Илья и Изольда — порно рассказ
Больше часа пушистые хлопья декабрьского снега с церковным спокойствием сыпались за окном, вздымая свою белую шерсть на голые деревья, извилистые дороги и покатые крыши домов. Словно растворяясь в нем, вдали едва виднелись очертания высоких кавказских гор. Казалось, воздух полностью застыл в незримо возвышающейся застенчивой тишине.
«Значит, прошел целый месяц с тех пор, как я здесь копал», — подумал Илья, задумчиво наблюдая за падающим белым пухом зимы. — Всего через час Новый год вступит в свои права. «
Предвкушая предстоящее торжество, он допил оставшееся в бокале вино и оглядел комнату с новым переполняющим его чувством удовлетворения — все было готово к приезду матери. Белоснежные стены были украшены пушистыми огоньками разноцветных гирлянд. Почти двухметровая елка (со сверкающим голубым мегандравидом на вершине и серебряной сермягой) была увешана разноцветными стеклянными шарами. Наконец, на главный стол подали огромную сырную пиццу и лучшее «танкерное» вино Саакашвили.
«Я все это подготовил. — Илья сказал почти с гордостью. Мама будет очень рада. «
Действительно, в эту новогоднюю ночь он почти сам отлично справился со своей работой — от поиска ели в местных лесах (рубки и заготовки), до самостоятельного «ваяния» пиццы! И все это ради его любимой мамы, известной эстрадной певицы Изольды Аслановны, которая должна была приехать сюда в S. — в своем уютном охотничьем домике, после очередного выступления на банкете местных мафиози.
«Да, мама будет счастлива. — повторил Илья в своих мыслях.
Удовлетворенный, приятно опьяневший, он лениво отошел от окна, поставил свой пьяный бокал на стол и остановился у туалета. Тот большой туалетный столик, за которым, казалось, сидела его знаменитая мать, наводя последние штрихи перед каждым выходом в свет.
На него смотрел высокий, стройный мужчина с бледным, готическим продолговатым лицом, небольшими локонами гладких черных волос, усталыми карими глазами, длинным прямым носом и припухшими, бледно-коричневыми слоистыми губами.
«Типичный студент», — усмехнулся он про себя, заметив, что синяя джинсовая куртка (под которой на нем была только белая футболка) и такие же синие джинсы лишь еще больше подчеркивают его хрупкое тело. Однако его вдруг больше привлекли черты его исхудалого лица, которое после прошлогоднего нападения угря, казалось, значительно постарело.
«На кого я больше похож», — подумал Илья, внимательно рассматривая свое отражение в зеркале. «Это правда, что мои глаза принадлежат моему отцу, как и мой нос. Но губы и подбородок матери. То есть, у меня есть еврейский «лупи» и обоняние, но грузинский нюх!».
При этой забавной мысли его полные губы растянулись в пьяной ухмылке. Теперь он ясно видел в зеркале визуальное творение своего отца, русского худого офисного еврея, и своей эффектной матери, очаровательной грузинской дивы. И этому «творению» было уже два десятка лет.
«Я только наполовину грузин», — улыбнулся он. «Во всех остальных частях я — Иуда!».
Он снова оглядел подготовленную комнату усталыми глазами. Вино — дань уважения легендарному грузинскому танкисту Григорию из старого многосерийного польского фильма «Четыре танкиста и собака» — значительно расслабило его тело и потянуло прилечь на роскошный белоснежный диван, расположенный тут же, в зале. Однако он полагал, что как только ляжет, то погрузится в блаженный сон, и в итоге, после всех его усилий по подготовке к предстоящей новогодней дате, это будет для него невероятной ошибкой!
Илья снова отвернулся к окну: ни бликов ярких фар, ни гула серебристого маминого «Мерседеса» уже не было слышно. Только густой снег продолжал тихо шуршать в темноте подъездной дорожки впереди.
И снова, завороженный ею, Илья подумал, что этот новый год, видимо, будет самым спокойным в его жизни. Без городского шума, без ярких фейерверков и человеческих криков, без борьбы с телевизионными колоколами и мерцания одних и тех же звезд на эстрадных сценах. Была бы суета, с которой он столкнулся в этом году в одном из тбилисских студенческих общежитий, вместе со своими сокурсниками, сначала чуть ли не галлонами распивавшими медицинский ликер, а потом, в этом угаре, зевавшими в скрипучих килтах с дымящимися от восторга студентами!
— Пришлось взять Леопольда с собой. подумал Илья за своего пузатого студенческого друга. «И тогда вполне возможно, что сегодня мне придется встречать Новый год в одиночестве».
Он боялся без причины. Изольда Аслановна часто пропадала на банкетах до самой ночи, возвращаясь с них в свое охотничье гнездо только под утро. Вся запаянная, уставшая, но с блеском в глазах и несколькими сотнями тысяч свежих долларов в дорогой сумке, она вернулась.
Он полагал, что у его матери есть такая работа (в конце концов, его отец, когда ему еще не было десяти, был где-то в Штатах) и что только благодаря ей он ходит в институт, носит модные вещи и обычно ест. Однако, будучи уже немолодым, невольно проглотив слухи о том, что мать якобы получала гонорары не только от концертов, но и от своих многочисленных любовников-мафиози, он испытал в своем сердце зачатки настоящей ревности. Ревность усилилась в нем вместе с половым созреванием.
Илья не раз ловил себя на мысли, что его собственная мать как женщина была очень красивой. Однако это не вызывало в нем ни смущения, ни мучений. Воспитанный матерью, он, естественно, любил и ее, и всю взрослую жизнь. К одной из них, а именно к Юлии Владимировне, которая была директором его института, он давно испытывал безответную любовь, смешанную с настоящей внутренней страстью. Эта армянка, наделенная милым юношеским лицом марионетки, неизменной золотой косой на макушке, упругой широкой попкой и потрясающими ножками — просто сводила его с ума! Только в мечтах он, наверное, кричал с ней тысячу раз, сотни раз поливал белой грязью постель, думал о ней каждые десять минут, но в реальной жизни. В реальной жизни он трепетал рядом с ней только в отделе, видя ее в обычных стильных ярких костюмах (с неизменно облегающими юбками-карандашами) и в ступоре непринужденного энтузиазма, направляемого ее мягко звучащим голосом, столь сексуально пленительным на Echoes of Metallic Gravity!
И с этой королевой Юлией (так ее называли в общежитии) во вкусах Ильи могла сравниться только его мать Изольда — его мать, благодаря славе которой он все это время делал всевозможные поблажки в учебе, хотя сам был далеко не дурак.
«Интересно, как отпразднует праздник Джулия? — ‘ — подумал Элайджа, глядя на снег за окном. — Она собиралась перевоплотиться в роль Снегурочки. «
Представляя «Бальзака» в бело-синем бархатном халате и даже позволив своей золотой косе выпасть из-под соответствующей шапочки, он почувствовал легкое волнение, приятно согревающее его о-очень горячие юношеские сосуды.
