло ее губ, скользящих по моему члену, когда она поглощала его своим теплым ртом. Я одобрительно застонал, когда ее язык закрутился вокруг напряженной головки.

Я наслаждался вакуумом ее сосания, когда она подталкивала меня к кульминации, посасывая мой член. У меня были другие идеи по поводу моего удовлетворения. Наконец я отстранился от нее, и мой эрегированный член выскочил из ее рта, пульсируя в поисках альтернативного источника удовольствия.

Я прижал свой член к ее киске и наслаждался теплым влажным приютом, который он нашел. Настолько, что я осторожно вводил все больше и больше своего члена.

Я застонал, когда ее киска прижалась ко мне. Она застонала в ответ и тоже попросила меня о поцелуе. Я вошел в ее объятия, пока мы медленно раскачивались взад и вперед.

Понятие времени исчезло. Понятие тревоги было отброшено в сторону. Все, что имело значение, — это первобытная потребность соединиться с другим существом. Только на эти мимолетные мгновения я мог забыть обо всем на свете. Поэтому я убедился, что они мне очень нравятся.

Джанет начала содрогаться от небольшого оргазма. Потом еще один. И еще. Возможность обеспечить свою женщину сделала чудеса для моего самолюбия. Ее вздохи и стоны показывали, что мои усилия были оценены по достоинству, пока, наконец, она не попросила меня поднять ее на самый верх.

— Я у вас в долгу, — мечтательно произнесла она. — Господи, я в долгу перед Тобой! Она схватила маленького Троя и проглотила его.

В ответ я принялся за дело с особой тщательностью, поджав губы и посасывая ее клитор. Исходящее от нее возбуждение доказывало, что это стоило усилий. Я перетерпел бурю и был вознагражден за ее отчаянные попытки ответить тем же.

Прошло всего несколько минут, прежде чем я предупредил ее о приближающейся кульминации, которую я пытался предотвратить. Она отстранилась от моего рта и смотрела, как я выстреливаю поток за потоком спермы на простыни. Она была непреклонна, что никогда не проглотит мою сперму.

Будем надеяться, что это так. Не было такого запрета на введение его в ее киску, поэтому я начал посткоитальную игру, чтобы поддерживать ее интерес, когда я восстанавливался для новой эрекции. Двигаясь навстречу ее восхитительному телу, она обхватила меня руками и ногами, пока я нежно трахал ее и довел до второй кульминации.

Затем я поставил ее на четвереньки, как собаку, и крепко держал ее за бедра, поглаживая. Я смотрел, как вибрируют ее ягодицы. Она застонала и начала сопротивляться моим толчкам. Я провел рукой по ее волосам и откинул ее голову назад, крепко поцеловав ее.

Она умоляла меня позволить ей оседлать меня как наездницу. Я занял позицию, и вскоре она сидела на корточках надо мной, расположив мой член под правильным углом, чтобы войти в нее. Она использовала свой таз, чтобы прижаться ко мне, а я наблюдал, как это прекрасное видение приближается к своему третьему оргазму.

Как только она задрожала и забилась, я вошел в нее, и вскоре она рухнула на меня сверху, а я продолжал целовать ее в знак благодарности.

Был полдень, когда мы, наконец, встали с постели, приняли душ и переоделись. Она сказала мне, что в тот вечер ей нужно было уехать к матери. Мы строили планы на вечер воскресенья.

Я провел некоторое время, общаясь с иностранными партнерами по Интернету, а затем решил совершить послеобеденную пробежку. Как только я вышел на улицу, чтобы сделать растяжку и разминку, я увидел ее, прислонившуюся к моему потрепанному пикапу.

Как бы мне ни хотелось избежать конфронтации, я решил, что лучше пойти и закончить разговор. Когда я подошел, она вышла из моего грузовика.

«Я не думала, что ты когда-нибудь уйдешь сегодня, Трой», — заметила Рона.

— Что бы вы сделали, если бы я этого не сделал? спросил я.

— Я приду завтра и снова буду ждать.

— А если бы я не появился завтра?

«Тогда бы я пришла завтра к вам в офис и прождала весь день, пока вы не откажетесь меня принять, и весь город снова стал бы смеяться над нами», — объяснила она как ни в чем не бывало.

«Ну, тогда хорошо, что я здесь, чтобы ты не опозорился на весь город, как ты уже однажды сделал, не так ли», — ядовито ответила я.

Гнев, вызванный ответом, потряс ее, но она все равно продолжила:

— В-третьих, я просто хочу сказать тебе, что я совершил ошибку, огромную ошибку и причинил тебе боль. Это никогда не было моим намерением! Она смотрела на меня умоляющими глазами. — Ради Бога, Трой, ты удивил меня, и я запаниковала. Вы даже представить себе не можете, какое давление оказало это предложение на девушку. Я был выставлен на всеобщее обозрение и должен был дать вам ответ перед всем городом…

«Нет, Стейси, ты просто не опустишься!». У нас были все эти обсуждения! Ты даже показал мне, какое кольцо тебе нужно! Так что не стойте там и не рассказывайте мне, как я вас удивил и смутил! Не то чтобы я выбежала за дверь, но Дэвид Портер преследовал меня! Я зарычал в ответ.

— Да, Трой, я бежал, а Дэвид бежал за мной, мы были трусами и вместе бежали в Европу. Но я уже начал входить в курс дела, когда, наконец, понял, как я облажался. Я пошла к отцу и сказала ему, что вернусь, потому что люблю тебя.

— Он пришел в ярость и сказал мне, что я уже рассмешил его и что они не позволят мне повторить эту ошибку, вернувшись к вам. Он рассказал мне, как публично нарушил все свои личные и деловые отношения с вашей семьей, и не позволил мне снова его переубедить. Следующее, что я узнала, это то, что я была замужем за Дэвидом, и меня возили по стране, пока мой отец не посчитал нужным, чтобы мы могли вернуться.

— Мой брак был ошибкой, три. Дэвид никогда не любил меня, ему просто нравилась идея стать сыном-законом Чарльза Бэкмана. Он просто подумал, что это была какая-то большая шутка, распространяемая за твоей спиной, и разыграл меня. Затем он почувствовал давление, чтобы помочь мне после той ночи. Но он никогда не любил меня, три.

— Иначе он не преследовал бы меня ночь за ночью. То есть, если он сможет отделиться от моего отца. Дэвид сыграл огромную психологическую роль в жизни своего отца, потому что у него никогда не было сына. ‘А мой отец делает все для него, и ничто не слишком хорошо для его сына Дэвида’, — с сарказмом сказала она.

Стейнс закрыл глаза и продолжил:

«Если бы я мог хоть как-то избавить тебя от этой боли, я бы это сделал». Мои действия стоили мне лучшего друга, который у меня когда-либо был, и я никогда не смогу его вернуть. Это стоило мне человека, которого я любил больше всего на свете.

Несмотря на то, что я заставляла себя оставаться холодной и отстраненной, я внутренне реагировала. Я знал эту женщину почти всю свою жизнь. Конечно, она знала, на какие кнопки нажимать. Поэтому, чтобы защитить себя, я должен был ответить силой и вытеснить ее из своей жизни.

«Да, Стейси, ты можешь успокоиться». Просто скажи мне, как я собираюсь выжить? Скажите, как я переживу потерю обоих родителей в один месяц? Скажи мне, как я выживаю каждый день, несмотря на попытки твоего отца и мужа уничтожить меня? Скажите, как мне выжить, став социальным изгоем, изгнанным из загородного клуба и всех общественных организаций? Скажи мне, как я могу спокойно спать по ночам, не просыпаясь от кошмаров, которые ты мне устроил?

Бешеная скорость пламенных вопросов отбросила Стаиси назад, и я увидел слезы в ее глазах. Я знал, что должен бежать, иначе я буду навсегда проклят в своем желании обладать ею.

«А теперь, если позволишь, я пойду пробегусь и снова забуду о тебе».

Едва сдерживая себя, она кивнула, я отвернулся от нее и стал собираться на пробежку.

Я чуть не споткнулся, когда она всхлипнула:

— Ну, Трой, я сделал это, и теперь мне придется жить с последствиями. И последнее, я хочу, чтобы вы пересмотрели свое решение не идти сегодня на встречу выпускников. У тебя по-прежнему много друзей среди наших одноклассников, которые хотели бы тебя увидеть. А тем, кто этого не делает, ваше присутствие докажет, что вы не трус.

Я сделал вид, что не услышал ее последнего замечания, и надулся. Последнее неудачное дело в моей жизни, Zen Run, уже отсутствовало, когда я едва успел пройти милю, как остановился на скамейке в городском парке и, спрятавшись от посторонних глаз, сел и задумался.

Я начал понимать, что даже если я доживу до ста лет, Шаези все равно будет преследовать меня. Я оставался там до конца дня, пытаясь решить, что делать.

Я посмотрел на впечатляющее здание загородного клуба. Во всем городе не было ничего, кроме этого символа исключительности. Сюда принимали только богатых и влиятельных людей. Но для некоторых особых случаев, таких как встреча с выпускниками средних школ, угнетенными меньшинствами, у которых никогда не было короткого редкого взгляда на образ жизни, который они никогда не признавали.

Я прошел мимо нескольких одноклассников, любуясь великолепием окрестностей, и поприветствовал их.

Несмотря на то, что меня исключили из клуба шесть лет назад, он меня больше не интересует. Я направилась по безупречно чистому коридору с плюшевым ковром, декоративными вазами и картинами с пейзажами. Все атрибуты величия, ведущие к банкетному залу.

У входа стоял обязательный стол, украшенный логотипом Camden High Tigers. […] […]

[…] […]

[…]

[…]

[…] […] […] […]

[…] […]

Я прикрепил значок на рубашку, взял подарочный пакет, который мне предложила Сьюзен, и лениво заглянул в него, рассматривая различные дешевые безделушки внутри. Не увидев ничего, без чего я не могла бы жить, когда я вошла в банкетный зал, я поставила свою сумку на груду других сумок, выброшенных таким же образом в мусорный бак.

Возможно, это была моя обострившаяся паранойя, но я почувствовал, что звук разговора уменьшился, когда я вошел в комнату. Не желая подтверждать свои опасения, я направился прямо к бару. Я поспешно заплатил десять долларов за коктейль с джином и тоником.

Попробовав напиток, я почти поддался искушению вернуть его из-за дешевого джина. Вместо этого я ушла, держа свой напиток как щит, чтобы ни с кем не общаться.

