Что случилось, то случилось — порно рассказ
Во время описываемых событий все участники являются совершеннолетними.
Моя история не будет содержать порнографическую коллекцию. Это лишь несколько самых сильных воспоминаний из моего далекого детства. Конечно, как и у большинства моих сверстников тех лет, самые сильные и яркие моменты связаны с интимными, а иногда и эротическими переживаниями. Поэтому я прошу модераторов отнестись с пониманием и разрешить размещение этой истории, поскольку в ней нет ничего, кроме любопытства, присущего тому нежному возрасту, через который мы все когда-то прошли. Я просто хочу поделиться своими историями с людьми, которых интересуют не интимные отношения, а процесс знакомства с противоположным полом.
Описанные события происходили в 80-х годах. Наша семья состояла из четырех человек: мама, папа, я и моя сестра. Мои родители были обычными советскими людьми. Мама работала врачом в санэпидемстанции, а отец был судостроителем бурового оборудования. И тогда я была на два года старше своей сестры. Мы жили дружно и весело, наверное, как и многие советские люди в те годы. Отец часто ездил в командировки на север, в Сибирь и на Дальний Восток. Он был востребован в своей профессии и поэтому участвовал в разработке многих месторождений. Мама весь день была на работе, и мы с Таней были предоставлены сами себе.
Помнится, первый интерес к женским прелестям возник еще в детском саду, что вряд ли кого-то удивит. Как и все дети, мы демонстрировали друг другу различия между полами. Не могу сказать, что она была очень захвачена, но определенный интерес был. Как-то Танька сама попросила показать его.
«Пусть меня считают нормальной, а то гонят в детский сад», — сказала она, — «я плохо вижу».
Естественно, я показал ей, а она в ответ показала мне. Таким образом, мы удовлетворили взаимный интерес. Потом были еще те же самые шоу, но это случалось нечасто. Но я не мог видеть старуху. Правда, я как-то не задумывался об этом, видимо, потому что не достиг возраста полового созревания. Но один случай досрочно пробудил во мне этот интерес.
Было лето, мы были на каникулах, а мои родители затеяли дома ремонт. Мы переехали жить в летний домик, который находился в двадцати милях от города. Когда отец был дома, он отвозил мать на работу на машине, а вечером забирал ее. Потом у нас была подержанная «копейка» из «Жигулей». Мама до сих пор не выучилась на права и не села за руль.
Когда отца не было дома, я пошел встречать маму, возвращавшуюся на вокзал с работы. Она приехала на последнем поезде, когда уже стемнело и попутчиков почти не было. От станции до дома нужно было идти через пустырь два по плохо освещенной тропинке.
Мама была молодой красивой женщиной, невысокой темной брюнеткой, не очень худой, но и не полной. Нормальная, приятная жизнерадостная женщина. У нас с сестрой были хорошие доверительные отношения с матерью. Возможно, это было потому, что мы проводили с ней больше времени, чем с моим отцом. Мама редко ругала и наказывала нас, она всегда старалась все споры решать разговором, находя нужные слова и нужную ситуацию.
Мы с мамой не слишком стеснялись Таньки и меня. Дома она носила легкую одежду. В основном это были папины футболки почти до колен и трусики или шорты. Я много раз видела маленькую, слегка обвисшую грудь моей мамы. Она специально не показывала его мне, но и не бросалась, как укушенная, когда я случайно видел ее. Да, и я не раз видел ее в бикини. Тогда я не чувствовал ничего особенного и не проявлял особого интереса. Мама старалась не заострять внимание на таких моментах, поэтому мое отношение к ней не выходило за рамки этого. Мне до сих пор интересно, что мама носила в трусиках, потому что я заметила, что сквозь тонкую ткань просвечивает что-то темное и видны отдельные волоски. Но я воспринимал свою мать только как мать, стыдясь себя за то, что думал о ее обнаженном теле. Я не пытался подглядывать, да и некуда было подглядывать — ни щелей, ни отверстий, ни окон. Многие пишут о своем интересе к нижнему белью родственников, но у меня такого не было. Я никогда не прикасался к нему и не нюхал его. Кроме того, у меня всегда была возможность созерцать прелести моей сестры, которая никогда не отказывалась от сеанса взаимного эксгибиционизма.