Вместе с этим волнением, которое было, веяло ветерком, он вдруг подумал, что в этом есть какая-то насмешка судьбы. И прекрасная Юлия Владимировна, и звездная красавица, мать Изольды Аслановны, были видными «вкусными» женщинами, но обе были еще в разводе! Не замужем! Да, пусть у директора есть довольно пожилая дочь Анжела, и Певунья, он, молодой студент 2-го курса биологического факультета, но больше никаких официальных супругов! Любовники да, массы! Но нет мужчин, их мужчин! Такие красавицы, а в «соку» и нет!
Эта мысль всколыхнула в Илье некую волну негодования, которая, пройдя по его телу, всколыхнулась в желудке и отдалась мочевиной — после случившегося, вина выпитого, ему наконец-то захотелось помочиться.
С этим естественным чувством он направился в уборную, но мимоходом взглянул на большие часы на стене, которые уже показывали около половины десятого.
«Осталось всего полчаса, а мать уже простудилась», — с досадой подумал он, расстегивая джинсы, которые развевались перед элегантным белым унитазом. «Сегодня я точно буду одна!»
Обнажив курчавую черную дряблость и вытащив 27-сантиметровый бледно-коричневый член с толстой, тыквообразной эрекцией, он (продолжая мысленно дразнить себя по этому поводу), зашуршал энергичной струей. Эта струя его мочи капнула на эмаль унитаза светло-янтарной жидкостью и тут же превратилась в некий миндальный аромат.
С закрытыми глазами, благоговейно испускающими теплые струйки отработанной жидкости, Илья, ощутив прилив облегчения, снова подумал о Юлии Владимировне. В его полусонном мозгу возлюбленная режиссера вновь возникла в образе русской снегурочки: сверкая теперь несколькими золотыми жировиками, она, с ворчанием проглотив «бум» Аллы «Чупа-Чупс», игриво подмигнула ему!
При виде этой сцены «кабачок», обливаясь мочой, начал медленно вставать, а широкая клубника на кожуре тут же набухла от всей венозной радиации!
Илья, наевшись пиццы и согревшись вином, сжимая пальцами внушительный стержень своего достоинства, уже хотел механически мастурбировать на прекрасный образ королевы Юлии (как обычно, смывая очередной заварной крем в канализацию!), но вдруг замер, уловив легкий шорох из прихожей.
— Илюшшш!» — услышал он громкий голос матери, ворвавшийся в дом, как смелый ветер с самых вершин высокого муртана. — Илюш, ты дома!
«Мама приехала!» — мгновенно радостно промелькнуло в голове Ильи. — Мама!»
С последним толчком, изгнав остатки янтарной мочи из своего слегка возбужденного члена, он в мгновение ока сложил свою «хорошую» обратно в штаны и, застегнув джинсы, поспешил к вернувшейся матери.
— Генакваль. — Увидев ее, только и смог произнести Илья с открытым ртом, так и застыв в прихожей.
Он никогда не видел ее такой необыкновенно красивой! Сняв черную шубу с заснеженным снудом, Изольда Аслановна предстала перед ним в соблазнительном красном платье, артистично обнимая голые плечи руками в элегантных кроваво-красных бархатных перчатках! Необычайно короткий подол этого интимного платья едва прикрывал даже половину ее крутых бедер, а верхняя часть почти обнажала белоснежный румянец ее пышной груди!
С трепетом Илья как-то мог понять, что нагло смотрит на тех, кто когда-то кормил его «румянами» и не без некоторого смущения тут же перевел взгляд на свое лицо. Прекрасное цветущее лицо зрелой женщины, с эффектно подведенными большими серо-зелеными глазами, сияющими серебром вековых теней и сочно накрашенными пухлыми губами!
— Илюша!» И снова эти маковые губы произнесли его имя, растягивая его по трубке. — Как я рада, что вы здесь! Это значит, что мы будем вместе в этом Новом году! Но я так устала, Илюш, сегодня был длинный концерт — только песня «Вперед, герой, вперед!». Меня вызывали на «бис» четыре раза! Я так устал, сынок! Прошу прощения, все мое праздничное настроение, я полностью наплевал на аудиторию! Я измучилась и теперь просто хочу одну, по крайней мере, я сижу на диване!
«Я понимаю, мама, я все понимаю», — сказал Илья, уже цепенея, с неожиданной дрожью в голосе, уже привыкший к ней после концерта «Тирады». — Я все приготовил сам. Как и было обещано.
«Вижу, сынок, вижу», — с удовлетворением сказала Асланова в трансформируемой комнате своего «гнездышка» и благодарно поцеловала его в щеку. — Какая красивая елка! Какой стол! Вы хорошо справились со мной! Настоящий джигит! Не беда, у нас еще будет время поднять тост за новый год! Я немного отдохну.
— Конечно, мамочка, — сказал Илья, глядя на нее «всеми глазами» щенка, восхищенно. — Как вы говорите.
Статная Изольда Аслановна, одарив сына усталой улыбкой, грациозно обойдя по мраморному полу блестящие красные сапожки на высоких каблуках (ну, поражающие своей красотой ноги, обтянутые темным прозрачным капроном колготок), блаженно опустилась в ласковые объятия мягкого дивана. Подол ее короткого платья непроизвольно приподнялся, еще больше обнажив красоту ног «кобылы».
Илья, ощутив прохладный поцелуй на своей щеке, смотрел на нее почти не дыша — любую другую женщину, одетую столь откровенно, он принял бы за простую придорожную шлюху — но родную сорокалетнюю мать в таком одеянии в его глазах он увидел в ослепительном божественном свете! Он смотрел на нее как на соблазнительную красавицу!
Весь внутренне съежившись, он так праздно и смотрел на Изольду Аслановну (которая безвольно раскинулась на диване, закрыв свои чудесные глаза), но потом с неизвестно откуда взявшейся робостью: он все-таки спросил:
— Мама, а ты точно ничего не будешь есть? Сегодня я приготовила сырную пиццу. Похоже, я понял.
— Нет, я не собираюсь быть голубым. — В мгновение ока грузинская дива почувствовала запах. «Но я рад, что ты постепенно учишься готовить». Для настоящего восточного человека нужно уметь готовить.
— Для своих женщин.
— Не только для сына, но и для своих матерей и сестер.
— А из Вина я вытащил Саакашвили. Признаться, я почти выпил его после того, как съел половину пиццы.
Изольда Аслановна весело посмотрела на него и тут же затрясла своим роскошным телом от смеха — дерзкого заливистого смеха настоящей горской женщины.
— О, сынок, я вижу, ты и впрямь выдохся, что даже побагровел от бравой «саакашвилевской» половины — Мелкий! Хахахахаха! Ну, ничего, ничего, я уже сказал, что не хочу ничего есть. Да, я не итальянец, чтобы расстраиваться по этому поводу! Хахахахахаха!
Смех его матери стал выражать робость Ильи. Ему вдруг захотелось мучительно вырвать этот черный смех из своих рук и наконец прильнуть к ее вульгарным губам в дерзком поцелуе!
Что мы будем пить через десять минут?» — удивленно повернулся он к ней, как истинный джентльмен. — ‘Подавать нового Саку на стол?
— Нет, сынок! Хахахаха! Изольда Аслановна разразилась очередным грудным смехом. — Я обычно встречаю Новый год в своей С. не с Саку, а с бокалом Зинандали! хахахаха!