Это только отпугнуло большинство моих одноклассников. Некоторые продолжали разговаривать со мной, и, несмотря на неловкие первые комментарии, я уже начала наслаждаться толпой старых друзей, когда в комнату вошли Дэвид и Стейси.

Дэвид был одет в деловой костюм, чтобы отличаться от других. Мероприятие было специально организовано в повседневной одежде, чтобы никого не смущать. С самого начала он стремился показать свое превосходство, глядя на всех свысока. Его отстраненная манера поведения была подобающей протеже Чарльза Бахмана.

Стейси, напротив, была одета в простое черное платье, и ее тут же обступили одноклассники, которые настаивали, чтобы она присоединилась к ним на танцполе, чтобы принять участие в припеве.

Я наблюдал, как Дэвид пытался протестовать, но она игнорировала его, чтобы занять центральное место на танцполе. Радость от исполнения танцевальных па побудила многих других одноклассников присоединиться к ней на танцполе, наслаждаясь музыкой.

Как только песня закончилась, она вернулась к Дэвиду и увидела, что он сделал замечание, которое, похоже, ей не понравилось. Заиграла другая песня, и Стейси попыталась вытащить Дэвида на танцпол. Он сопротивлялся, пока она наконец не сдалась. Она оставалась рядом с ним, просто наблюдая за танцем, пока ее друзья не вытащили ее обратно на танцпол.

Остаток ночи прошел в странной ситуации: свернувшаяся калачиком пассивная Стейси рядом с Дэвидом и оживленная расслабленная Стейси, танцующая на танцполе.

Но никогда с мужчиной. Каждый раз, когда кто-то подходил к Стейси, они спрашивали у Дэвида разрешения потанцевать с его женой. Он всегда громко протестовал, пока мужчина не уходил. Стейси продолжала смущаться его поведения по мере того, как продолжался танец.

Спор становился все более ожесточенным с каждым отказом Давида. К счастью для Стейси, ее друзья продолжали появляться, чтобы дать ей свободу на танцполе.

Ее движения на танцполе оценили все мужчины в зале, и я подозреваю, что многие женщины сделали бы все, чтобы быть похожими на нее.

И все же, правда, она возвращалась к Дэвиду после каждого танца с его растущим недовольством, написанным на ее лице. Она умоляла его потанцевать с ней, но, видимо, титанам индустрии не разрешалось веселиться. Его недовольство становилось все более явным, и желающих потанцевать со Стейси становилось все меньше из-за страха обострить спор.

В этот момент Стейси посмотрела в другой конец комнаты и поймала мой взгляд. Не спрашивая разрешения, она положила Дэвида и подошла ко мне. Каждая пара глаз смотрела на нас, когда она протянула руку и сказала:

— Потанцуй со мной.

Выражение лица Дэвида может вызвать серьезные травмы от взгляда на него. Черт, мне нечего было терять. Я последовал за Стейси, продолжая держать меня за руку, пока она вела меня на танцпол.

«Мне казалось, вы сказали, что не придете на встречу?».

«Я не хотел, пока они не сказали мне, каким трусом я буду, если не приду.

Стейси хихикнула над моим ответом, когда начался номер медленного танца. Ее глаза расширились, поскольку она боялась, что я откажусь от идеи физического контакта с ней. Вместо этого я пожал плечами и раскинул руки в позе, близкой к танцевальной.

Она сделала шаг ко мне, я обнял ее, и мы начали покачиваться под медленную балладу, которая стала популярной десять лет назад, когда мы были старшеклассниками. Я почувствовал, как ее рука скользит по моей руке. Затем она шагнула ближе ко мне, и мы продолжили медленно кружить среди наших одноклассников на переполненном темном танцполе.

Я чувствовал запах ее тела и духов. Это перегрузило мое обоняние. Все эти пьянящие, желанные ароматы подталкивали меня все ближе и ближе к точке невозврата.

Я закрыла глаза и наслаждалась фантазиями в моей голове, пока мы продолжали наш танец. Я был потерян в своем единственном мире довольства. Эти несколько минут сделали его терпимым. Это заставило меня поверить…

Я вдруг осознал, что музыка остановилась, а свет ярко горит для быстрого танца, пока я продолжал танцевать со Стейси, глубоко задумавшись. На глазах у всех, включая Дэвида. В неподобающем виде, опять же, на публике.

Сбоку послышался громкий смех. Фред Картер опустился на одно колено в знак предложения, его вытянутая рука держала воображаемое кольцо, а люди вокруг него смеялись. Я быстро отступил от Стейси и бросился к нему.

Он быстро поднялся из своего беззащитного положения и выглядел обеспокоенным, когда я подошел к нему. Смех утих, когда я подошел ближе. Диджей, должно быть, хотел посмотреть, что произойдет, потому что он не сыграл ни одной песни.

Фред Картер, теперь занимающийся бизнесом вместе со своим отцом, владельцем дилерского центра Ford в городе, мой одноклассник, парень, с которым я играл в школьной футбольной команде, теперь побледнел, ожидая, что я избью его до полусмерти на глазах у его жены, наших друзей и одноклассников. Он даже вздрогнул, когда я остановилась рядом с ним.

Я смотрел на полного, лысеющего мужчину и сравнивал его с тем, что было десять лет назад. Будущее не сулило Фреду Картеру ничего хорошего. Я говорил достаточно громко, чтобы все меня слышали.

«На втором курсе, Фред, помнишь ли ты ночь, когда ты, твоя мать и твоя старшая сестра пришли ко мне домой?».

Глаза Фреда расширились, и я поняла, что он хотел попросить меня помолчать.

«Твоя мама плакала, ты и твоя сестра тоже плакали. Вы помните, что она сказала моему отцу, Фреду? Вы помните, как она рассказала ему о том, что у вашего отца проблемы с алкоголем? Помнишь, как она рассказывала моему отцу, как он тратил все до последнего пенни, которые были у вашей семьи, чтобы напиваться каждый день? Помнишь, как она умоляла моего отца помочь вам всем?

Ты помнишь, что сделал мой отец? Помните, как он пришел к вам домой, забрал вашего пьяного отца и отвез его за 150 миль в реабилитационный центр той ночью? Помнишь, как моя мама настояла, чтобы твоя семья осталась с нами на той неделе? Помнишь, как ты плакал, когда заснул в моей комнате той ночью, Фред?

Помнишь, как мой отец открыл кредитную линию для твоей мамы, чтобы ваша семья могла выжить, пока твой отец не иссякнет? Помните, как родители приходили к вам домой с продуктами, чтобы вы могли что-нибудь поесть? Это после того, как он снова включил вам коммунальные услуги.

Помнишь, как мой отец реструктурировал бизнес-кредит твоего отца, чтобы он не объявил дефолт и смог вернуться в бизнес? Помнишь, как мой отец следил за тем, чтобы твой отец посещал собрания Анонимных Алкоголиков, как только его выпустили из лечебницы?

«Помнишь, как вы с отцом вернулись однажды ночью и поклялись, что сделаете для нас все, что угодно, в знак вечной благодарности?» Помнишь, как мой отец относился к тебе с достоинством и уважением? Ты помнишь тот день, когда твой трусливый отец послал тебя снять деньги со счетов и перевести их Бахману? Помните ли вы, как вам было стыдно за предательство?

«Ну, помни об этом в следующий раз, когда решишь оскорбить меня, сукин ты сын!» — с горечью сказал я.

Я оглядел притихшую толпу.

«Я вижу здесь сегодня по меньшей мере еще восемь человек, которым я мог бы рассказать похожую историю. Но я отпущу вас, потому что, честно говоря, никто из вас не заслуживает моего внимания. Я бросил им вызов с блеском в глазах.

Ни одна не привлекла моего внимания. Я повернулся и направился к выходу. По крайней мере, никто не забудет наше десятое свидание.

Когда я бодро шагала по парковке, с каждым шагом я слышала стук каблуков, которые пытались догнать меня. Мне не нужно было объяснять, кто за мной гонится.

Я повернулся, понимая тщетность попыток сбежать. Я провела руками по волосам. И прижала их к голове, когда она подошла. Все, что я мог делать, это наблюдать за ее приближением.

Я мог только смотреть на нее, беспомощную, несчастную от боли.

— Что? — Она попросила объяснить мое молчание.

«Мне просто интересно, представляешь ли ты, насколько ты прекрасна», — грустно сказал я, — «и мне просто интересно, как, черт возьми, я смогу тебя забыть».

— Тебе не нужно, — мягко сказала она.

«Да, правда», — сказал я. — И это займет некоторое время, Стейси, но в конце концов я поправлюсь.

«Пожалуйста, не делайте этого!» — умоляла она. «Я тоже каждый день снова и снова переживаю эту сцену, Трой. Я не знаю, почему я сделал то, что сделал. Я запаниковала и убежала. Ради Бога, Трой, мне был всего двадцать один год, а я чувствовала себя в ловушке! Она схватила меня за руки, чтобы не дать мне уйти.

«Когда я пошла на наше первое свидание с тобой, ты знал о моей истории с Дэвидом», — сказала она.

— Ты знал это, но все равно ушел со мной. Чем вы отличаетесь от Давида?

«Я никогда не лгал тебе. Я всегда говорила тебе, что он мне небезразличен. Каждый раз, когда ты спрашивал меня, почему я с ним, после того, как ты так со мной обошелся. Разве ты не помнишь, Трой? Я сказала тебе, что я с ним, потому что люблю его. Я говорил тебе это каждый раз, черт возьми.

Но ты все время возвращался ко мне. И каждый раз, когда ты смотрела на меня, как сверкали твои глаза, когда я был рядом. Ты хоть представляешь, что я чувствовал?

«А ты обращался со мной как с королевой, и я поняла, что влюбляюсь в тебя. Я ненавидела то, как Дэвид обращался со мной, но у меня был конфликт. Ты проводил со мной каждую секунду. Ты приходил и помогал мне делать уроки, или мыл мою машину, или просто гулял рядом.

Вы проводили время с моим отцом, чтобы быть на его стороне. Жаль, что у меня нет доллара за каждую шахматную партию, которую я смотрел, проигрывая ее, или слушал, как он рассказывает о своем бизнесе.

Дэвид продолжал мне изменять, и в следующий момент я почувствовала, что изменяю ему с тобой. Ты продолжал приглашать меня на свидания, и я начала понимать, что мы были парой, а Дэвид стал историей. Но я все еще была в ярости от того, что он встречался с другими девушками.

Одной из причин наших с Дэвидом проблем было то, что он постоянно просил у меня вишню. Когда я продолжала сопротивляться, он бросил меня ради девушек, которые сбрасывали трусики. Я был в ярости от этого!