Однажды я встретил свою маму с поезда, и мы пошли домой. На проходе не было никого, кроме нас; никто больше не выходил из поезда на этой станции. Я всегда брал с собой аккумуляторный фонарик, который подарил мне отец. Мы, болтая о всякой ерунде, шли по тропинке, освещенной редкими фонарями. Я посветил на нас фонариком, так как можно было легко наступить на что-нибудь.
«Подожди, — неожиданно остановилась мама, — я не могу терпеть, я хочу в туалет, отвернись, пожалуйста».
По обе стороны тропинки росла высокая полынь, и пробираться через нее в полной темноте было глупо, поэтому мать, стоявшая позади меня, стала устраиваться прямо на тропинке. Я слышал, как она вертится, стягивая трусики и натягивая легкое платье. Теперь я слышал, как мощная струя шуршит по сухой земле. Я стоял, и все мои мысли были заняты этим действием. Я очень хотел увидеть, как моя мать описается. Наверное, тогда я впервые в жизни почувствовал сильнейшее сексуальное возбуждение. Мой эрегированный член громко выпячивался на трусах, потому что мой разум рисовал совершенно реалистичную картину, как моя мать писает в нескольких футах от меня.
— Ай! Мама резко пискнула.
Я автоматически повернулся к ней, продолжая светить фонариком. Не понимая, что произошло, я направил луч света на то место, где шипел ручей. Я буквально потерял дар речи от увиденного. Мама сидела на корточках, ее черные трусики, закрученные в трубочку у колен, подол платья задрался до талии, а ноги были широко расставлены, видимо, чтобы не забрызгаться. Между ее ног была хорошо видна часть тела, покрытая черными волосами, и откуда-то из волос шел шумный поток. Имея представление о строении женского полового органа, я был поражен тем, насколько сильно киска моей матери отличалась от киски моей сестры.
«Не смотри», — вернула меня к реальности мама, — «отвернись».
Я развернулся на 180 градусов.
«Но ты кричала, — сказал я, — что случилось?»
«Кто-то укусил меня, и я закричала от боли», — ответила моя мама.
«Теперь я понимаю», — сказал я.
«Прости, я напугала себя и напугала тебя», — сказала она виноватым тоном.
«Ничего страшного, — пробормотала я, — я совсем не испугалась.
Мама закончила писать, и я услышал, как она начала приводить себя в порядок. Все мои мысли были заняты зрелищем, которое я только что увидел. Впервые я увидел женскую киску, и это оказалась моя мама. Понимая, что произошедшее было плохо и я не могла видеть природу своей матери, я все равно не могла справиться со своими эмоциями. Как бы я ни убеждал себя в обратном, мне определенно понравилось то, что я увидел, и я хотел бы увидеть это снова.
— Ну что, пойдем?» — спросила мама.
«О-о, — ответил я.
Мы молчали почти всю дорогу домой, я чувствовала себя неловко, а маме было стыдно.
«Вов, не обижайся на меня, — нарушила молчание мама, — ничего страшного не произошло.
— Правда?
«Просто скажи мне, почему, когда ты повернулся ко мне, ты зажег меня прямо там?» — спросила мама спокойным голосом.
Мне было неловко разговаривать с мамой, особенно отвечать на такие вопросы, потому что мы никогда раньше не говорили на интимные темы. В ее голосе не было ни упрека, ни осуждения, ни гнева. Казалось, она действительно решила поговорить со мной об этом деле.
«Мам, я не знаю, как-то случайно получилось, — ответила я, — мне почему-то казалось, что с тобой там что-то случилось.
Что могло со мной случиться? — Мама спросила веселым голосом: «Мне показалось, что ты хотел посмотреть на меня именно там.
— «Нет, мамочка, ты, конечно, не нарочно, — протестовала я, — это произошло случайно.
Но ты искал достаточно долго, — продолжала мама, — глупо отрицать, что ты что-то видел.
Я мало что видел», — признался я, не понимая, почему мама продолжает этот разговор.
— Можете рассказать мне, что вы там видели? — Она сказала.
«Ну, я видел, как ты писала, — ответил я, — я заметил, что у тебя там черные волосы и их много.