«Как скажете, о прекрасная мадам!» — с улыбкой ответил Илья, все еще скрывая за шуткой свою раскрасневшуюся храбрость, и под новый рев матерного смеха направился к барной стойке.
Вскоре элитное светлое грузинское вино было мастерски откупорено им и аккуратно налито небольшими дозами в два больших хрустальных бокала с красиво выгравированными на них лебедями.
«Вот, мадам», — сказал Илья тем же шутливым тоном, передавая один стакан матери и усаживаясь рядом с ней с другим. «Но я должна предупредить вас, хотя запах очень элегантный, он цвета моего сакэ!».
— Хахахахаха! Изольда Аслановна снова встряхнулась, вздыбив пышные волны грудей. — Ну, сынок, так ты говоришь! Это вино — настоящее грузинское элитное вино, и это вам не саке! Да, и перестаньте называть меня «мадам», хотя я пою много французских баллад, я, как и прежде, грузинка! Зови меня своим Сулико, мой славный всадник! Ваш Сулико!
— О, мой Суликоо!» — заплакал Илья, повинуясь маминой игривости. «Поднимем тост!» Новый год уже парит над нашими горами, как орел! Расскажите нам, и мы примем его как дорогого гостя, по-братски звеня бокалами!
Темные стрелки настенных часов действительно почти слились в одну в верхней части циферблата. Прямо там, в одном из
в глазницах окон вспыхнула зеленая звезда чьего-то салюта. И, словно в ответ, где-то промелькнуло веселое эхо грохота стола.
Воистину, Новый год, как стремительный орел, уже кружил над С. и всем остальным Кавказом, осеняя его земли знаменитыми аплодисментами и обильными винными возлияниями!
— Сынок!» — Изольда Аслановна повернулась к своему единственному отпрыску, сверкая серо-зелеными звездами глаз, держа в руке бокал любимого «Зинандали». — В моей жизни было все, но главное в ней — это ты — мой драгоценный Илюша! И поэтому в этом
В Новом году желаю вам приобрести то, что станет только вашим сокровищем! Желаю тебе Илюша, встретить свою любимую девушку! Вы хороший человек и заслуживаете хорошей любви! С Новым годом, моя дорогая!
— Спасибо, мамочка!» — взволнованно сказал в свою очередь Илья, с любовью глядя на нее водой своих темных глаз. — С Новым годом!
И под далекий радостный гул хора и зеленые огни салютов, летящих за окнами, они переплели руки в дружеском братстве и, весело глядя друг на друга, медленно пили из бокалов невесомую жидкость элитного вина!
Через минуту — он и дива откинулись на спинку дивана, полностью отдаваясь блаженству, которое приятно разливалось по их телам.
Чувствуя, как сорокаградусная жара медленно распространяется по внутренностям, Илья, глядя на мать, уловил запах мелиссы, смешанный с далекой примесью какого-то вина: по ее частому смеху он давно догадался, что она приехала «пьяной», но только сейчас лично учуял это.
«Как, новогодний концерт без банкета!» — подумал он с некоторой горечью ревности, его глаза с тоской блуждали по родным чертам ренессансного лица женщины. «Наверное, напился до чертиков из рогов всех изысканных вин следующего мафиози. И, возможно, потягивал что-то еще в дополнение. «
Он остановился на ее пылающих красным цветком губах (на мгновение он представил, как их лепестки раскрываются под ударами твердых охотничьих рогов, окрашиваясь потоками винной крови!) И снова он почувствовал желание соединиться с ними в поцелуе! Усыпленный пряным амбре вина и лимонным дыханием бальзама, он теперь был просто сосредоточен от созерцания роскошной красоты звездной матери!
— Мы можем потанцевать, сынок? — Заметив его взгляд, игриво
Подмигивание Изольды Аслановны.
— Конечно, мамы!», — радостно ответил Илья.
Поднявшись с дивана, она тут же бросилась к стоящему рядом музыкальному центру, вставила первый диск и нажала кнопку Plai. Буквально через несколько секунд могучие колонки центра залили все «гнездо охотника» прекрасной льющейся музыкой, под которую нежно звучал чарующий вокал Николь Хайланд, прекрасной блондинки, вокалистки немецкой группы «Highland».
— Илюш, я приглашаю тебя на белый танец!» — воскликнула зрелая дива. — Подойдите ко мне, мой джентльмен!
С неожиданным чувством неловкости Илья подошел к ней, и они медленно повернули по залу.
— Мама, а ты у меня самый красивый. — Вскоре он признал ее во хмелю, нежно одарив Дурью излиянием прекрасных звуков и запахов. — Самый красивый в мире.
-Ох-ох-ох, Илуш! Какие комплименты!» — смеется Изольда Аслановна, ведя их танцевальный дуэт. — ‘Ты, сын мой, похоже, сегодня хорошо пьешь, перепелка!
— Нет, правда, матери! Ты настоящая дива! Великолепно! Даже запах для меня особенный.
— Но от тебя всегда пахнет либо одеколоном, либо водкой! Хахахаха!
Плавно двигаясь вместе с ней в танце под композицию «Algo», он вдруг приблизился к ней, и их бедра соприкоснулись. Вскоре, как бы «непроизвольно», его руки, лежащие у ее талии, начали нежно ласкать поверхность ее середины спины, взаимно опускаясь все ниже к большой, соблазнительной попке.
Со своей стороны Изольда Аслановна, более остро ощущая прикосновения сына к себе, видела, что он почти в трансе.
— Сынок, ты тоже стал совсем взрослым, — признала она, с нежностью глядя на него. — ‘Я заметил это на балу, устроенном вами по случаю окончания школы. Ах, как я тогда встал, я тогда просто не чувствовал ног!
Однако он никак не отреагировал на ее слова, продолжая двигаться в танце, похожем на зомби.
«Какой отстой, Илюша!» — тут же рассмеялась Дива, начав легонько поглаживать ее темные волосы.
— «НО», — сразу же начал Илья. — Нет, я не спал. Мама.
Посмеявшись над ним, Изольда Аслановна хотела продолжить разговор, но вдруг почувствовала, что что-то явно мешает ей двигаться. Недолго думая, она двинула бедром и, искренне убедившись, что у Ильи в джинсах внушительный холмик!
В этот момент он уже «стрелял» прямо ей в глаза, и она ответила ему долгим взглядом.
И вот, не сводя с него своих завораживающих глаз, в какой-то момент танца она ловко сделала шаг вперед, от чего ее бедро тут же отбилось всем своим выпуклым рельефом!
— О. — Словно обжегшись о что-то, Илья тут же задыхается.
— Какой он сын? — Каннинг, моргнув глазами, спросил свою зрелую диву. — Что-то не так?
— Да, все просто. — Он колебался в новом смятении. — Я вдруг вспомнил одну шутку.
«Не думаю, что тебя это волнует».
— Хорошо. На глазах у своих девочек мальчики играют в футбол. Вот малыш бросается в атаку на ворота соперника и со всего размаха попадает в мяч, который. впечатывается прямо между ног вратаря Васьки! «Мои яйца!» — мысленно кричит он, корчась от боли. «Мои будущие дети!» — шокирована его девушка Наташа.
— Хахахаха! Странный анекдот, сынок!