Ты никогда не ставил мне ультиматумов, и я могла расслабиться, зная, что могу идти в своем собственном темпе, и влюбилась в тебя. Конечно, у нас не было секса, мы просто много целовались. Но если бы однажды ты подтолкнула меня, хоть немного, мы бы сделали это, и ты это знала. Но ты также знал, что я хотела, чтобы белый цвет что-то значил на моей свадьбе.

Но в глубине души я не всегда могла понять, почему Дэвид отпустил меня. Почему он не боролся за меня? Как он мог отпустить меня к тебе?

— Мы с тобой тогда учились в колледже, и у нас была своя жизнь. Как мы собирались пожениться и завести детей. Но пока вы продолжали фокусироваться, я все еще был захвачен вашими вопросами. И, сам того не подозревая, Дэвид подошел ко мне и попросил вернуть его. И я оказалась зажата между вами двумя.

— С одной стороны, у меня был серьезный, трудолюбивый, надежный и преданный мне человек. С другой стороны, у меня был Мистер Веселье — опасный, беспечный и ненадежный. Я знаю, что это звучит как клише, но вы двое заставили меня почувствовать себя полноценной.

Когда вечером у меня произошло крушение поезда, я запаниковала, побежала и причинила тебе боль, как не должна была. Мне было так стыдно за то, что я сделал, что я продолжал бежать. Я бежала в Европу, бежала в Калифорнию после замужества, потому что отец выгнал меня из дома. Это не имело значения, три. Куда бы я ни бежала, я все равно думала об этом.

— Поэтому я решил вернуться домой и встретиться с вами лицом к лицу. Я в долгу перед вами. Моя жизнь идет не так, как я хотел. Я ненавижу свою жизнь с Дэвидом. Я ненавижу то, что он никогда не переставал менять меня, три. […] […]

[…] […]

[…] […] […] […] […] […] […] […] […] […]

[…] […]

[…]

Откуда она взяла свою силу, я понятия не имею. Но она схватила меня за запястье и прижала мою ладонь к своей груди. Она посмотрела на меня и сказала: «А теперь попробуй уйти!

Она продолжала сжимать мою руку, и, Боже, помоги мне, я начал нежно сжимать ее, затем я придвинулся к ней и начал целовать ее. Она придвинулась ко мне в знак согласия.

Я сразу же обнял ее знакомое тело, но другое после шести лет перемен. Я попытался проследить ее новую фигуру в платье. Она задвинула свою ногу в мою, чтобы продлить контакт. Я сразу же напрягся до такой степени, что почувствовал дискомфорт в штанах.

«Пожалуйста, останься, прекрати сейчас же!» Я задыхалась между поцелуями.

Она продолжала торопить меня, а я продолжал бороться. Самым показательным было то, что я не боролся с ней. Я не отверг ее. Я встречал каждое мгновение ее страсти своей собственной.

Она оторвала одну ногу от земли и потерлась об меня. В ответ я схватился обеими руками за ее упругую попку и оторвал себя от земли. Она ответила, и мне стало грустно, когда я держал ее в воздухе. Медленно она опустила таз, натолкнувшись на меня.

— Стайси, я не могу. Если я сделаю это, я буду не лучше Давида. У меня осталось немного, но совесть не позволяет мне это сделать. Если ваш брак настолько ужасен, то уходите из него. Разведись с ним и найди того, кто сделает тебя счастливой. Между нами слишком много истории, чтобы забыть об этом. Слишком много вражды и неприязни, чтобы мы когда-либо смогли ее преодолеть. Твой отец уничтожит меня, или я уничтожу его. Другого пути нет. Я устала от того, что ты делаешь мне больно, Стаиси. Ты должна понять, что я всегда буду любить тебя. Все это время, вся эта боль, все мое притворство, что я ненавижу тебя. Это убивает меня, Стейси. Я никогда не забуду тебя, но я должен пережить все это. Я должен думать о тебе как о друге, несмотря на то, что происходит сейчас. Если мы продолжим сегодня, я обещаю тебе, ты возненавидишь меня или я возненавижу тебя до конца своих дней.

Мое объяснение стало катализатором ее рыданий, пока мы продолжали обниматься.

Прямо перед Дэвидом Портером.

Я не заметил того момента, когда он уронил мельницу с сеном, и она попала мне прямо в челюсть. Я упал на пол, потеряв сознание от удара. В оцепенении я смотрел, как Стейси не дает Дэвиду убить меня ногами, пока я сидел, пытаясь проветрить голову.

К счастью для меня, несколько его приспешников последовали за Дэвидом, включая Фреда Картера, который наблюдал за мной с насмешкой. Остальные члены группы присоединились к штатам, физически не давая ей покалечить или убить меня.

Дэвид продолжал кричать на меня, угрожая мне смертью, когда им наконец удалось оттащить его. Я продолжал сидеть на земле, пока тошнота и головокружение медленно отступали.

Я застонал, когда мне наконец удалось встать. И снова мне пришла в голову нелепая мысль: никто не забудет эту десятую встречу выпускников.

Я хромал домой, в прямом и переносном смысле, постоянно борясь с тем, чтобы содержимое моего желудка не восстало против меня. Постепенно я поднялся по лестнице и, прихрамывая, подошел к холодильнику. Я собрал лед в тряпку и приложил к лицу.

Что-то странное произошло с моим телом. Мне стало трудно заставлять свое тело выполнять команды, которые давал мне мозг. Я почувствовала, как что-то мокрое и липкое стекает по моей шее. Наконец мне удалось поднять руку, и, слегка расфокусировав зрение, я увидел кровь на пальцах.

Спустя, казалось, целую вечность, мне удалось набрать 911 на быстром наборе телефона и сонно рассказать им о своем затруднительном положении. Опасаясь, что у меня сотрясение мозга от побоев Дэвида, я решила попытаться остаться в сознании до приезда скорой помощи.

Это привело к тому, что я потерял сознание, когда они приехали и отвезли меня в отделение неотложной помощи. Был переполох, когда медперсонал спросил меня, как я дошел до такого состояния. Я просто сказал им, что у кого-то возникли разногласия со мной, и оставил все как есть.

Все они согласились, что у меня было сотрясение мозга, усугубленное повреждением внутреннего уха, которое должно было зажить без осложнений. В результате я остался на ночь, чтобы за мной могли наблюдать на случай, если мое состояние изменится.

На следующее утро у меня было несколько посетителей. Начальник полиции Камден с капитаном детективов вошел в мою комнату. Когда я увидел их, я подумал, что они будут допрашивать меня, чтобы узнать, кто меня избил. Поэтому я был морально готов к такому сценарию, когда они начали спрашивать.

Их опасения оправдывались не тем, что я подрался, а тем, как я мог объяснить свое местонахождение после драки. Точнее, когда я позвонила в 911 и был ли кто-нибудь со мной до приезда скорой помощи. Я посоветовал им связаться со скорой помощью и больницей, чтобы удовлетворить их любопытство относительно моих сроков. Если у них есть еще несколько вопросов, они могут обратиться к моему адвокату, сказал я им. Оба мужчины ушли, нахмурившись.

В обычной ситуации я был бы готов оказать полицейскую услугу, но мой радар предупреждал о враждебности. В течение часа я понял, почему. Больница гудела от новостей о том, что Стайси Портер лечится в отделении скорой помощи, и была заказана койка в отделении интенсивной терапии.

Неизвестный избил ее до полусмерти, и она находилась в коме от полученных травм и лекарств, использованных для ее лечения. Мои попытки увидеть ее были легко пресечены медицинским персоналом, и я чувствовал себя расстроенным, не понимая, что произошло. Без сомнения, мои попытки увидеться с ней подольют масла в огонь слухов.

Мое пребывание в больнице было продлено еще на несколько дней, так как лечащий врач хотел убедиться в отсутствии осложнений после сотрясения мозга. Было только два обстоятельства, о которых я знал.

Во-первых, я не слышал ни слова от Джанет, моей будущей невесты, все выходные. Я мог только предположить, что она слышала о спектакле в загородном клубе и была зла на меня.

Во-вторых, мне не повезло, что я ушел от Дэвида Портера. Я повернулась и увидела, что он стоит в дверях моей комнаты. Злобная улыбка свидетельствовала о том, что он думает о моем затруднительном положении. Я продолжала наблюдать за ним, пока он наслаждался результатами своей внезапной атаки.

«Дэвид, я могу понять, почему ты решил поссориться со мной, но почему ты так поступил со Стейси?». спросил я.

Ухмылка стала еще шире, когда он ответил:

— Я понятия не имею, о чем вы говорите!

— Единственный, у кого есть мотив навредить государству Та — это ты, Дэвид. Что вы собираетесь делать, когда Чарльз Бэкман решит вмешаться?

— Не беспокойся об этом, Трой. У нас с ним взаимопонимание, и полиция уже получила ордера на март. Виновником нападения на Стайса является некий «неизвестный человек». Когда Стайс поправится, ее отправят обратно в Калифорнию, к сестре. Мы с Чарльзом Бэкманом, как обычно, прогоним вас из города, как побитую собаку.

Я печально покачала головой.

— Чарльз Бэкман так сильно меня ненавидит? Он бы позволил тебе избить его дочь и попытаться обвинить в этом меня?

— Он не может выдержать землю, по которой вы ходите. Вы являетесь постоянным источником унижения для его семьи. То, что вы со Стаиси сделали на встрече выпускников, стало глазурью на торте. Он искренне одобрил мои договоренности со Стайси.

«Дэвид, я почти понимаю, почему ты меня ненавидишь, но что я сделал, чтобы ты так меня ненавидел?».

Давид был поражен моим вопросом. На краткий миг гнев в его глазах сменился чувством сомнения, пока он искал ответ.

«Мистер «Святой больше», мистер «Я думаю, что я лучше других», — резко ответил он». Ты думал, я позволю тебе безнаказанно украсть ставку? «

«Ты ни в чем не признался», — быстро сказал я ему, — «Ты бросил ее, а я пришел к тебе и сказал, что приглашу ее на свидание». У тебя не было никаких проблем с этим.

— Ну, знаешь что, придурок? Я передумал и решил, что действительно хочу ее, и при каждом удобном случае пробирался к ней в штаны. А она все равно не сдавалась, говорила, что бережет его для тебя. Черт, даже когда мы поехали в Европу после того, как она сбежала от тебя, все, что она делала, это была Гандри и плакала по тебе. Она все еще не спит со мной. Я была так зла.