«Разве не приятно видеть, как другой человек писает?» — спросила мама.
Я поняла, что мама хотела убрать интимную окраску из нашего общения и ввести ее в русло гигиены и эстетики.
— ‘Наверное, да’, — решил я подразнить ее.
«В конце концов, когда люди идут в туалет, они обычно отступают, чтобы никто их не видел», — сказала моя мама.
«Да, мама, — согласилась я, — наверное, это правда.
«Так что давайте отнесемся к этому инциденту как к мелкому недоразумению», — заключила она, — «и никому об этом не расскажем».
«Хорошо», — пробормотал я.
— Что случилось?» — спросила она.
Мы уже не шли пешком, а остановились в нескольких минутах ходьбы от дома. Я почувствовала, как моя мать слегка напряглась. Она также понимала пикантность ситуации и, очевидно, хотела бы закончить этот разговор. Я видел ее колебания и то, что, как и я, она была смущена обстоятельствами. Это был первый раз, когда между нами состоялся такой разговор, и я не могла не воспользоваться ситуацией, потому что не была уверена, будет ли еще такая возможность.
«Мам, не ругайся, — начала я медленно говорить, — но я хочу спросить тебя кое о чем.
— Да, говори, наконец, — сказала мама, немного нервничая, — я обещаю не ругаться и слушать.
— В целом, когда я увидел вас там, мне понравилось, — признался я, — могу я увидеться позже?
— Вам нравится, как я пишу?» — спросила она озадаченно.
Мне тоже понравилось, но я хочу увидеть тебя там, — попыталась я объяснить маме как можно мягче, — я никогда не видела ничего подобного, но я хочу.
Мама вытерла нос и молчала. Несколько минут мы стояли в тишине. Было видно, что мама обдумывает мои слова.
«Я думаю, тебе было бы интересно посмотреть, как выглядит мой». «Цыпочка, в твоем возрасте это вполне нормально, — медленно начала говорить мать, — но я бы не хотела показывать его тебе снова, сынок. Это плохо. То, что вы увидели его сегодня, это просто случайность, которой я стыжусь и хочу сохранить это в тайне. Мне жаль, сынок.
«Ладно, мам, — ответил я, — прости.
Мы обнялись и пошли домой. Потом мы жили как обычно, делая вид, что ничего не произошло. Но теперь я смотрела на свою мать совершенно по-другому. Я отказывался снова видеть ее родное место, место, где я когда-то родился, но мама не дала мне повода вернуться к этой теме.
Через несколько недель удача улыбнулась мне. Папа был дома, и они с Танком оба поехали в город, чтобы проверить, как продвигается ремонт и другие дела. Мама начала уборку, и я стала ей помогать, передвигая вещи, перенося их и все такое. Мама была в хорошем настроении, что-то напевала и мыла полы. А потом я случайно увидел ее трусики, когда мама увлеклась процессом и без необходимости раздвинула ноги. Я заглянул под ее халат на несколько секунд, пока она не заметила мой интерес. Мама поправила свое положение, лишив меня этого зрелища.
«Леле, ты опять меня смущаешь», — сказала она.
«Я просто случайно подсмотрел», — ответил я.
— Вы ведь никому не рассказывали об этом инциденте?» — неожиданно спросила она.
«Нет, конечно, нет, — сказала я, — я никому не говорила и не буду, мы же договорились с тобой.
«Спасибо, — улыбнулась мама, — я все еще волнуюсь.
«Мамочка, можно мне посмотреть?», — вежливо спросила я маму.
— ‘Ты опять сама по себе, — покраснела мама, — не нужно.
«Ну, мамочка, просто посмотри немного, — продолжала лепетать я, — я посмотрю один раз и больше не буду спрашивать.
— Нет, нет, — не сдавалась мама, — но вдруг кто-то еще понимает.
«Никто не поймет, я буду молчать», — не сдавалась я.
— Нет, тебе не нужно этого делать, — ответила она, — спроси Таню, она тебе все покажет.
Да, я видел ее раньше, — сказал я, — она совсем другая.
— Хватит об этом, — серьезно сказала мама.