— Но это правда. Правда, мама?
— Верный. Вы знаете что-нибудь еще?
Она намеренно прижалась к нему снова, снова ударившись бедром о его правый кол.
— Ха-ха. — Он непроизвольно «кашлянул», но снова взял себя в руки. «Да, мам, я знаю. Однажды мальчик спросил своих родителей, и они ответили, что такое минет. Они поспорили и решили, что лучше он узнает об этом от нас, чем где-то на улице. Мама: «Ого. Это когда они берут в рот. Отец на нее: «Глупая! Они не берут, они дают! В конце концов, наш сын все еще растет!».
— Хахахаха! И откуда у них такая вульгарность! А я «интеллектуал»! Хахахаха!
— Ну, я знаю почти интеллигентные шутки на эту тему.
— Правда?! Например?!
— Париж. вечером. Монмартр. Из открытого окна дома раздается жалостливый мужской голос: «Луиза, как насчет нашего вечернего свистка?!». Итак: «О боже, у меня так болит голова. Молоко в стакане, я выпью его утром. «
— Хахахаха! Вот ты «жжешь» Илюша!
— Да, это так. Это уже не новые шутки.
Музыка остановилась, и их танец закончился.
Чтобы скрыть свое нахлынувшее желание, Илья быстро расслабился на стуле и скрестил ноги. Изольда Аслановна, весело глядя на него, снова взяла бутылку своего любимого «Зинандали» и
налил его в пару хрустальных бокалов.
— Пойдем дальше, сын мой?» — спросила она с улыбкой, давая ему
— Конечно, мама! Он улыбнулся ей в ответ.
Снова объединившись в одно братство, они, сдерживая пьяный смех, медленно вливали пьянящее содержимое в глотки и вскоре предавались расслаблению, «полусонно» глядя на мерцающие огни.
«Ой, Илюш, как хорошо!» — сказала Изольда Асланова с пьяным урчанием, ее серебристые веки сверкали в такт мерцанию мишуры. — Илюш, а правда, что мама очень хорошо себя чувствует?
— Хорошо, мама. И все в порядке. Ты. Ты — королева.
Пытаясь скрыть разыгравшееся смущение, он встал и неожиданно направился к сверкающей елке. Примадонна, снова раскинувшаяся на диване, чуть растянув свои богато накрашенные губы в довольной улыбке, безучастно наблюдала за ним.
Илья, быстро выбрав самую великолепную серебряную гирлянду на новогодней елке, вскоре вернулся к ней и дрожащими руками надел ее на темноволосую голову.
«Вот, мама, это твоя корона», — восторженным шепотом сказал он, с волнением наблюдая, как сверкающие иголки гирлянды радужно переливаются в ее волосах, словно россыпь драгоценных камней. — Сверкающая корона королевы.
«Спасибо тебе, моя заботливая верная страница. Изольда Аслановна нежно поблагодарила. — Садись рядом со своей царицей Тамарой.
Очарованный словом Илья беспрекословно подчинился ей, ведь в его глазах она действительно предстала перед ним как сияющая сексуальная грузинская царица!
«Сынок, ты действительно устал сегодня?».
— Нет, мама. Я был счастлив сделать все это для вас.
«Удобное ли у меня гнездышко, сынок?»
Сквозь пелену опьяняющего тумана, затуманившего его глаза, он, ловя каждое слово с ее сочных губ, безумно желал снова коснуться их в поцелуе!
— Мать. — сказал он дрожащим голосом, глядя на эти «кричащие» губы. — Мама, прожив здесь два месяца, я поняла, чего мне не хватало в жизни! А именно тебя, моя любимая мама! Я так рада, что ты теперь со мной!
«А как иначе, Илюш?». Что-то в тебе сегодня странное.
— Ты такая красивая мама! Ты всегда была настоящей красавицей, но только недавно поняла это!
— Сынок, знаешь, мой статус художника просто обязывает меня всегда выглядеть красиво. Кроме того, я думал, что Гиви придет сегодня. Но, видимо, он еще не успел закончить все свои дела в Германии.
«На месте дяди Гиви я бы все равно нашел время приехать!»
Впервые он сказал это с искренней ревностью, хотя заранее знал, что друг их семьи, успешный бизнесмен и ресторатор, дядя Гиви, был одним из «стабильных» любовников его «королевы». Кроме того, он был главным спонсором всех ее концертов.
«Бедный мой Илюша, — сказала Изольда Аслановна с какой-то грустной улыбкой, лениво моргая на него. «Тебе, наверное, очень одиноко». Или у тебя все еще есть девушка?
— «Мама», — еще больше возмутился Илья. «Я говорил тебе, что все современные девушки для меня — это SUU».
— Илья! Тем не менее, тебе не стоит так сильно выражаться о дамах, ведь ты все еще из нашей интеллигентной семьи!
— Прости, мама. Обещаю, что больше не буду. Но все же, как повезло дяде Гиви.
— Потому что это так.
-Ох-Ох-Ох, сынок! Судя по вашим словам, я прав, что упустил удачу!
Изольда Аслановна посмотрела на него и снова начала гладить себя по голове.
-Илюша-Илюша, какой ты хороший человек.
Ничего не говоря, Илья убрал руку, медленно снял красную бархатную длинную перчатку и поцеловал пальцы (с хорошо покрытыми красными длинными ногтями), а затем теплую ладонь.
Изольда Аслановна, со своей стороны, увидев в его глазах сияние великой любви, подошла и поцеловала его в лоб. На минуту застыв в таком родительском поцелуе, она обняла Илью за плечи чужой рукой (так и находящейся в чехле ее перчатки).
Тут горячая кровь наконец ударила ему в голову, и он, не в силах больше противостоять естественному мужскому желанию, обхватил ее правой рукой. Он прикоснулся своими влажными губами к ее прохладной бархатной шее! Дива не делала никаких протестующих движений, и вскоре он начал смело осыпать ее шею поцелуями, двигаясь все выше и выше.
«Как драгоценный сосуд, я целую ее золотое — самое горло!» — пела шея матери, вдруг мелькнула мысль у взволнованного Ильи. — Воспитание эстрадного артиста в Грузии!».
С легким вздохом Изольда Аслановна все равно отстранилась от него, откинув голову на мягкую спинку дивана. Илья и не думал отстраняться — с замиранием сердца он попытался снова обнять ее, но неожиданно схватился за одну из ее больших сисек!
— Илья!» — недовольно сказала зрелая дива. — Что ты делаешь? Вы решили притворяться?
Все еще не понимая, что своей сексуальностью она невольно ломает собственного сына, она отодвинулась от него еще дальше и беспомощно покачала головой.
-‘О, кое-что, что меня сегодня совершенно опьянило. В итоге на банкете я выпил довольно много вина. Как обычно из рога. Илюша, давай спать прямо здесь. Давай спать.
— Хорошо, мам. — крикнул Илья с пьяной ухмылкой на ее предложение о том, как, согласившись переспать в эту новогоднюю ночь.