— Потом мы возвращаемся в город, и ее отец говорит, что она собирается выйти за меня замуж, потому что он больше не потерпит от нее скандалов. У нас была свадьба под ружьем, и она рыдала как ребенок, когда я наконец-то трахнул ее в наш медовый месяц!

Так что теперь я хожу и развлекаюсь, а она сидит дома и требует, чтобы она никогда не покидала свою бедную Трою, и это нормально для меня. Потому что, когда вы, наконец, станете бездомным, она сможет забрать вас, как я понимаю. Я буду управлять Bachman Enterprise, а вы погрузитесь в мусорные баки.

«Дэвид, я просто хочу хоть раз сказать тебе, что тебе предстоит долгий путь, чтобы избавиться от меня, — ответил я, — и я не думаю, что ты сможешь опустить мою задницу». Даже после того, как ты, болван, ударил меня и выгнал, ты никогда не сдерживаешься. Я уже встал, чтобы оттолкнуть его, когда Стайси остановил бой. Я бы убил тебя.

На намек на то, что у Дэвида не хватает способности сдерживать меня, я разжалобила его, когда он ушел. Я хотела, чтобы он прекратил этот факт.

Прошло несколько дней в больнице. Джанет все еще отсутствовала. Я поддерживал связь с Томом Дженкинсом, который вел дела от моего имени. Я как раз думал о том, чтобы обсудить некоторые аспекты банковских дел, в которые он не был посвящен, когда мне сообщили, что меня хочет видеть Стейси.

Когда я вошел в ее комнату, я начал, увидев степень ее травм, и моя враждебность поднялась на совершенно новый уровень. Как кто-то мог так поступить с тем, кого я должен был любить.

Она указала мне сесть рядом с ее кроватью, и я взял ее хрупкую руку.

— Полагаю, вы слышали, что их снова изгнали, — слабо сказала она.

— Прости, Трой. Я не хотел причинить тебе боль. Похоже, это все, за чем я приду.

Она начала плакать.

— Тише, Стайси. Это не твоя вина. Тебе нужно уйти. Откажитесь от этого, потому что, чем бы это ни закончилось, это причинит вам боль. Поезжайте в Калифорнию. Начните с самого начала. Найди кого-то, кого сможешь полюбить, и оставь меня, Дэвида и своего отца. Не оглядывайся, — сказал я.

У меня здесь есть человек, которого я люблю», — настаивала она, крепко сжав мою руку.

«Ты будешь любить меня, если я пойду к твоему отцу, Стейси?». Потому что я намерен это сделать. Можете ли вы примириться с мыслью, что в этом городе вас будут знать как женщину, предавшую собственного отца? Я не могу заставить тебя пройти через это, Стаиси.

— Помните анекдот, который я рассказал в своем кабинете?

«Ты имеешь в виду ту, где ты намекнул, что я шлюха?» Она спросила.

— Ты не шлюха, Стейси. Я… Вы стоите миллионы долларов. И я настолько нетерпелив к вам, что согласен, что ваша репутация все-таки стоит 5 баксов. Я не могу причинить тебе такую боль. Ты слишком опасна для меня, Стейси. Иди и живи хорошо.

Я ушел, слыша, как рыдания эхом разносятся по комнате.

В день моего освобождения я пришел в банк и поблагодарил Тома Дженкинса за его руководство в мое отсутствие. Стол Джанет был убран, а копия секретных банковских книг отсутствовала.

В тот вечер, когда я находился на чердаке своей квартиры, я услышал знакомые шаги, раздававшиеся в мою сторону.

— Привет, Джанет, — сказала я, не потрудившись убедиться, что это она.

Я только что зашла, чтобы вернуть вам ключ, — ответила она.

— Хорошо, — нейтрально сказала я.

Мистер Бэкман хочет встретиться с вами завтра вечером в загородном клубе, чтобы обсудить с вами дела», — сказала она мне.

— Хорошо, — ответил я, глядя на нее с безразличием.

Она ожидала от меня вопросов, которые я должен был задать. Например, откуда она знала Чарльза Бэкмана и почему он выбрал ее в качестве своего посланника. Я не был склонен ее делать. Наконец она ушла.

Я заехал на парковку, выключил зажигание и просто сидел там. Я не обращал внимания на немногих прохожих, которые подходили к моей машине, когда входили или выходили из здания. Собрав все силы и энергию, которые мне понадобятся, чтобы пережить эту встречу, я начал серию глубоких вдохов.

Наконец, я оставил свой старый потрепанный «Шевроле» среди безупречных «Кадиллаков», «Лексусов» и «Мерседесов» и подошел ко входу. Секретарь, дежуривший на входе, собирался пройти через все обручи, объявляя мое имя и цель моего визита. Затем мне пришлось ждать конвоира, так как я не был уверен в себе, чтобы продолжить путь по коридору в одиночку.

Я прошел мимо нее, как будто она была невидима, и проигнорировал ее шокированное выражение лица и протесты, когда они исчезли, продолжая идти по коридору. Вежливость не обязательно является приоритетом моего нынешнего мышления. Сегодня я бы не стал тратить энергию на подчиненных.

Из ниоткуда рядом со мной появился Томас Кларк, менеджер клуба Suburban, который шаг за шагом подстраивался под мой темп.

— Добрый вечер, мистер Харрисон, как приятно снова видеть вас здесь, — тепло сказал он.

Я посмотрела на него. Томас Кларк был одним из немногих протестующих, кто выступил против исключения моей семьи из загородного клуба. Это было свидетельством его таланта управлять загородным клубом, который уберег его от потери работы во время потрясений, когда Чарльз Бэкман отправился на войну с моей семьей.

— Добрый вечер, мистер Кларк, я рад вас видеть.

Несмотря на мои общие намерения, я чувствовал себя обязанным выразить свою признательность за его усилия. Он кивнул мне, и мы с моим спутником, мало сказав и мало не сказав, продолжили путь по коридору.

«Господин Бэкман зарезервировал кабинет для вашей сегодняшней встречи», — напомнил он мне. Мы подошли к офису, и он, казалось, хотел сказать мне что-то еще. Я притормозил, чтобы дать ему шанс.

С обеспокоенным выражением лица он начал:

— Мистер Гарри. Трой. Если я смогу быть вам полезен после сегодняшнего вечера.

Я был тронут его щедростью.

«Спасибо, Томас, это много для меня значит», — заверил я его, и мы вошли в кабинет.

Если когда-либо существовал памятник мужскому доминированию старой школы, то он был отражен в атмосфере офиса загородного клуба. Не то чтобы женщин не пускали в комнату. Это просто вопрос истории и наследия, что они будут тонко препятствовать тому, чтобы быть в нем.

Большая комната была украшена охотничьими трофеями различных диких животных, висевших на стенах. Изображения различных экспедиций украшали гирлянды для красоты.

У меня возникло мимолетное желание посмотреть, есть ли на фотографиях поездки, которые совершал мой отец. Или в подражание сталинской России его объявили нежелательным и удалили оскорбительные фотографии.

Слабый аромат дорогих сигар соперничал с ореховыми и дубовыми поленьями, пылающими в огромном каменном камине. Свет и тени плясали на мягких кожаных креслах и диванах. Сверкающая полированная мебель из красного дерева, заставленная графинами из хрусталя Waterford, наполненными различными коньяками или ликерами, ожидающими своего часа. Полки были заполнены редкими первыми изданиями литературных шедевров, многие из которых были с автографами авторов. В углу стоял большой глобус, демонстрируя свою древность с неисследованными частями света, названиями забытых стран и меняющимися границами.

А прямо в центре комнаты, уверенный в своем господстве над своей вселенной, стоял мой заклятый враг, Чарльз Бэкман. Его шурин, мой бывший друг Дэвид Портер, висел неподалеку и выполнял роль моего компаньона. Он уставился на меня, находясь всего в одной команде от того, чтобы напасть на меня. Он посмотрел на своего тестя, отчаянно ожидая сигнала, чтобы уничтожить меня.

Я уставилась на массивную фигуру Чарльза Бэкмана, вспоминая, как я была напугана много лет назад, когда ухаживала за Стейси. Все мелкие унизительные подтрунивания и шутки, которые я терпела, изучая шахматную доску во время одной из партий, на которых он настаивал, пока я ждала, пока Стейси подготовится к свиданию. Неизбежное злорадство, когда он хватал моего короля и гудел «Шах и мат» в знак очередного моего поражения.

«Трой Эванс Уильямс», — сказал он, как будто вынося мне смертный приговор. — Я давно тебя не видел.

«Недостаточно долго, мистер Бэкман», — ответил я. — Вы хотели встретиться со мной, мистер Бэкман. Так скажи мне, зачем я здесь, чтобы я мог выбраться отсюда и пойти домой.

Почему бы нам не выпить, Трой?

Он позвонил менеджеру пригородного клуба и попросил его сходить на склад и принести графин редкого коньяка Remy Martin Louis XIII, который менеджер зарезервировал для него.

— Я впечатлен, мистер Бэкман. Зачем тебе теперь бутылка?

— В последний раз, когда я покупал один, три, это обошлось мне примерно в 25 000 долларов.

«Если я правильно помню, мистер Бэкман, единственный раз, когда вы произносите тост с этим бренди, это когда вы заключаете отличную сделку».

«Правильно, Трой». Я сделал очень большое дело и хочу отметить это событие.

— Не возражаете, если я спрошу, что вы купили?

«Вовсе нет, три», — прокомментировал он, забирая графин у менеджера. Томас Кларк, извинившись, вышел из комнаты, а Чарльз Бэкман налил здоровые порции в три стакана и протянул один мне.

— Я только что купил банк Camden Bank & Trust. Он смотрел на меня своими бездушными глазами и ждал моей реакции.

«Странно, я не помню, чтобы соглашался продать его», — спокойно сказал я.

Появился Дэвид, взял третий бокал бренди и посмотрел на меня с чистым злорадством.

«Ты должен продать, Трой». В понедельник государственный аудитор будет проверять ваш банк. Копия тех книг, которые вы прятали от всех, будет представлена на их рассмотрение. Как только они сверят их с подготовленными книгами, с помощью которых вы всех обманывали, начнется расследование. Затем нужно проследить за бумажным следом, три, — пояснил он с ликованием.

— Как вы узнали об этих книгах? спросил я.

«Три, я всегда был на два шага впереди тебя», — усмехнулся он, покачивая в руках бокал с коньяком, чтобы согреть напиток. «Я знаю все, что ты делал». Мне неприятно видеть, что ты не обратил внимания ни на один из уроков бизнеса, которые я преподал тебе давным-давно. Я знаю о тех нелепых досье, которые вы храните на меня, мою дочь Стайси и моего сына-юриста Давида в ящике вашего стола. Я знаю обо всех твоих деловых операциях, три.