Я понял, что продолжать разговор бессмысленно. Мама была непреклонна, она не хотела удовлетворять мой интерес. Но это никак не изменило наши отношения. Только я стала замечать, что мама стала вести себя со мной немного по-другому. В те редкие моменты, когда мы оставались с ней наедине, я часто мог видеть ее грудь, а также трусики. Конечно, в то время я воспринял это как несчастный случай и только много позже пришел к выводу, что она просто дразнила меня. Такова ее природа.
Однажды к нам в гости пришла мамина подруга Ольга. Она была симпатичной блондинкой, но немного пугала меня своим высоким голосом. Кроме того, тетя Ольга была намного выше нас с мамой. Танька два дня жила у бабушки в городе, а мы втроем остались на даче. Вечером мама предложила пойти утром на озеро, искупаться и позагорать, пока мало людей. Утром, взяв сумки с банными принадлежностями, мы отправились на берег озера. Солнце только взошло, и в воздухе витала приятная утренняя свежесть. Прибыв на берег, мы устроились на лучших местах. На пляже не было никого, кроме нас. И днем на озере было не так много людей, обычно люди приходили купаться вечером после работы в свои кровати.
Мы переоделись, и я пошел купаться, а женщины решили немного позагорать, пока утреннее солнце не припечет слишком сильно. Когда я поплыл и вылез на берег, я был ошеломлен тем, что увидел. И мама, и тетя Оля лежали на животе, их купальники были подоткнуты так, чтобы максимально открыть тело. Их круглые попки были почти полностью оголены. Я снова устроился на расстеленном одеяле и холодно посмотрел на женщин. Они, не обращая на меня внимания, бросились за чем-то.
— Давайте обратимся к искусству, — предложила мама Тете Оле.
— Пойдем, — ответила она.
Когда они встали, я удивился еще больше. Передняя часть их плавок также была повернута так, что было видно небольшое количество лобковых волос. Женщины сделали вид, что ничего необычного не произошло. Кажется, они специально покрутились передо мной и пошли купаться. Черные волосы мамы и светлые тети Оли были мне хорошо видны. Когда они вышли из воды, я увидел, что они сжимают руками мокрую ткань. Женщины, казалось, не заметили моих плотоядных взглядов и продолжали вести себя как ни в чем не бывало. У меня был стальной стержень от этих типов, и мне пришлось все время лежать на животе. И они продолжали изгибаться передо мной.
— Вовка, почему бы тебе не принять ванну? — спросила тетя Оля.
В ее голосе звучала насмешка. Они просто дразнили меня, озабоченного ребенка, прекрасно понимая причину отказа от водных процедур.
«Да, я не хочу», — сказал я, — «Я все равно погреюсь на солнце».
— Конечно, теплый, — захихикали дамы.
Они переместились в поле моего зрения, и я повернул шею, наблюдая за их движениями. Женщины снова вошли в воду, а я попытался успокоить свой плотик, потому что стоять на стояке было уже невозможно. Немного отвлекшись от мыслей о реальности, я почувствовал, что мой друг немного прихрамывает. Я зафиксировал это состояние на некоторое время, и когда женщины вышли на берег, я пулей бросился в воду. Прохладная вода сделала свое дело — мой член все еще поддавался силе тяжести. Просидев долго в воде, я вылез на берег и, несмотря на маму и тетю Олю, быстро вытерся и лег на одеяло.
— Великая вода, правда, Вторая мировая война? — спросила тетя Оля.
— Да, хорошо, — ответил я.
«Почему бы тебе не принять душ вместе с нами?» Она продолжила.
«Я наблюдаю за происходящим», — соврал я.
— Что нужно сохранить? Она сказала: «Мы не взяли ничего, кроме полотенец.
«О, давай снова собираться», — помогла мама.
Женщины ушли в воду, а я остался переваривать увиденное. Мне все больше и больше хотелось увидеть женскую киску во всей ее красе. Я не знал, чего еще ожидать от сегодняшнего дня. Пока они принимали душ, я уткнулся в кусты и сменил мокрые плавки на сухие шорты. Женщины вернулись и стали собираться, вытираясь полотенцами и высушивая волосы. Невольно я наблюдал за ними. Мама обернула полотенце вокруг талии и стянула под ним плавки, достала свежие трусики и разложила их таким же образом. Тетя Оля сделала то же самое, встав только наполовину, и я случайно увидел ее лобок в части полотенца, когда она надевала трусики. Они продолжали дразнить меня, а я мучилась со стояком. Мы вернулись домой, и я топтался позади, стараясь вести себя естественно.