Он вернул контроль над ее правой рукой и, еще больше возбудившись, начал целовать ее с новым благоговением. Изольда Аслановна не возражала — она закрыла свои божественные глаза, но разошлась складками страстных губ и расслабилась на диване. В полумраке комнаты все ее прелестное лицо очаровательно светилось разноцветными огоньками гирлянд: уже потеряв дар речи, она просто следила за его действиями, глядя на него сквозь длинные, во весь рост, черные ресницы.
Илья (тяжело храпя от нарастающего напора внутренней страсти) опустил руку и, полуприподнявшись на диване, нагло потянулся губами к ее лицу.
— Мама.» — страстно прошептал он, начиная медленно покрывать поцелуями ее мерцающее лицо.
Изольда Аслановна, еще не до конца осознавая происходящее, пыталась сопротивляться, но Илья крепко обнял ее обнаженные плечи и. все же слил свои губы с ее губами в поцелуе!
Все в одно мгновение словно замерло: словно провалившись в какую-то сладкую бездну, со всей своей юношеской любовью, со всей своей неуемной страстью, Илья поцеловал маковые губы матери! Он целовал ее, нежно сосал их полные теплые лепестки, жадно облизывал ее большие зубы, десны, ласкал патоку на языке! Он целовал ее так, словно пробовал нектар — всасывая всю ее божественную слюну! Он целовал ее, коварно овладевая языком во всем ее райском ротике, и. вместе они растворились в нежной чаше обволакивающего любовного самозабвения!
— Мммм. — покорно поддаваясь проникающему языку сына, Изольда Аслановна невольно издала сладостный стон.
Опьяненная алкоголем, уставшая от работы и полностью захваченная его страстью, она в одно мгновение потеряла всякое сопротивление приливу неожиданного удовольствия.
Илья, чувствуя, что она охотно отвечает ему движениями губ, только пил их с возрастающей жадностью! Он пил и сходил с ума от неописуемого вкуса ее рта, наполненного жаром, слюной лошадиного вина и женским грогом страсти! Его толстые губы, казалось, впивались в ее не менее пылкие губы! И, судорожно вдыхая ноздрями шелковистые ароматы мелиссы, он вскоре начал впадать в такой головокружительный кайф блаженства, какого он еще не испытывал ни с одной из своих студенток, с которыми иногда пьянствовал в грязных прачечных общежития!
— ‘Мама’. Посмотрев на мать исступленным взглядом, Илья через минуту задыхался, все еще не отрываясь от ее влажных пьянящих губ. — Ты божественна.
Произнеся этот комплимент в порыве чувств, он снова приник к ее губам, но теперь стал ласкать руками всю ширину ее великолепной спины. Но, наконец, почувствовав, что давно налитый кровью член почти разорвал ширинку джинсов, он быстро запустил руки в полные шары маминых грудей и тут же принялся грубо их доить!
— Мммм!» — пробормотала Изольда Аслановна с некоторым неудовольствием, мгновенно оторвавшись от его неутомимых губ и оттолкнув его руки, — Илюш, что ты делаешь? Ты совсем с ума сошел?!
— Я люблю тебя, мамочка!» — храбро лепетал он, щелкая языком. Ты самая прекрасная мать на свете! Я безумно влюблен в тебя! Люблю любовь!
— Прекрати это делать. В конце концов, ты — сын.
Вся в поцелуях и нагло раздавленная им, она снова была
попыталась встать с дивана, но он снова упал на нее, теперь уже зарывшись лицом в ложбинку ее пышных грудей!
Внезапно ощутив не менее сильный прилив горячей крови, сладким эхом ударивший в грудь, током отозвавшийся в нижней части живота, Изольда Аслановна тоже почувствовала огромное волнение — ее сын, ее собственный сын, довольно умелыми поцелуями и невинно-ласковыми прикосновениями сумел возбудить ее так, как это сделала она. Меня никогда в жизни не возбуждали даже опытные любовники!
Однако осознание того, что это ее сын, придало ей новый импульс для сопротивления — упираясь руками в сиденье, она снова попыталась встать, но вскоре поняла, что все бесполезно,
она наконец опустила лицо.
— Мать. Моя любимая, неповторимая мама. — Снова переводя поцелуи на ее шею, Илья страстно шептал. Ты самая драгоценная женщина, которая у меня есть!
И эти его поцелуи, свободные прикосновения и теплые искренние признания до сих пор трогали сердце матери — ведь теперь она была просто одержима, Изольда Аслановна сама подняла к нему лицо и. снова одарила губы томительным поцелуем!
Лаская губы родной дивы, Илья снова нашел ее грудь, но с тактичной поспешностью стал разминать это вымя. Беспрерывно скрежеща, он чувствовал, как возбужденно раздуваются ноздри матери, а ее дыхание становится горячим: не дрогнув от его напора, он тут же начал поднимать ее груди, сжимать и ощупывать их пальцами, а вскоре попытался освободить их из плена откровенно красного платья.
Но поскольку в последнем она не потела, платье, похоже, не хотело их отпускать! Тогда, уже не сдерживая себя в кипящем желании, Илья сам схватил ее, резко потянул вниз и. как две большие дыни, мамины сиськи наконец-то ворвались к нему со всей своей прелестью!
Минуту, заворожено глядя на эту роскошь пятого размера (белую как снег, с контрастно разбросанными ягодками на аппетитных темно-коричневых сосках!), он нежно обхватил ее снизу руками и в порыве переполняющих чувств прикоснулся губами! Вот он подцепил одну из затвердевших «ягодок», ловко лаская ее языком и слегка выпятив губы. начал сосать!
— Ай. Страстные губы Изольды Аслановны тут же разошлись с первым томным блеском.
Переполненная настоящим адом страсти, она впервые за два десятилетия почувствовала, как сосет грудь своего сына — почувствовала, как ее соски рефлекторно тянутся к его рту!
Илья, сам чувствуя, как ее шершавый «сосок» стремительно бултыхается во рту, готовый как бы опорожниться пряным молоком, сам, чуть не вскрикнув от удовольствия (что-то, стало смешиваться с тупой болью — ведь член, истекающий соками желания, теперь так возбудился в штанах, что не только натянул их, но и расстегнул джинсы! ) Он всасывал второй сосок с удвоенным усердием!
— Глубокие вздохи Изольды Аслановны, расслабившейся на диване, усилились.
Уже сильно потрясенная сосанием сына, она даже начала непроизвольно покачивать крутыми бедрами.
И Илья, уловив этот рефлекс желания, как завзятый самец, грубо перевернув любимую диву на бок, теперь прильнул к ней всем телом, осыпая ее новыми поцелуями и забираясь руками под мини-юбку!
Ловко орудуя языком во рту громко храпящей матери, он, пробежав пальцами по ее ногам, наконец, нашел эластичный пояс ее трусиков, тут же проник под их гладкую ткань, и с невероятной страстью сжал великолепные ягодицы хозяйки!
— Мммм… и они оба застонали от ее груди сквозь остатки нектара глубокого поцелуя.
Размазав немного сдобы по ягодицам Изольды Аслановны, разгоряченная Ирочка стала ритмично ласкать переднюю часть ее больших бедер, быстро укладывая ее этими ласками на спину. теперь уже слегка приоткрытые «ворота»!
И как раз в этот момент, сквозь бесконечный бешеный ритм крови и обволакивающий смог тактильного блаженства, в его голове раздалась громогласная канонада: «Это — это твое! Он твой!»