Он перестал курить контрабандную кубинскую сигару. Я продолжал терпеливо ждать.

«Все ваши деловые операции», — подчеркнул он, выпуская колечко дыма. — Это включает в себя операцию со сгоревшим маслом, на котором вы работали. И, как я уже говорил, у меня есть доступ к копиям ваших книг, Трой. Будет интересно прочитать всю страну, как только эта история будет опубликована.

Однако. Есть альтернативное решение», — предложил Чарльз Бэкман. — Если вы отдадите себя в мои руки. О реальных книгах никогда не сообщается. Расследования не будет, и вы сможете уйти и не провести остаток жизни в тюрьме штата по обвинению в растрате.

«Почему вы хотите взять под контроль обанкротившийся банк, мистер Бэкман?». Вы купите его, и вам придется обслуживать накопленный долг», — спросил я, недоумевая по поводу причины.

«Называй меня сентиментальным, Трой. Я помню, как ты рос со Стайси». Как ты пришел и играл с ней. Даже когда я думала, что ты будешь моей змеей вместо Дэвида. Я делаю это по старой памяти. Подумайте об этом, чтобы не запятнать своих мать и отца. Они бы не одобрили, если бы их единственный ребенок стал преступником.

«Насколько я понимаю, вы убили моих родителей, мистер Бэкман», — сердито вмешался я. «Ты пытался уничтожить меня и мой банк». Значит, после всего, что ты сделал со мной и моей семьей, ты собираешься шантажировать меня, чтобы я отдал тебе банк. Что будет с моими клиентами, когда они не смогут заплатить за свою машину или дом?

ответил дразнящийся Чарльз Бэкман:

— Произойдет то же самое, что и с любым из моих клиентов, которые не могут двигаться дальше. Я лишу их права голоса. Я намерен зарабатывать деньги, парень. Если я сказал вам один раз, я говорил вам тысячу раз: в природе большое съедает маленькое. Это был урок, который ни ты, ни твой отец так и не поняли!

— Я все еще могу обойтись без вас, мистер Бэкман. У меня есть незавершенная сделка, связанная с запасами сгоревшей нефти. Как только эта сделка будет подписана, все мои финансовые проблемы закончатся. Деньги будут возвращены в банк, и никто ничего не узнает. Даже если вы принесете его мне, вы не сможете доказать это.

Чарльз Бэкман и Дэвид Портер рассмеялись мне в лицо.

«Ты не сможешь рассчитывать на сгоревшие запасы нефти, Трой». Без твоего ведома я купил все акции, которые были доступны на открытом рынке. Сейчас я владею 63% акций, и это число постоянно растет! Я стану богаче Билла Гейтса и Уоррена Баффета вместе взятых, прежде чем все закончится, а вы останетесь в пыли, трое. Шах и Мэтт, Трой!

Я молчала, пока он и Дэвид наслаждались моими очевидными мучениями. Он изучал мой дискомфорт, когда я начала искать выход из комнаты. Любой побег. Я посмотрел на стол, где стоял богато украшенный шахматный набор, готовый к игре. Я вспомнил все игры, в которых я играл против Чарльза Бэкмана и проигрывал. Я продолжал внимательно следить за шахматной партией. Изделия Stanton из черного дерева и их аналоги из слоновой кости были вырезаны Мастером много лет назад. Теперь они молча ждали начала игры. Чарльз Бэкман проследил за моим взглядом, и на его лице мелькнула улыбка.

— Знаешь, Трой, мы давно не играли в шахматы. Почему бы нам не заключить небольшое пари? Если я выиграю, Дэвид займет пост президента Camden Bank and Trust и отправится в тюрьму.

— А если я выиграю? — предложил я, потягивая очень дорогой коньяк.

Сама эта мысль казалась пощечиной Чарльзу Бэкману. Я видела, как он краснеет и пытается сдержать нелепую мысль. Он прищурился и сказал:

— Если ты победишь, то останешься президентом Camden Bank & Trust и будешь работать на меня до конца жизни вместо того, чтобы сесть в тюрьму. Если бы не тот факт, что вы никогда не выигрывали у меня в шахматы, я, возможно, поддался бы искушению проиграть специально, чтобы держать вас под каблуком. Но я думаю, что для всех вокруг будет лучше, если ты покинешь этот город вместе со своим хвостом! Он злобно шипел на меня.

Он повернулся и схватил несколько шахматных фигур, пока был скрыт от моего взгляда. Он повернулся ко мне и выставил оба кулака. Лапы были спрятаны в его руках. Все, что мне нужно было сделать, это правильно угадать, и я начинал белыми и получал преимущество на первом ходу.

Он все ждал моего решения, какую руку я хотел бы видеть открытой. Я подождал полминуты, прежде чем подставить ладонь правой руки под левый кулак Чарльза Бэкмана. Знакомый победный блеск появился в его глазах, когда он передал пешку в мою руку. Я сжал руку в кулак, пешка оставалась нерешенной для всех.

— Зная, что у меня в руке черная пешка, я выбрал вашу оставшуюся руку. Я начну с белого. Я раскрыл ладонь, чтобы показать черную пешку в своей руке. Я увидел выражение злости и разочарования на лице Бэкмана, потому что он не разгадал мой трюк.

Поскольку я играл впервые, мне дали возможность выбрать пешки. Вопреки закону средних величин, я всегда проигрывал. Только после того, как меня постиг позор, я осмелился задуматься о том, как он добился такого успеха.

Благодаря ловкости своих рук, он всегда приносил мне две черные пешки. Даже в такой пустяковой игре, как шахматы, он искал преимущества.

Мы заняли свои места за столом. Давид появился и встал рядом со своим отцом-законом, служа ему как верный вассал, которым он и был.

Я сделал свой первый ход как пешка. Он мгновенно сделал ответный ход конем. Это убедило меня в том, что его склонность полагаться на своих лошадей сохранилась и во время первой игры, несмотря на то, что он не играл с ней уже шесть лет. Я сделал шаг со слоном. Он привел свою вторую лошадь. Это подтвердило, что он был намерен переиграть меня.

Через пять ходов моя лошадь съела слона.

«Начало», — тихо объявил я.

Он недоверчиво посмотрел на мои затруднения.

Игра продолжалась и, шаг за шагом, приближалась к своему неизбежному поражению

Он посмотрел на меня с удивлением. Не только за то, что я имел смелость играть с ним, но и за смелость обращаться к нему как к равному, а не как к начальнику. Я продолжал ждать неизбежного.

Наконец, в отвращении, он передвинул своего ферзя и взял моего коня. Не раздумывая, я передвинул своего слона и захватил его королеву. Я держал перед ним фигурку королевы. Я просто посмотрел на кусок, потирая черную принцессу.

«Забавно, в другой игре, в которую мы играли, у тебя был еще один ферзь, но он тебе все равно не помог», — прокомментировал я.

— О чем ты говоришь, Трой?

«Ваша королева, шпионка, которую вы привели в мой кабинет, Джанет Темпл, ваш секретный агент, с которым мне пришлось сражаться».

Я наблюдал, как он запоздало пытался поймать своего слона. Я начал выстраивать следующую последовательность событий.

«Потребовалось время, чтобы понять, кто твоя королева», — продолжил я. «Но как только я это сделал, его было легко нейтрализовать». Все, что мне нужно было сделать, это подать ложную информацию, и я знал, что она вернется к тебе.

Я привел своего ферзя, чтобы начать бой, пока мы продолжали играть.

— Видишь ли, Чак, есть два набора книг. Но поддельные книги — это те, которые показывают, что у банка проблемы. Публичные книги реальны и правильно показывают, что банк процветает.

«Я заманивал вас в ловушку, заставляя думать, что мой банк в беде, потому что знал, какой будет ваша естественная реакция». «Большое всегда съедает маленькое», разве не так ты всегда говорил, Чак?

У него было ошеломленное выражение лица от того, что я использовал покровительственное прозвище и пронес ферзя по диагонали через всю доску, чтобы захватить лодку.

И снова мне удалось спокойно сказать:

«Я знал почти два года, что Джанет передавала тебе информацию, Чак. Я знал, что ты приблизил ее ко мне, чтобы заставить меня ослабить защиту. Я создал несколько ситуаций, когда передал вам нужную информацию через Джанет. Раз вы могли вмешиваться в мои усилия, используя ее информацию, значит, вы доверяли ей на 100%. Затем я периодически давал ей законные кусочки, чтобы вы могли насладиться ими. Держал тебя на крючке.

Бэкман подтолкнул своего Короля Греха к следующей линии. Затем я передвинул своего ферзя по горизонтали доски, и теперь лодка также стала жертвой игры, когда я ее убрал.

«Королева» и две лодки исчезли, ты не слишком хорошо справляешься, Чак», — заметил я. «Но вернемся к Джанет». Вы полностью полагались на ее отчеты, а она полностью полагалась на информацию, которую я ей предоставлял. Видите ли, я постоянно обновлял фальшивые бухгалтерские книги, чтобы показать постепенную смерть активов банка.

Джанет проверила информацию на своем компьютере и дважды проверила на моем компьютере, после чего передала информацию вам. Джанет так и не смогла провести законный аудит, поэтому я продолжал кормить ее ложной информацией.

Это позволило мне немного отдохнуть, чтобы исправить первоначальный ущерб, который вы нанесли. Страшными были шаги, которые мне приходилось делать снова и снова, чтобы создать необходимый потенциал. Я вкладывал каждый доллар, который мог, в ралли половину акций, забирал деньги обратно с рынка и консолидировал прибыль. Джанет всегда получала информацию слишком поздно, чтобы успеть вернуться к вам вовремя, поэтому вы раздавили меня как букашку. Наверное, неприятно было видеть, как я день за днем ускользаю из твоих рук.

Конечно, на каждую прибыль, которую я получал, они ошибочно говорили, что я терял в четырех или пяти других сделках каждый день. Вы действительно проверили ежедневный отчет о торговле акциями и торговой активности, и это подтвердило информацию Джанет.

Он взял моего слона, я вернул ему столько же и взял одного из его слонов. Он сделал ход, пытаясь оказать давление на моего короля. Я начал опустошать его пешки своим ферзем.