На следующий день тетя Оля уехала и, прощаясь, лукаво подмигнула.
«Вчера мы решили тебя немного подразнить», — сказала мама, — «настроение было просто прекрасное, было весело».
Я не ответил, вспоминая, как я вчера бродил по пляжу и как мой член болел от перенапряжения.
— Вам не понравилось? — Мама удивилась: «Я думала, ты оценишь это.
«Мне понравилось, это было очень красиво», — сказала я.
— «Тогда где же твое «Спасибо»?» — спросила мама.
«Спасибо, мама», — ответила я, — «Ну, покажи мне, пожалуйста».
«Нет, — вклинилась она, — не спрашивай, мы просто дурачились вчера, если ты хочешь, я могу показать тебе, как это было вчера».
— Я на мгновение согласился.
— Что я делаю!» Мама вздохнула: «Сядь на стул.
Мама встала передо мной и подняла футболку. Она была одета в простое белое бикини. Постояв несколько секунд, она, медленно контролируя свои действия, начала снимать резинку. Появились черные вьющиеся волосы, мама все еще спускала резинку. Еще больше. Мама остановилась. Появились лобковые волосы моей матери, покрытые не очень густыми черными волосами. Я сидела, вынашивая эту красоту, а мама, держась за резинку, сжимала мои бедра, дразня меня.
«Можно чуть ниже», — спросил я.
— «Так сложно!» — ответила мама, — «ниже нельзя, а это очень много для таких маленьких лысиков».
Она вернула трусики в прежнее положение. Я не решался встать из-за сильного стояка. Мама заметила это.
«Посмотри, как он реагирует на такие мелочи, — сказала мама с улыбкой, — и, пожалуйста, покажи себя полностью». Что мы тогда будем делать?
«Мам, мне больше нравится, что я хочу увидеть тебя там, — с надеждой сказала я, — хотя бы один раз».
— Ну, что за глупый мальчик, на что мне там смотреть? — Она ответила: «Я не знаю, пока не подумаю об этом.
Так Надежда поселилась во мне.
Ремонт в нашей квартире еще продолжался, и мы, наконец, вернулись домой. Жизнь вернулась на круги своя. Теперь мы редко ездили на дачу, в основном на выходные, но и там не было ничего интересного. Мама закончила курсы и получила права. Теперь иногда она нас возила. Первое время отец контролировал ее, но очень скоро его мать начала вполне сносно угонять нашу машину.
Осенью у меня были неприятности. Я часто попадал туда и имел большие проблемы. Иногда во сне я немного мочился. Для меня это была трагедия. Во-первых, я чувствовала себя невероятно тупой; во-вторых, меня начали таскать по врачам; в-третьих, у меня начались жуткие осложнения дома. Родные утешали меня, говорили, что все пройдет, что меня лечат. Но лечение не принесло быстрого результата, я все еще иногда просыпалась в сырости. Забегая вперед, скажу, что действительно, примерно через три месяца я вылечился и перестал испытывать эти ужасные ощущения.
В этот период произошло крайне неприятное событие. По какой-то причине мама рассказала о моей проблеме своей подруге, которая была матерью мальчика из ее класса. Естественно, об этом узнала вся школа. Все мальчики и девочки дразнили меня. Это был сильный стыд. Я очень обижалась на маму и не разговаривала с ней. Я перестал ходить в школу. В это время отец был в командировке. Мама и сестра пытались поговорить со мной. Если я продолжала общаться с Таней, значит, я пренебрегала мамой. Она понимала, что совершила большую глупость, но не знала, как все исправить.
Мама сидела рядом и виновато просила поговорить. Я не хотела идти на контакт, потому что не знала, как исправить ситуацию. У меня была полная апатия, я потерял интерес к происходящему. Казалось, что если я выйду на улицу, они тут же начнут звать меня и смеяться.