С чувством вязкого безумия он наконец оторвался от губ сладкой матери, почти в бешенстве запустил руки под ее юбку и чуть не сошел с ума от открытия, что ЗДЕСЬ все уже мокрое и горячее!
Не помня себя, он мгновенно «сполз» вниз и зарылся в трусики Изольды Аслановны — зарылся, вдыхая с невероятной жадностью и терпкий запах ее женских выделений, и густые черные, жесткие завитки лобковых волос!
Одолеваемый дикой природой исступленного желания, он быстро начал снимать с нее трусики — Изольда Аслановна, неожиданно для самой себя, приподняла собственные бедра, чтобы помочь ему в этом деле!
Тут ее белые трусики полетели в угол дивана, а Илья, мгновенно встав, как солдат, судорожно стянул с себя джинсы и рваные брюки: наконец-то он оказался перед родной красавицей с голым членом!
Не без страха в добрых глазах, глядя на его протянутую «палку», перед ним беспомощно лежала зрелая дива с голыми сиськами и зияющим черным треугольником между розоватыми бедрами!
Тяжело дыша, Илья чувствовал, что пикадор уже почти готов вонзить в телка свое внушительное «копье», но вдруг замер при мысли о том, что в эту праздничную ночь придется отключить телефон, чтобы никто (включая дядю Гиви!) не нарушил начавшуюся между ними интимную связь! Однако, с другой мыслью, промелькнувшей в его голове — что любая медлительность может теперь полностью положить всему конец — он все же подскочил к матери на диван!
Оказавшись на кровати, он тут же потребовал развести ноги в стороны, но только сел на них, как «пострадавшая» Изольда Аслановна вдруг схватила его за мошонку, потянула вниз и. начала трогать пальцами его яички!
— Ммаа. — Только Илья мяукнул, ошеломленный.
Закрыв глаза, он тут же отдался этому внезапному удовольствию, ощущая болезненную венозную плоть, а также все движения ее пальцев и легкое царапанье их острых когтей.
Изольда Аслановна, внимательно осматривая Илюшины яички, как крестьянин драгоценности, вскоре схватила окаменевшую «тыкву» пениса, начав медленными движениями гладить его от основания до выпуклой винно-красной головки!
— Оооо. — Илья сдавленно выдохнул, чувствуя, как стремительно закипает его кровь.
От такого материнского напора его разум начал впадать в ступор, и реальность быстро перетекала в какое-то неземно-сладкое блаженство, но резкая тупая боль в органе (мать резко дернула его вниз!) вернула его в пьяную реальность, да так сильно, что он с тупым стуком просто рухнул сверху на дорогую женщину!
Изольда Аслановна, однако, не ослабила инициативу — одной рукой она потянула сына за пенис, другой. открыла для него свое лоно! И благодаря ей его горячий «инструмент» наконец-то уперся во что-то мягкое, горячее и влажное!
Под его натиском Изольда Аслановна, тихо стоная, сотрясалась всей грудью и кушеткой, но Илья уже не видел этого — он толкал и толкал ее, давая полную волю своему венозно-писястому зверю!
Словно в каком-то фантастическом сне, он видел, как она применила свой «поршень» и в ту же секунду, снова, с просторной каплей, полностью ввела его в свою родную ложбинку! Толкаясь, с каждым разом проникая все глубже и глубже!
Ощущая лишь необыкновенное тепло расширяющегося влагалища, он вскоре полностью упал на свою роскошную мать и, не сбавляя ритма, почти сквозь слезы радости, горячо зашептал:
— Мама! Я люблю тебя! Я так тебя люблю! Ты моя королева! Ты — богиня! Моя богиня!
— Ааа. Ааа. Ааа. — Изольда Аслановна, поднимаясь с нарастающими волевыми стонами, полностью отдалась лавине обрушивающегося наслаждения.
Илья, Бойко работающий как в бассейне, с очередной благодарностью начал целовать ее шею, уши, густые волны ее темных волос. Затем снова начал смазывать ее груди, поглаживая соблазнительные соски.
«О нет, я сейчас кончу! Я сейчас кончу!» — в какой-то момент эти мысли вдруг промелькнули в его голове, он почувствовал, как неземное блаженство просто кипит в его маленьких шариках. — Нет. Н-ОХ, я не хочу так быстро!».
Тем не менее, имея некоторый опыт, пусть и с быдло-студентами в Тбилиси, он, чтобы не выстрелить кончиной раньше времени, хотел войти в провал матери и немного отдохнуть, но Изольда Аслановна со своей стороны пришла в примерно оргиастические Чувства, она стала сама накидываться ему на таз, инстинктивно, сидя на его так поощряемом «орудии»!
«Нет, нет!» — со всем своим отчаянием вторил Илья.
И невероятным усилием он преодолел огненную бурю возбуждения. Он отскочил от своей любимой разгоряченной матери!
Не обращая внимания на крик, Илья быстро опустился на колени перед диваном, шаркая ногами, подтянул свое большое тело к нему и, выпрямив голову между горами бедер, пронзил языком липкую мякоть ее горячей «киски»!
— Ай-яй-яй!» Озольда Анчоусовна, не ожидавшая проникновения вездесущего сына языка!
— Мммм. -пробормотала в ответ ИЛИЯ, пробуя насыщенную сладость своей текущей разрядки (придавая пикантный вкус его «смазке»!), метко щелкая языком свои маслянистые коричневато-коричневые половые губы.
Одурманенный головокружительным запахом роскошного материнского влагалища, он вдруг невольно подумал о том, что помимо его собственного члена сюда проникали и члены многих ее любовников, члены Гиви и того же дяди Горбушки. Ведь, в конце концов, его отца звали Яков Иосифович! И все они заканчивались потоками или даже целыми молочными реками мужской спермы!
Последняя мысль так потрясла Илью, что в ней поднялось поистине животное и одновременно самое нежное вожделение! Кончиком своего острого языка он, оттопырив довольно набухший шарик маминого клитора, нежно погладил его навстречу, а затем осторожно втянул его в рот, заливая его своей обильной, фонтанирующей слюной!
Почти переходя на крик, она начала всплескивать и опускать задницу в неконтролируемом темпе. Илья, обхватив их руками, с не меньшей жестокостью стал терзать пальцы, помогая возбужденной любовнице распахивать свое лоно навстречу его языку!
По тому, как большие окорока зрелой дивы сдавливали его уши, Илья чувствовал, что не только он взлетает на головокружительные высоты наслаждения, но и его партнерша! Однако, с любовью пируя на ее клиторе, он также чувствовал, что его член все еще немного слаб от перевозбуждения, уныло вытекающие беловатые соки стекали по его ногам.
Самозабвенно трахая мать языком, он, не успев сделать больше ничего, почувствовал, как руки матери опустились на его затылок и с силой прижали его к промежности — неутомимый язык мгновенно пронзил ее теперь уже влагалище и, рефлекторно, двигался в нем, как винт, впитывая все его соки!
Чувствуя, как бедра Изольды Аслановны все сильнее и сильнее прижимают его голову, Илья с финальным «аккордом» сильно втянул в рот набухшую вишенку ее клитора!