— Так что, как ты видишь, Чак, это ничего не даст, когда в понедельник придет государственный аудитор. Будут представлены реальные книги, ваша информация будет помечена как недостоверная, и будет проведено расследование. Единственное доказательство, которое у вас есть, — это компьютерная распечатка от Джанет, ваш второй отчет об этой информации и сама Джанет.

— Подтверждающих доказательств не будет. Офисный компьютер Джанет и мой персональный компьютер теперь исчезли и заменены новыми компьютерами, которые показывают только правильные цифры. Вы никогда не найдете жестких дисков с неправильной информацией, на которую вы полагаетесь. Аудит займет около недели, и окончательный отчет оправдает меня и мой банк.

Теперь мои лодки были свободны, когда приближался конец игры. Я взял его слона.

«Вот видишь, Чак, твой план идет почти так же хорошо, как твоя шахматная партия». Ты недооценил меня и теперь расплачиваешься за это.

Его оставшийся конь пал, последней крупной фигурой Бэкмана, за исключением короля, был слон. Я перевел своего короля на темную клетку, теперь его слон останется бессильным против моего короля. Своим ферзем и ладьями я начал заставлять его короля отступать. Одно болезненное движение за другим, и все же Бэкман не опускался ниже. Но я не хотел этого. Я хотел, чтобы его король попал в ловушку, и мы, наконец, попали в нее. Мое следующее движение поставит его под контроль и уложит на мат, и он знал это. Его лицо пылало от злости на унизительные поражения, которые я нанес ему этой ночью. Но у него было гораздо больше.

«Итак, Чак, похоже, я впервые обыграл тебя в шахматы». Мораль этой истории такова: никогда не стоит недооценивать то, на что пойдет похотливый мужчина вашей дочери, чтобы набрать очки у ее отца, включая проигрыш в шахматы.

«Думаю, я могу считать, что мне повезло, что я не поехала с тобой и твоими пьяными друзьями на охотничье сафари на Аляске». При мысли о том, что мне придется торчать рядом и добираться до тебя целую неделю, меня до сих пор тошнит. Слава Богу, Дэвид целовал твою задницу каждый день, не задумываясь.

Дэвид автоматически наклонился ко мне, желая оказать мне физическое сопротивление, пока не увидел предвкушение в моих глазах. Я думаю, он понял, что если мы подерёмся, я не остановлюсь, пока один из нас не будет либо серьёзно ранен, либо мёртв. Он не был готов к такому уровню. Я некоторое время смотрел на него, а затем оскорбительно отмахнулся от него как от реальной угрозы и продолжил свою речь.

«Я знаю, это была твоя идея, Чак, подсадить ко мне Джанет». Но кому из вас принадлежала идея отправить ее в мою постель, тебе или Дэвиду?

Ни один из них не признался в этом.

«Не думаю, что я когда-нибудь узнаю, как это произошло». Может быть, кто-то из вас был виновен, может быть, вы оба независимо друг от друга намекали Джанет, чтобы она попыталась обогатить дружбу, а может быть, Джанет сделала это по собственной инициативе.

Я знаю только то, что она снова разорвала меня на куски, чтобы напомнить мне о предательстве девушки, которая была мне дорога. Какая блестящая идея — вывести меня из равновесия, когда вы планировали украсть у меня мой банк. Мне пришлось бы не только испытывать эту боль, но и каждый день снова и снова терпеть унижения.

«Так это тебя бесит, Чак?» Тот факт, что я буду жить, чтобы сражаться еще один день? Тот факт, что само мое существование напоминает тебе о грехах, которые ты совершил против моего отца?

Теперь, как правило, это было бы поводом для беспокойства, чтобы разозлить вас, потому что даже если я разрушил ваш план и сохранил свой банк, я мог видеть, как вы перегруппируетесь и начнете новую атаку. Но именно здесь вступает в игру гений такой королевы, как Джанет», — продолжал я читать лекцию Бэкману, словно он не мог перестать слушать о крушении поезда, которое я ему устроил.

«Я знаю, что она также рассказала вам о сгоревших запасах нефти, на которые так полагается мой банк». «Только представьте себе, по оценкам, многомиллионное месторождение нефти, которое еще не удалось локализовать. Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, не так ли, Чак?

«И это слишком хорошо, чтобы быть правдой, Чак». Опять я скормил тебе ложную информацию через Джанет. Я создал горелое масло из воздуха, Чак. Вы так усердно верили всему, что говорила Джанет, что не проявили должной осмотрительности. Почему? Конечно, я не был достаточно хитер, чтобы перехитрить тебя. Я же не проявил никакого коварства. И ты знал, что я не посмею сделать неверный шаг. Поэтому все, что я вкладывал в деньги, должно было быть добросовестным.

Благодаря мне вы увидели видение мифического Эльдорадо. Вложив начальный капитал в размере 100 000 000 долларов, вы получите миллиардную прибыль. Тот факт, что ты уничтожишь меня, был просто глазурью на вершине торта.

Вы внимательно изучили все отчеты, представленные на тестовых полях, и инженерные отчеты, которые обещали уверенный успех. Все те отчеты с моего стола, которые Джанет украла для тебя. Все эти призрачные отчеты, которые я создал. Они существовали только в моем воображении. Но, когда у меня было достаточно бумаг, я подталкивал вас все ближе и ближе к краю, пока вы добровольно не прыгнули с обрыва.

В ходе всех международных деловых операций, в которых мне приходилось участвовать, у меня было достаточно возможностей найти довольно много неэтичных бизнесменов, чтобы помочь мне провести аферу с вами за процент. С их помощью я создал ряд оффшорных подставных корпораций. Каждый раз, когда вы покупали долю в сори, ваши деньги возвращались ко мне.

Я создал фальшивую торговую войну, которая продолжала набирать акции и заставляла вас терять свои деньги гораздо быстрее. Все расходы, которые вы понесли, привели к падению цены на акции Bachman Incorporation. И я купил вашу компанию по дешевке на ваши же деньги. Через синдикат холдинговых компаний и взаимных фондов я теперь владею большей частью вашей компании, Чак.

Цвет лица Чарльза Бэкмана претерпел невероятные изменения. Вместо прежней вспышки гнева у него был шокированный вид, а теперь он выглядел призрачно бледным, когда я продолжал избивать его.

В течение месяца будет сформирован новый состав совета директоров Bakman Incorporation. Все они будут выбраны мной лично. Прежде всего, необходимо будет сместить вас, Чак, вотум недоверия. Вторым будет голосование за меня в качестве председателя совета директоров. Третьим шагом будет изменение названия компании на Harrison Williams Incordorpopolitated в честь моего отца.

«Я понимаю, что ты все еще будешь богат, Чак, но твое наследие исчезнет». И это то, что важно для тебя. Прошли те времена, когда мы были дружелюбным деспотом этого сообщества. Это ваш роскошный особняк, «Роллс-Ройс», которым вы владеете вместе с женой, квартиры, которыми вы владеете, частный самолет. Все это, для целей налогообложения Общества, будет принадлежать мне. Однако я позволю вам покинуть мою госпожу.

Чарльз заметно вздрогнул от моего откровения о том, что я знала о его тайной жизни. Давид ошеломленно смотрел на своего неукротимого отца — в его объятиях.

Вы проведете остаток своей жизни, жалуясь на меня в ФБР, Комиссию по ценным бумагам и все другие правоохранительные органы, о которых только можно подумать, и это не вернет вам ваши деньги. Я покрыл себя бесчисленными слоями защиты, и я все еще добавляю слои.

«Ты состаришься и будешь горько сожалеть о своем бессилии распутать мою паутину». Политическое влияние, которым ты когда-то пользовался, исчезнет, и ты останешься в полном уединении, крича в пустой комнате о своей мести.

Я допил остатки коньяка. Я наклонился к Чарльзу Бэкману, который теперь жадно глотал воздух, как рыба, вытащенная из воды. Я передвинул своего ферзя на последний ряд.

— Видишь ли, Чак, ты всегда ошибался в своей аналогии между бизнесом и природой: не надо есть понемногу. Ешьте медленно медленно.

Я поднял палец и медленно опрокинул его короля.

— «Проверь и спаривай», — шипел я. Я вышел из комнаты, не удосужившись взглянуть на двух бледных мужчин.

Последующие последствия были драматичными, и город был занят сплетнями в течение нескольких месяцев. Я действительно заменил Чарльза Бэкмана и Дэвида Портера. Выйдя из своей зоны комфорта, они напали друг на друга, обвиняя друг друга в своем падении. Миссис Бэкман развелась с мужем после публичного разоблачения того, что его последняя любовница продолжала забирать у него миллионы во время бракоразводного процесса.

Как я и предполагал, Чарльз безуспешно пытался заставить власти расследовать мое дело. Потеря политической власти последовала за потерей его богатства, поскольку никто не восхищался им без поддержки его денег.

Его любовница ушла от него на более выгодные условия, а он вступил в ряд отношений, которые продолжали создавать его нисходящую финансовую спираль. Было прискорбно видеть, как он продолжает принимать форму VIP-персоны, когда он был посмешищем всего города.

Город был потрясен, проснувшись однажды утром и узнав о его самоубийстве, когда произошла стрельба. Похороны были частными и только для членов семьи. Шайзи и ее сестра прилетели, чтобы присутствовать на мероприятии, и улетели, как только оно закончилось. Она не пыталась связаться со мной. Я знал, что она винит меня в смерти своего отца.

Тем не менее, Дэвид Портер попытался сорвать похороны, чтобы убедить Стейс прекратить бракоразводный процесс, который она начала, находясь в Калифорнии. После провала он публично рассказал о своих отношениях с Джанет Темпл. Да, моя Джанет Темпл. Они ушли в неизвестном направлении.

«Власть — это афродизиак», — сказал однажды Генри Киссинджер. Я склонен согласиться с ним. Через двадцать три месяца после успешной кампании против Чарльза Бэкмана я все еще был счастливым объектом внимания многих прекрасных дам. У меня не было ложных иллюзий, что я каким-то образом стал красивее, храбрее или что моя личность прошла столь необходимую перестройку.

Нет, все, что я представлял себе, это возможность бесконечного источника денег, безопасности и престижа. Расстроилась ли я из-за этого? Ни в малейшей степени, я знал, что это за игра, и дамы тоже. Мы удовлетворяли желания физических связей, и я был проклят, что ни одна из них не получила от меня эмоциональной связи. Я убедилась, что любые финансовые обязательства, возложенные на меня, моего любовника, были минимальными.

В моем мире этого было достаточно, чтобы свести концы с концами. Тем не менее, иногда, поздно вечером, я оставлял своего спящего партнера на кровати на ночь и проводил время, просто глядя в окно своего третьего этажа за тихим городским двором.