Однажды моя мать сошла с рельсов и осталась дома. Танька ходила в школу, а мы вместе сидели дома. Мама все время пыталась поговорить со мной, а я просто отворачивалась от нее.
«Я никому не говорила о нашем секрете», — огрызнулась я в отчаянии, — «а ты нарисовал моего дурака».
«Прости меня, дорогая, я была глупа, — виновато ответила мама, — молодец, что умеешь хранить секреты, но это не так».
— Что мне теперь делать, как жить дальше? — Я почти кричал: «Все называют меня Сайкон и смеются.
«Ну прости меня, я не хотела тебя обидеть, папа вернется и что-нибудь придумает», — сказала мама, — «что я могу для тебя сделать?».
«Тебе не нужно больше ничего делать», — вклинилась я, — «ты уже все сделала».
«Зачем ты меня оскорбляешь, я же извинилась?» — сказала мама, — «хочешь, я исполню твое желание?
— Какое желание? — Я не сразу понял.
«Ну, что ты спросил, раз у нас есть секрет, — предложила она наводяще, — я могу показать тебе все.»
«Но ты не хочешь этого делать?» — «Сомневаюсь», — «Получается, что я использую ситуацию, чтобы поставить тебя в неловкое положение, а потом ты будешь жалеть об этом и чувствовать себя виноватым».
«Не волнуйся, я уже давно созрела, но как-то не было подходящего случая», — сказала мама.
«Если да, то покажите мне, пожалуйста», — ответила я нормальным тоном.
— Подождите минутку, — сказала она.
Мама пошла в ванную и пробыла там около десяти минут. После она вышла в легком халате, и я почувствовал, что под ним ничего нет. Мама подошла ко мне и погладила меня по голове.
«Ну, снимай», — сказала мама.
Я развязал пояс халата и распустил его полы по бокам. Под тканью ничего не было, мама была абсолютно голая. Я встал, чтобы полностью стянуть халат, и мама заметила, что мои брюки торчат из стояка.
«Я вижу, тебе пока все нравится, — улыбнулась она, — ты можешь все посмотреть и потрогать».
Я начал рассматривать тело моей матери буквально дюйм за дюймом. Сначала он внимательно изучил ее грудь, потрогал ее и увидел, как сосочки затвердели. Затем он спустился вниз и, отодвинув ее волосы, увидел щель. Мама хихикала надо мной, а я ползал на коленях вокруг нее. Я никогда раньше не замечал, что у моей матери такая красивая задница. Она была немного необычной, подтянутой, с нежной гладкой кожей. Я попробовал слегка надавить на половинки, и тогда мама слегка наклонилась вперед. Я мог видеть ее задницу и, что самое главное, я мог видеть ее киску в складках. Я никогда раньше не видел женскую красоту под таким углом, даже танк не показывал ее так. Как это было красиво и интересно! Мама почувствовала это и раздвинула ноги шире. Вид открывался просто фантастический! Я смотрел, трогал и гладил ее волосы. Вернувшись в переднюю, я попытался сжать пальцы. Мама вздохнула и отстранилась.
— «Так неприятно», — сказала она.
Мама села обратно в кресло и подняла ноги навстречу ему, разведя их в стороны. Теперь я мог видеть мамину киску во всей ее красе. Как красиво там все было! Я был уверен, что не зря попросил маму показать мне это сокровище. Она не могла идти ни в какое сравнение с Танканой, это была большая, очень красивая женщина — моя любимая мама. В этом положении она была полностью открыта, ее лепестки насыщенного розового цвета обрамляли черные жесткие локоны. Как можно нежнее я поглаживал эту красоту пальцами. Мама вздрогнула от моего прикосновения, было заметно, что ей не по себе. Из отверстия я увидел каплю прозрачной жидкости и дотронулся до нее. Жидкость была вязкой и скользкой.
«Смажь свои пальчики, тогда мои прикосновения будут приятными», — мягко сказала мама.