Поднимая бедра судорожными ритмичными толчками, она, теперь уже без сил, вскоре откинулась на спинку дивана, самозабвенно отдаваясь невероятной волне спокойствия.
Илья, основательно упиваясь ее сладкой «киской», оценивающе смотрел на нее — груди, обрамленные густыми волосами, расширенные им, волшебно вспыхивали в мерцании огней гирлянды с росой вагинальных выделений. И, завороженный этим мерцанием, он тоже по глупости поддался внезапному забвению — без единой мысли в голове он, казалось, вдруг перевоплотился в настоящего олигофрена!
Через минуту Изольда Аслановна, вдоволь насладившись томлением, подняла голову, заметила этот идиотский взгляд сына, застывший на ее «дырке», и, несмотря на случившееся, вновь ощутив в себе прилив необычного смущения, оттолкнулась ногами и полностью села на диван.
— Илья, посиди со мной.
Услышав ее спокойный глубокий голос, Илья, выйдя из своего транса, молча сел рядом с ним. Она, не без иронии видя, что его «балан» значительно провис, обняла его за плечи и прижала к себе.
— Мама, с тобой все в порядке?» — робко спросил Илья, не решаясь посмотреть ей в глаза.
Хотя она и не позволила себе войти в него, однако, с легким приливом возбуждающего тепла, он, в свою очередь, тоже почувствовал дозу застенчивости.
— Да, мой дорогой Илюша, — ответила Изольда Аслановна с необычной легкостью, по привычке проведя пальцами по его потным волосам. Никто еще не доставлял мне такого удовольствия. Ты становишься настоящим слизняком!
— Спасибо, мамочка. — Просто вздрогнув от смущения, он покраснел. «Но скажи мне. Дядя Гиви иногда так ласкает тебя?
Этот вопрос в свою очередь смутил диву — она тут же опустила взгляд.
— ‘Нет, что ты, Илюша! Никогда. Правда, иногда он копает «там» своим «римским ножом».
— Что ты вздыхаешь, Илюш?
— Мама. Да, это так. Я бы хотел тебя.
— Да, конечно. Это так. Я сегодня в порядке.
Изольда Аслановна тихонько засмеялась и погладила рукой его мокрую щеку.
«Мне никогда не было так хорошо, Илюш, — призналась она сыну, внимательно наблюдая за его темными водянистыми глазами. «Боже, должно быть, я действительно закончил школу впервые за много-много лет!», как ее сын
Смутившись, он пробормотал ей что-то нечленораздельное, будучи пьяным.
Вдруг, осознав, что «лизнуть» оставила «нос» после того, как «сорвалась», она, испытывая острое чувство вины, осторожно потянулась к его хилой «колбаске» и стала медленно поглаживать ее. Поглаживая, с каждым движением все ближе к распаренной головке.
И благодаря его ловким пальцам Илья быстро почувствовал новый виток возбуждения, снова поцеловав ее в губы. Однако на этот раз мать задала «тон» — засунув язык в ротовую полость, она с ленивой мучительной дрожью попробовала остатки собственной вагинальной слизи!
Нежно, с патокой поцелуя, Илюшин схватил набухшую «клубничку» головки, стянул ее кожу и снова обнажил: Илья, сначала застонав через нос, потом полностью по-девичьи.
Изольда Аслановна, держа в руке жезл своей необузданной похоти, умелыми рывками нажимала все сильнее и сильнее.
— Оооохх. Оооохх. — Илья фыркнул, его взгляд потемнел, он бешено закивал головой.
Аристократические пальцы его матери стремительно разбивали его удовольствие каждую секунду, угрожая, что в любой момент он будет жестоко открыт для яркого «шампанского» молодой спермы!
И в этот момент, когда он, дав свой сексуальный «пистолет» пленнице, Изольде Аслановне уже почти довел ее от массажа до эффектного выстрела, ворвался в их дом. Огромная трель телефонного звонка!
В этот момент зрелая дива, испуганно выпустив кипяток «змеей» на сына, как отброшенный «черенок» вскочила с дивана и бросилась в трезвую прихожую!
Илья, с дико торчащей «палкой», просто пошатываясь бежал за ней — все произошло с такой молниеносной скоростью, что он не успел обменяться с ней даже парой слов!
— Здравствуй, Гиви!»- обратилась к нему мать, сразу став такой же веселой, как будто ничего пикантного не произошло. — Да. Спасибо, дорогая, и вас с наступающим Новым годом. Хахахаха.
Мгновенное осознание того, что чертов дядя Гиви все еще сдерживает их, подействовало на Илью, как разворачивающийся красный цвет
Тряпка перед глазами молодого бычка — теперь уже без тени смущения и с настоящей внутренней яростью ревности, он вскочил с дивана и с визжащим поводом тоже бросился в коридор!
«Я все еще хочу тебя!» — напряженно кричал он во всю мощь своих легких, нагло пристроившись на спине Изольды Аслановны.
Она, удивленно подняв на него обобщенные «петли», испуганно прошептала:
— Да, хотя бы дядя Перген! Он вспыхнул. — Что я!
Однако зрелая дива уже не слушала его — одной рукой держа телефонную трубку, она пыталась притянуть платье-ромпер к своей груди.
Это сопротивление только подлило масла в огонь ревности Ильи, в котором впервые в жизни горячая грузинская кровь взыграла всерьез: нажав кнопку громкой связи, он подошел к матери и завоевал ее сзади!
Уважаемый, я подписал Очрене выигрышный контракт с Иссарио из Германии. — хрипловатый голос дяди Гиви, окрашенный характерным кавказским акцентом, отозвался из динамика. -Тебе нужно только подписать бумагу «Коэ-Кэ», и к 7 января мы выдадим визу. Контракт на Cttvert Milliral Evro!
Словно вампир из надоевших «Сумерек», Илья впился глубоким поцелуем в бледно-розовую ши спелой грузинки Беллы Свон, прижимая член к гладкому прохладному шелку ее восхитительных жриц!
«Ты меня слышишь, Иззи?» chertvet Миллион евро!
— Да, я слышу тебя, Гиви. Спасибо, — ответила Асланова, все еще не в силах убрать сиськи под платье, потому что надменные руки ее сына уже забрались под него, снова начав интенсивные толчки!
— Хорошо. Ну, как Илья? Вы сдались на моих сеансах?
«Да, я все сдал, дядя Гиви!» — ответил за нее Илья, нарочно делая так больно, чтобы она не могла спокойно ответить ему.
— «Молодец, А. И. Молодец!» — сказал он с наигранной веселостью.
Арбузные сиськи Изольды Аслановны затрепетали в руках Ильи — не издав ни писка, она попыталась снова освободиться, но он тут же прижал ее тазик к самому столу!
— Папелет ВМЕСТЕ Новый год или ЕСТЬ ЕЩЁ гости? — снова спросил спикер их дядю Гиви.
— кха. — Зрелая дива тут же непроизвольно закашлялась, но все же выдавила из себя. «Я только с Ильей, Гиви, я только с Илюшей».
Внезапно вся эта ситуация окончательно вывела Илью из себя -…
Чувствуя в дяде Гиви главного потенциального соперника
К черту, решил он в тот момент, осваивая «немецкий» язык своей матери! Резко обняв Изольду Анховну за живот, другой рукой он знаменито засунул свой член. Между ее ягодиц!