Я все еще искал, кому бы поверить.

Стоял, как часовой, над моим залитым лунным светом городом, переживающим возрождение. Возглавив недавно названную компанию Harrison Williams Enterprises, я нашел несколько производственных компаний, которые должны были переехать в Камден, чтобы закончить свою историю, известную как «Город одной компании». Предлагая коммерческие кредиты по очень низкой ставке и убеждая правительственных чиновников предлагать различные налоговые льготы, большое количество компаний решили воспользоваться этими предложениями. В результате для города Камден наступило время бурного роста.

Сначала я ожидал, что Финансовая площадь Бахмана вскоре будет напоминать то, на что когда-то был похож центр города: пустынный бетонный город-призрак, синоним провала Чарльза Бахмана.

Но я заказал исследование и пришел к выводу, что имеет смысл позволить Buckman Financial Plaza продолжать бизнес и процветать. Люди психологически хотели (и нуждались) в такой возможности. Такие люди, как Фред Картер, мой одноклассник, управляющий дилерским центром Ford. Фред был бы возмущен и раздосадован тем, что ему приходится ползать перед моим банковским бизнесом в Camden Bank & Trust. Но дайте ему мистификацию о сбережениях и займах Бэкмана, и он будет как утка в воде. Какая мне разница, какая организация получит деньги, если все вернется ко мне.

О, я позволил себе несколько минут, чтобы погладить свое эго. Загородный клуб Камдена никогда ранее не снимал временное отстранение с одного из своих членов и продлевал членство мне. Думаю, как только стало известно, что компания Harrison Williams Enterprise планирует разместить депо рядом с полем для гольфа, было решено, что мое мнение может повлиять на совет директоров Harrison Williams.

Мне казалось, что я замечаю довольно много взглядов враждебности и раздражения каждый раз, когда возвращаюсь в загородный клуб, но пока меня не оставляли в покое, я оставляла их в покое.

Тем не менее, из-за явного недомогания я взял за правило поощрять членство достойных мелких бизнесменов и превратить офис в детскую, как только он будет переоборудован. Кроме того, я ужинал в клубе каждый вечер, демонстрируя свою силу.

Я воспользовался ситуацией и сделал так, чтобы Томас Кларк, менеджер клуба Suburban, получил полную автономию в управлении клубом. Он выслушал мое предложение о повышении класса ресторана до пяти звезд. Теперь у меня было место, куда я мог пригласить партнеров на деловой обед, чтобы вкусно поесть или поиграть в гольф, или и то, и другое вместе.

Одним из моих самых ярких воспоминаний была игра в гольф с «женщиной-главным» директором по операциям корпорации, которой я хотел заняться. Свой второй удар она сделала на 13-й лунке. Каким-то образом мы чаще всего оказывались вместе в лесу и нашли новый источник развлечений возле поля для гольфа.

По крайней мере, я наконец-то получил удовольствие от игры в гольф. Я наконец-то смог понять немного дзен гольфа, хотя и в иной форме, чем ожидалось.

На самом деле та же самая дама вернулась с очередным визитом и, что удивительно, выстрелила прямо в те же самые заросли, которые потребовали, чтобы мы снова исчезли в лесу. Мы непринужденно обедали в клубе, наслаждаясь рискованной двусмысленностью игры в гольф, когда появился Стайси.

Сказать, что я был в замешательстве, значит, ничего не сказать. Я понял, что кусок мяса, висевший на моей вилке, отвалился, когда я подержал его в воздухе. Мой собеседник нахмурился во время паузы в разговоре и повернулся, чтобы увидеть очаровательную женщину, которая подошла к нашему столику, когда я отложил вилку.

Она была не единственной. Во всей комнате воцарилась тишина, все сосредоточились на Стайлзе. Боже, я не видел и не слышал о ней с тех пор, как она уехала два года назад. И теперь мне пришлось иметь дело с последствиями того, что произошло с ее отцом и Дэвидом. Я мысленно готовился к решающей конфронтации. Я бы постарался справиться с этим как можно более изящно. По крайней мере, я обязана ей этим.

Ее внимание было сосредоточено исключительно на мне, когда она приходила ко мне. Я не знаю, было ли ее невнимание к моему спутнику намеренным или нет, но, очевидно, Стейси не волновало, что я был не один и что мы находились в переполненном зале загородного клуба.

Теперь она стояла рядом с моим стулом и возвышалась надо мной, пока я готовился к унижению, которое неизбежно должно было произойти.

Затем она опустилась на колени возле моего кресла и сказала:

— Много лет назад я совершил ужасную ошибку. Я здесь, чтобы загладить свою вину, если вы позволите. Трой Уильямс, ты выйдешь за меня замуж?

Ни ее голос, ни ее лицо нельзя было принять за искренность. Каким-то образом она была готова забыть, как я уничтожил ее отца, состояние ее семьи, ее мужа. Все, что ее волновало, это то, что она любит меня и готова забыть обо всем ради меня.

В течение микросекунд я размышлял, стоит ли мне это делать. Могу ли я стать таким же на прощание? Смогу ли я отпустить боль и быть с той единственной женщиной, с которой я так отчаянно хотел быть? Сможет ли мое эго противостоять моей мести с ее рекламным трюком? Будут ли призраки моих родителей заглядывать мне через плечо, умоляя отпустить прошлое и соединиться с единственной женщиной, которую я мог по-настоящему полюбить?

Я знал об ожиданиях невольной аудитории. Сидя напротив меня, моя спутница по ужину изобразила на лице целый ряд выражений. Она потрясенно смотрела, как отреагировала на предложение Стайси ко мне. В этом нарушении этикета проявилась ревнивая враждебность, которую могут вызвать только две красивые женщины, находящиеся в прямом соперничестве. И было что-то скрытое в клинической отрешенности, с которой она наблюдала за разворачивающимися событиями.

Теперь я обнаружил, что ситуация стала противоположной. Теперь я вкратце увидела, какое давление испытывает каждая женщина, получившая предложение. Вот что, должно быть, почувствовала Стейси, когда я спросил ее об этом много лет назад. Как я могла пережить все причины сказать «да» и «нет» одновременно, наводнившие мой мозг? Мое сердце так отчаянно хотело сказать «да», а мои страхи хотели, чтобы я сказала «нет». И они оказали на меня давление, чтобы я ответил публично. Точно так же, как я так долго давил на Стейси в ту роковую ночь.

Я не был уверен, что он действительно это сказал, пока не увидел, как спокойное самообладание Стейси рухнуло на ее лице, и слезы навернулись на глаза, когда она, заикаясь, сохраняя последние остатки достоинства, вышла из комнаты с высоко поднятой головой, игнорируя всех посторонних.

Мне кажется, я никогда не ненавидела себя так сильно, как в тот момент.

По залу пронесся возбужденный ропот, когда я тихонько попросил менеджера Томаса Кларка подойти к моему столику.

— Да, мистер Уильямс, — ответил он.

— Томас, я знаю, как невозможно сохранить все в тайне в наш век социальных сетей. Тем не менее, мне нужно, чтобы вы сообщили всем, как я буду недоволен, если услышу хоть слово об этом в Twitter, Facebook, YouTube или на любом другом сайте, который поставит мисс Бахман в неловкое положение, — тихо проинструктировал я его.

«Я понимаю, мистер Уильямс, и я позабочусь об этом».

Он встал из-за стола и направился прямо к столу Фреда Картера. Менее чем через минуту разговора я увидел, как Фред побледнел и начал с силой загружать что-то со своего смартфона. Когда он закончил, Фред посмотрел на меня с обеспокоенным выражением лица. Томас Кларк уже пересел за соседний столик.

Через несколько минут Томас Кларк дал понять, что если кто-то будет настолько глуп, чтобы публично обсуждать это событие, он рискует навлечь на себя мой гнев. После того, что я сделал с Чарльзом Бэкманом и Дэвидом Портером, никто не хотел меня проверять.

Я снова обратил свое внимание на своего спутника по ужину. На ее лице появилось странное выражение смущения.

«Ну, у меня никогда не было такого перед свиданием за ужином», — она посмотрела мне в глаза.

— Правда? «Честно говоря, со мной это случается постоянно», — сухо объяснила я, надеясь, что язвительный ответ скроет бушующий внутри меня эмоциональный котел, когда я снова посмотрела на нее.

Она напала на меня, прежде чем мы добрались до моей машины. К тому времени, как я сел за руль, она расстегнула мне ширинку и сосала мой член со всей силы, пока я заводил машину. Я никогда не узнаю, как я добрался до дома, не разбившись.

Она прыгнула на меня сверху, обхватив мое тело, и я понес ее вверх по всем этим ступенькам, пока она неистово целовала меня. Когда мы добрались до моей кровати, она сорвала с меня одежду и начала трахать меня так, как не трахала никогда в жизни. То, как ей удавалось держать меня на ногах весь вечер, было вдохновляющей смесью энтузиазма, опыта и откровенной безнравственности.

Когда рассвело, мы сидели за кухонным столом, без глаз и усталости, и пили кофе.

Я думаю о том, чтобы вызвать такси обратно в аэропорт, чтобы пораньше прилететь в свой офис.

— Почему такая спешка? — спросил я.

Я просто знаю, когда пора уходить. Вчера вечером я был зол на ту женщину за то, что она не уважает меня и делает тебе предложение у меня на глазах. Вот почему я взял тебя домой и вытрахал из тебя всю любовь.

«Но три вещи заставили меня понять, что у нас никогда не будет такого великого будущего. Во-первых, эта женщина действительно любит вас, поэтому она заставила себя сделать что-то на публике. Во-вторых, я никогда не смогла бы сделать это ни для одного мужчины, поэтому, кем бы мы ни были, я не готова зайти так далеко ради тебя.

Я мог только кивнуть в ответ на ее комментарии, соглашаясь с ней. Она была забавной, но мы оба знали, что не подходим друг другу.

Вы упомянули три вещи. Какая была третья? спросил я.

«Прошлой ночью любой в этой комнате мог посмотреть на нее и сказать, что она влюблена в тебя. Я смотрела на тебя все это время и могла сказать, что ты был влюблен в нее. В любви или в бизнесе не стоит заниматься тем, в чем вы не можете преуспеть. Я уже проиграл эту битву.

Я смотрел, как такси уезжает, увозя ее в аэропорт, взвешивая ее слова и обдумывая свои дальнейшие действия. Мне оставалось ждать меньше двадцати четырех часов. Стейси снова появилась в загородном клубе, когда я ужинал в одиночестве, снова встала на одно колено и снова публично предложила мне жениться.