Так я и сделал. Смочив два пальца, я продолжил ласкать мамино сокровище. Она оставалась молчаливой и напряженной, очевидно, все еще чувствуя себя неловко в этой ситуации. Но она продолжала сидеть, покорно ожидая, когда я закончу свои манипуляции. Внимательно исследовав все ее отверстия, я коснулся ее клитора. Мама едва заметно вздрогнула, но постаралась не выдать своих эмоций. Возможно, я трогал его слишком грубо, и мама не заострила мой интерес к его особым свойствам. Мама уже заметно дрожала, она устала от моего пристального внимания, но продолжала молчать. Я не хотела, чтобы мама чувствовала себя неловко, поэтому решила закончить. Мне стало ясно, что сколько бы я ни смотрел, я все равно буду хотеть большего.
«Спасибо, мама, — сказала я, вставая, — я так тебя люблю».
«Я тоже тебя люблю, — ответила она, — какая же я дура!
Нет, мам, ты самая лучшая, — попыталась я успокоить ее.
Мама оделась и ушла в свою комнату, а я осталась с чувством вины. Через несколько минут я вошел в комнату матери, она лежала на кровати спиной ко мне. Сидя на краю кровати, я гладил мамину спину.
«Мама, прости меня, — сказал я, — это я дурак.
«Да ладно, милый, — ответила она, — ничего страшного не произошло. Я просто чувствую себя неловко. Я чувствую, что сделала что-то не так. Вам вообще понравилось?
— Да, мам, мне очень понравилось, — призналась я, — ты очень красивая, я впервые вижу такую красивую киску.
— Неужели она тебе так сильно понравилась?» — удивленно спросила мама.
Да, — ответил я, — не могу объяснить почему, но она очень красивая.
Мама лежала на спине и смотрела на меня, подол ее халата слегка приоткрылся сбоку, открывая вид на ее пухлый бугор. Мама увидела это, но не спряталась, а посмотрела на меня.
— ‘Я не думаю, что есть что-то плохое в том, чтобы посмотреть, как выглядит моя киска, — сказала моя мама, — любопытство — это не грех. Пусть это будет еще одним нашим секретом.
«Хорошо, мама», — согласилась я, глядя на ее сокровища.
Так закончился тот день, навсегда запечатлевшийся в моей памяти. Затем началась наша обычная жизнь. Меня перевели в другую школу, которая мне больше нравилась. Я больше не приставал к маме с просьбами показать меня, понимая, что для нее это был некоторый стресс. Мама также ничем не напоминала мне о том, что знали только мы, но иногда она все же давала мне маленькие сочные бонусы. Она прекрасно знала, что я был в подростковом возрасте и испытывал неугасающий интерес ко всему сексуальному. Поэтому она иногда давала мне пищу для фантазий. Позже, когда я познакомился с мастурбацией, все эти визуальные образы мне очень помогли.
Танька выросла, и ее сексуальные проблемы были не менее интересны, чем мои. Она часто просила меня показать и потрогать ее. Конечно, я никогда не отказывался. Она всегда платила мне той же монетой и показывала свою девичью щель. Она была красивой, но моя мать была намного красивее ее.
На следующее лето мы снова начали ездить в деревню. После того, как мы с мамой поехали туда вместе. Это был прекрасный летний день, солнце только выглянуло, и было не слишком жарко. Мы с мамой ехали в хорошем настроении, разговаривая о всяких мелочах. Значительный отрезок дороги проходил по степной части местности. Вдруг мы увидели огромную пробку, машины стояли четко в два ряда. Где-то вдалеке произошла авария, и встречная полоса была разделена разделительным ограждением, поэтому машины оказались в ловушке. Мы долго стояли, прошел час, другой, и ничего не происходило. Люди начали нервничать, многие уже хотели пойти в туалет, но спрятаться было негде. Поблизости не было ни кустов, ни деревьев, ни зданий. Сначала люди просто уходили и, отвернувшись от нас, занимались своими делами. Позже они перестали ходить далеко, а просто ложились в канаву и писали. Кто-то перебегал дорогу, а кто-то, разглагольствуя о приличиях, отмечал, что нужно отойти на десять ярдов от шоссе. Некоторые женщины просто сидели между машинами, и только их макушки выглядывали из-за капотов и багажников. Люди понимали общую проблему и старались не мешать друг другу. Отдельные дамы вообще никуда не ходили, они просто сидели на обочине дороги, лицом к остальным, и позволяли потокам течь. Я уставился на писающих дам и местами очень четко выразился в общих чертах.