«Только, я с Ильей.» повторила она с довольным возгласом (глаза которого просто полезли на лоб от неожиданности боли в анусе!) «Только мы.
— Понамай, Понамай Теби, Иззи! Что же тогда кричать?!» — удивился дядя Гиви, явно услышав необычные нотки в голосе своей хозяйки. — Вы заняты или чем заняты?
-Да, да, дядя, мы! — подражая его акценту, крикнул Илья со злобной усмешкой, стараясь засунуть пистолет как можно глубже, так как он оказался в не очень большой заднице собственной матери.
Изгнанная Изольда Аслановна, едва сдерживая в себе стон разрушающей боли, снова попыталась оттолкнуть его от себя, но он лишь крепче вцепился в нее настоящим бульдожьим захватом, и теперь явно не собирался отпускать до самого конца!
— «Что за черт!» — голос пресловутого дяди был удивлен динамикой.
-Giii-in-iii. — Наконец, с истинным отчаянием, зрелая дива застонала.
Однако она не успела ничего больше сказать, как Илья, подражая манерам танков, грубо надавил на его шею, заставив послушно склониться над ней, упираясь руками в стол. И вместе с этим он, обессиленный, почти полностью погрузил свой раскаленный «поршень» в ее анус!
— А-а-а!» — громко закричала Изольда Аслановна, корчась от боли, подгоняемая удаляющимся сыном.
— Что случилось! Дядя Гиви сразу же серьезно забеспокоился.
— Да. Гиви. Сгоревшая. восковая свеча. Она отвечает быстро, чуть не плача от пронзительной муки.
Илья, как ковбой, укрощающий дикую кобылу, уже совершал круговые движения задницей, словно намереваясь пронзить ее прямую кишку до самого живота! Его твердый живот с тошнотворным звуком плюхнулся на ее мясистые ягодицы, а руки вцепились в ее огромные сиськи, подпрыгивающие от ударов — от такого быстрого траха весь стол вместе с телефоном просто ходил ходуном!
Испугавшись стола, Изольда Аслановна уронила его, прислонила к стене — от адской боли, взорвавшейся в ее заднице, она уже не могла говорить, а только сотрясалась в беззвучном рыдании.
К полному удовлетворению молодого человека, окончательно сломившего сопротивление прекрасной зрелой женщины, Илья, продолжая сверлить ее широкую попку, смело взял инициативу в разговоре на себя.
«Дядя Гиви, как тебе живется в Берлине?». Когда вы летите к нам?
— Матот, Илья, Ещо как Матот! Боюсь, что приблизительно! Так что завтра будет для тебя!
«Вот это да!» — до Ильи наконец дошла вся необычность ситуации. — Я трахаю свою мать в задницу, спокойно разговаривая с ее главным ебарем! Вау!»
Эта мысль стала последней пикантной каплей в долгой игре Напалма со своей страстью, ибо он мгновенно ощутил то, что было близко к идеальному состоянию!
— «Ну, ты — оооо!» — странно сказал он (внезапно перейдя на «ты»!), уже неистово насаживая свой безумно окаменевший орган на ее задницу. — Ты! Пррррижааай! А-а-а-а!
Резко повернувшись, он насадил Изольду Асланову на свои яйца. Со вздохом, полным воли, он неистово выстрелил потоками спермы прямо в ее кишечник! Едва сжимая чресла дивы, он, мощно и сильно изливаясь в нее, еще несколько раз с истинным неистовством входил в нее, пока совсем не угас в ее нежно-розовом трепещущем теле!
— Эй! Где вы там, все время Россия!» — снова удивился басовитый голос дяди Гиви.
«Дядя Гиви, мы закончили фестиваль» — устало ответил Илья, его эякулят выплескивался, словно он отдавал все силы сразу. «Мама уже ушла в спальню. Я, наверное, тоже пойду. С Новым годом, дядя.
Не дожидаясь ответа, он отключил телефон и опустив ноги на пол, принялся целовать длинные ноги оттраханной родительницы.(Порно рассказы) Исральда Аслановна стояла у стены, но только теперь она издала бесплатный возмущенный палатный крик: между ее крупными холмистыми ягодицами гудела огромная темная впадина, с которой медленно улетучивались светлые ручейки вновь вводимых сыновей.
— Илуш, ты. Ты сегодня сделал из меня шлюху!» — с искренней жалобой в голосе, она тихонько хихикнула, бросив растрепанный взгляд через плечо. — Я еще не отдал туда ни одного человека. Как она могла. Скот!
— Мама! воскликнул Илья и еще жарче поцеловал ее ноги. — Я так тебя люблю! Люблю любовь!
Он крепко обнял ее ноги и сам начал непроизвольно дрожать от переполнявших его чувств.
— Илюша, ты не интеллектуал. ты идиот!
— Мама, прости меня.
Всхлипывая, он зарылся лицом в ее выпуклые колени.
— илуш. -мягче сказала Изольда Аслановна (хотя она чувствовала, что с хорошо просверленной задницей ее обильный эструс продолжается, она понимала, что сын все еще перед ней!) — Я тебе говорю, ты дурак! Ну, вот и все. Что было — то было.
Она тоже опустилась на пол, любовно прижавшись к его обнаженной груди.
— ‘Правда, мамочка!’ Он был поражен, решив заглянуть ей в глаза. «Разве ты не сердишься на меня!»
«Нет, я не сержусь, Илюс», — сверкнула она улыбкой, запустив руку в свои вспотевшие волосы. — С кем не бывает на пьяную голову. Кроме того, мы близкие люди.
— Спасибо, мама! Рад это слышать! Спасибо!
Переполненный благодарностью, он стал целовать ее залитое слезами лицо!
«Ну, сын будет», — сказала Изольда Аслановна. «Вы были великолепны, но…» Меня беспокоило только одно.
— Что, матери?» Илья снова был начеку.
«Ты страдал задолго до этого». Как полно.
— Не обижайтесь на сына, я говорю вам это, потому что я слышал, что если настоящий джигит действительно любит свою женщину, он всегда быстро заканчивает.
— Кто тебе это сказал.
— Моя мать стала Цато, когда мне было еще 18 лет.
— О, и у меня была мудрая бабушка!
— Да, Илюс, она была мудрой.
«Я обещаю вам, мамочки, что в следующий раз я быстро тебя прикончу!». Я кончу туда, куда ты только пожелаешь — хоть в рот, хоть в попу, хоть в «киску»!
— Я верю, сынок, я верю, дорогой. Я люблю тебя.
«Я тоже люблю тебя, мамочка».
Не без счастливых улыбок, влюбленно глядя друг на друга, они смеялись на полу. Они начали жарко целовать друг друга в губы!
Запах их потных переплетенных тел и сладостные прикосновения оживляли уютное пространство «охотничьего гнезда», продолжая новогоднее волшебство взаимной любви — беззаветной цельной любви матери к сыну, которая, казалось, была Приветствуемая фейерверками, мерцавшими за окнами, далекими трелями Лезеля играла Радостные крики: «Аса, Аса, Аса». «