И снова я испытал шквал противоречивых эмоций, когда меня вернули на место. Каким-то образом мне снова удалось сказать «нет», и снова мой ответ «нет» причинил Стейси боль отказа, и она медленно отступила, пытаясь сохранить самообладание, слезы текли по ее лицу.

Комната снова разразилась возбужденным гулом, и я позвал Томаса Кларка и попросил его повторить свою услугу, оказанную накануне вечером. Я знал, что невозможно остановить людей, которые будут гудеть об этом событии, но я все же мог попытаться ограничить ущерб только местными сплетнями.

На третий вечер комната была заполнена людьми, ожидавшими прихода Стейси. Они не были разочарованы, когда она появилась и снова сделала мне предложение руки и сердца. В отличие от толпы, Стейси была разочарована, когда я в очередной раз отказался принять ее предложение руки и сердца. На этот раз не было необходимости поручать Томасу Кларку сказать людям, чтобы они не передавали ничего из событий, свидетелями которых они стали. Я автоматически перешла в режим контроля ущерба.

Стейси появилась на следующий вечер и ушла разочарованная. И снова на следующий вечер. И следующий. И следующий.

Мероприятие продолжалось каждый вечер. Неделю спустя. Потом месяц. А Стейси продолжала появляться каждый вечер, чтобы сделать мне предложение руки и сердца. Я не мог понять, как ей удалось вынести столько боли и неприятия. Но каждый вечер она приходила в надежде, что я скажу «да», и каждый вечер уходила, разбив сердце из-за моего отказа.

Ее друзья умоляли ее остановиться, сохранить то немногое достоинство, которое у нее было, и начать все сначала вдали от нашего родного города. Она продолжала игнорировать их. Затем ко мне подошли несколько смельчаков и предложили прекратить ужины в загородном клубе, чтобы положить конец этому фарсу. Я проигнорировал их.

Ночь за ночью продолжалась. Одно из изменений заключалось в том, что я больше никогда не приглашал других женщин на ужин в клуб. По крайней мере, я мог сохранить конфликт только между нами двумя и не смущать никого другого.

Это был вечер пятницы, и я ждал. К этому времени первоначальный шум от моей небольшой драматической сцены со Стейси превратился в вялое одобрение толпы. Многие стали игнорировать обнадеживающие приходы и печальные уходы Стейси.

Она приехала точно в срок, все еще стремясь одеться по случаю и вопреки надежде убедить меня передумать. Она подошла и стала на колени, а я поднял руку, чтобы не дать ей опуститься.

«Стейси, прошло сто дней с тех пор, как ты вернулась и попросила меня выйти за тебя замуж. Каждую ночь я говорю «нет», а ты продолжаешь возвращаться. Как долго вы собираетесь продолжать это делать?

Было очевидно, что она была в восторге от изменения ритуала. Но она опомнилась и сказала:

«Трой, я буду продолжать приходить сюда каждый вечер и делать тебе предложение руки и сердца в надежде, что ты наконец согласишься с тем, что мы принадлежим друг другу. И неважно, произойдет ли это сегодня, или завтра, или через много лет. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы исправить свою ошибку, не приняв ваше предложение.

«Знаешь, твой средний баттл действительно хреновый.

Она проигнорировала мою бесплодную попытку разрядить обстановку.

«Все, что мне нужно сделать, это быть правым один раз, и тогда мы с тобой сможем провести остаток жизни, дойдя до 1000.

«Послушай, Стейси, у меня не так много практики с этим, как у тебя, но, возможно, я смогу сделать лучше.

Не успела она опомниться, как я соскользнул со стула и встал перед ней на колени. Моя рука пошарила в кармане и схватила предмет.

Теперь, когда Стейси осенило, она воскликнула:

— БОЖЕ МОЙ! О БОЖЕ!!!

Слезы радости хлынули из ее глаз, и она в недоумении поднесла руки ко рту, когда я открыл коробку и показал ей кольцо.

— Стейси Эллен Бакман.

— Да!» — закричала она.

— …стать моей женой?

— Да, да, да, да О Боже, да, я выйду за тебя замуж!

Она подняла меня на ноги в порыве адреналина, притянула к себе и поцеловала, когда зал разразился бурными аплодисментами. Она всхлипывала мне в ухо:

Спасибо, Трой! Спасибо, что сделали меня такой счастливой!

Каким-то образом, несмотря на ее отчаянные объятия, мне удалось надеть кольцо на ее палец, что вызвало еще один раунд страстных поцелуев.

Я не думал, что возможно убедить ее отстраниться от меня, но в конце концов ее друзья в зале оттащили ее от меня, когда они стонали и боялись за кольцо. И, конечно же, они быстро начали планировать свадьбу.

Я отвел Томаса Кларка в сторону и попросил его записать все счета на мой счет. Да, даже для этого ублюдка, Фреда Картера. Я также сказал ему, чтобы он достал ту редкую бутылку коньяка, которую я унаследовал, когда получил контроль над всеми активами Чарльза Бэкмана. Пришло время допить бутылку тостом, который я разделил со своей невестой.

Пора начать отпускать прошлое.

Я смотрел, как она направляет его на меня, словно неуверенный камикадзе. Она сжимала в руках большой желто-красный предмет. Я старался держать себя в руках на случай, если она решит бросить в меня какой-нибудь предмет с близкого расстояния, пытаясь предугадать, по какой траектории он попадет в мое тело.

Вместо этого она протянула руку, чтобы забрать у нее предмет.

— Пирс! Она объявила с гордостью.

— Персик! Я поправил ее.

Она кивнула с уверенностью трехлетнего ребенка и повторила:

Закончив эту процедуру, она повернулась и оглянулась на корзины, ожидая, что они будут полны спелых сочных фруктов. Если бы история повторилась, то через несколько мгновений я бы получил еще один персик.

Я нащупал и осторожно сжал персик в руке и понюхал его. Он созрел и готов к употреблению. Я положил пушистые плоды в ведерко со льдом, которое использовалось для хранения нескольких бутылок пива с длинным горлышком, которым я наградил себя в завершение сбора урожая.

Затем, используя перочинный нож, я начал разрезать плод пополам, затем на четвертинки и вытащил косточку персика. Затем я разрезала его на более мелкие кусочки, чтобы мой ребенок мог насладиться вкусным лакомством. Правда, Карен вернулась с другим персиком и протянула его мне: «Пирс, папа!» — потребовала она.

Рядом со мной любовь всей моей жизни начала смеяться над нами. Я посмотрел на Стейс и улыбнулся ей, а затем снова обратил свое внимание на Карен.

— Персик! Я повторил, чтобы поправить ее, протягивая ей маленький кусочек фрукта. Ее глаза блестели, когда она пробовала фрукты, мякоть и сок были размазаны по ее лицу. Каким-то образом ей всегда удавалось оставить неустойчивую кожу, которая оседала на моей рубашке.

«Не кормите ее слишком много, слишком близко к ужину», — напомнила мне Стейси.

«Не буду, дорогая», — сказал я, пользуясь возможностью сделать еще один глоток нектара богов, холодная янтарная жидкость струйкой потекла по моему горлу.

«И больше никакого пива, иначе ты будешь совершенно бесполезен, когда я буду с тобой сегодня вечером».

— Ну, я понимаю, о чем вы. Я протянул ей кусочек персика, и на ее лице появилась озорная ухмылка.

«Я позволю тебе заниматься моим персиком всю ночь», — усмехнулась она.

— Просто помните. Мне приходится разгружать эти корзины на фермерском рынке рано утром.

— Трой, это значит, что мы должны начать сегодня пораньше, чтобы утром ты был готов к работе!

Суровый взгляд на ее лице сказал мне, что у нее тоже есть планы на меня на утро.

«Но чтобы помочь тебе, позвони одному из тех детей, которых ты нанял в помощники, и поручи им сделать эту работу для тебя завтра, я думаю, что-то произойдет, и это потребует нашего безраздельного внимания».

Я улыбнулась в ответ, а затем оглянулась на площадь, которая составляла нашу резиденцию. Когда мы поженились, я была рада, что осталась в здании банка, но Стайси был непреклонен, что я не буду воспитывать семью в здании банка.

Я позвонила своему старому другу семьи, миссис Фуллер. Она достигла того возраста, когда ей стало трудно заботиться о своем хозяйстве. Добавьте к этому тот факт, что ее дочь настояла на том, чтобы она переехала жить к ней на запад. В итоге я купил ферму Фуллера и несколько других участков земли, которые позволили бы мне быть полностью занятым в качестве фермера-джентльмена, но не перегруженным работой.

Во всех моих деловых предприятиях у меня были хорошие менеджеры, которые присматривали за моими активами и продолжали следить за тем, чтобы двигатель работал эффективно. Она больше не занимала каждую секунду бодрствования.

Вскоре я начал изучать севообороты, ирригацию и борьбу с вредителями. Стейси была занята ремонтом нашего нового особняка, и вскоре она сообщила мне о необходимости переоборудовать одну из комнат в детскую.

Карен вошла в нашу жизнь, и все сомнения, которые были у каждого из нас по поводу нашего брака, были немедленно развеяны. Как ни странно, наше счастье вызывало сильное раздражение у местных жителей, которые внимательно следили за нашими испытаниями и невзгодами. Они не могли понять, почему я готов жениться на девушке, которая отвергла меня. И они не могли понять, почему Стейси вышла за меня замуж после того, как я ей отказал.

Я мог бы написать целую энциклопедию, пытаясь донести до людей наши рассуждения и чувства, или я мог бы просто резюмировать, что я люблю ее, она любит меня, и мы наконец-то встретились в нужное время.

Спите спокойно. Меня не преследуют призраки моих родителей. Почему они должны следовать за мной? Они хотели для меня только лучшего, и это, наконец, произошло. Меня не преследует призрак Чарльза Бэкмана. Он больше не может навредить ни мне, ни Стейси, так что это не имеет значения. То же самое с Дэвидом Портером и Джанет.

Единственный человек, который может причинить мне боль — это Стейси, и в глубине души я знаю, что этого больше не случится. Уроки, которые мы выучили, были болезненными и стоили страшных денег, покупались дорого и ценились дорого.

Внезапное прозрение, которое пришло ко мне, когда я увидел, что Карен принесла мне еще один персик, поразило меня своей простотой.

Карен забралась ко мне на колени и со всей невинностью, которой Бог наделил ее глаза, посмотрела в мои, когда передавала мне фрукты.