Мама видела, что я наблюдаю за ними, но ничего не сказала. Через тридцать минут она тоже начала порыкивать, стало ясно, что ее мать тоже этого хочет.
«Пойдем, ты сядешь между машинами, а я накажу, чтобы никто не ушел», — предложил я.
«Давай, иначе я не выдержу», — согласилась она.
Мы вышли из машины и решили расположиться между нашими и встать впереди. Вокруг никого не было, и я повернулся к матери спиной. Она захихикала, и в ручье раздался характерный звук. У меня возникло непреодолимое желание взглянуть на эту картину, и я медленно повернул свое тело и теперь повернул голову как можно сильнее. Тут же я заметил, что мама смотрит на меня и продолжает писать. Она ничего не сказала, и я воспринял это как разрешение посмотреть. Повернувшись к ней лицом, я посмотрел на мамину киску, из которой извергался недовольный поток. Мамино лицо перестало фокусироваться, и на нем появилась слабая улыбка. Мне было очень интересно и необычно рассматривать в деталях, так как мама делала это при свете.
«Достань мою сумку из машины», — попросила мама.
Я выполнил ее просьбу. Мама, продолжая сидеть на корточках, достала из сумочки салфетку и тщательно промокнула остатки мочи. Тогда мне показалось, что она перестала стесняться и не возражает против моего интереса к ее наготе. Закончив свои мокрые дела, мы вернулись к машине. Примерно через сорок минут движение было открыто, и мы продолжили свой путь.
Мы приехали в дом поздно, и пока делали все, что запланировали, наступил вечер.
«Следи за водой больше», — сказала мама, — «нужно поливать грядки и достаточно полоскать».
«Хорошо, я сделаю это сейчас», — ответила я.
Пока мама размещалась среди кроватей, я натаскал воды и напился. Закончив работу, мы отнесли инструменты в сарай и пошли в дом переодеться.
«Ты выливаешь меня из озера?» — спросила мама.
У нас не было обычного летнего душа, у нас было небольшое место, покрытое клеем. Сверху была балка, на которую ставили лейку с водой из душа. Битон долго собирался, но руки не доходили до ремонта. Мы торопились, чтобы успеть все сделать до захода солнца. Я набрал воды в обычную садовую лейку и взобрался по приставной лестнице на конструкцию, которая служит душевой кабинкой. Мама зашла в дом и сняла всю одежду, а я начал поливать его из лейки, любуясь ее прекрасным телом. Маме, похоже, совсем не было стыдно, и она упрекала себя за то, что не обращала на меня внимания. Я несколько раз наполнял лейку, пока мама не закончила мыть посуду. Она вытерлась, обернулась полотенцем и вошла в дом. После пары криков она вышла одетая.
«Принесите несколько ведер воды, я отполирую вас от чайника», — сказала она, — «озеро слишком тяжелое для меня».
Я так и сделал. Встав под душ, он снял с себя всю одежду, а мама облила меня водой. Меня смущал только мой стояк, который я никогда раньше не показывал маме. Иногда я смотрела на маму, а она только улыбалась в ответ. Мы закончили, собрали вещи и отправились домой. На обратном пути приключений не было.
С тех пор у нас с мамой сложилась своя особая связь. Иногда это давало возможность поглазеть на его прелести, больше не суетливые и сложные. Наш общий секрет, каким он был, снимал некоторые запреты и позволял мне обсуждать любые проблемы. Наверное, по этой причине мой переходный возраст был очень спокойным и безболезненным для всех нас. Этого нельзя сказать о Тане, ее прыжки иногда сильно зашкаливали.
И в будущем мы смогли сохранить теплые отношения с моей матерью. После школы я некоторое время работал, потом ушел в армию, а по возвращении стал жить отдельно. Иногда, оставшись наедине с мамой, я хотела поговорить с ней о событиях тех лет, но всегда останавливалась. И почему? В конце концов, что случилось, то случилось, это не причинило вреда никому из нас. Мама также не начинала разговор на эту тему. Мама довольно долго оставалась привлекательной женщиной и время от времени хватала меня за ноги. На это она лишь улыбнулась. .