Бродяги — порно рассказ
kkkwert: В этой истории есть секс, но нет измены. Просто милая и приятная история. Наслаждался чтением.
Я шел, спотыкаясь, со двора, с палкой в руке. Проклятые собаки все еще рылись в моем мусоре. Меня разбудил звук перевернутого мусорного бака. Это был уже третий раз за неделю, и мне это уже надоело. Почему люди не могут держать своих чертовых собак дома? Я знала, что собаки просто голодны, но от этого легче не становилось.
Я незаметно открыл заднюю дверь и приготовился выскочить и наказать ублюдочных собак. Я открыл ворота и бросился к мусорным бакам. Возле контейнера, перевернутого на бок, стояли две темные фигуры. Я поднял свою дубинку, и они заметили меня.
«Пожалуйста, сэр, мы просто голодны», — сказал один из них. — Мы возьмем все! Не бейте нас!
Это были не собаки, а двое детей. Хотя они определенно были дикими. Там было темно, и я схватил их за ошейники и потащил на задний двор под фонари для безопасности. Я поднял их и осмотрел. Они были рваные и грязные. Они выглядели как бродяги. Они были одеты в простую широкую одежду и бейсболки. На улице было холодно, и я видел, как они дрожали.
«Вы двое сдали мой мусор в начале недели?», — спросил я.
Они оба посмотрели друг на друга.
«Да, ты всегда оставляешь в мусоре что-то вроде пиццы или чего-то подобного», — сказал один из них. — Жаль, что так. Мы больше не будем этого делать. Отпустите нас, сэр, мы вас больше не побеспокоим. Мы возьмем все.
Это не сработает. Я крепко схватил их за рубашки и повел внутрь. Я провел их прямо в ванную, втолкнул внутрь и закрыл дверь.
— «Не выходи, пока я не вернусь», — сказал я.
Я пошел и взял несколько треников, толстовок, чистых носков и больших пушистых полотенец моей бывшей жены. Я отнес их в ванную и открыл дверь. Они пытались открыть окно и убежать.
«Может, вам и нравится быть грязными, — сказал я им, — но я не думаю, что горячий душ причинит вам вред. Здесь есть мыло и шампунь. Вот чистая одежда и полотенца. Разденься и прими душ.
«Нам не нравится быть грязными», — шипела моя старшая. У нас нет такой доброй души, как ты. Вы останетесь там?
— «Ты можешь что-нибудь украсть», — сказал я.
— Да, это так, — сказал парень. — ‘Мы не собираемся красть вашу туалетную бумагу. Мы не воры. Вы какой-то извращенец, сэр? Вам нравятся маленькие девочки?
Я был ошеломлен. Теперь, когда я присмотрелся, под всей этой грязью определенно были девушки. — Я, — заикаясь, произнесла я, — не знала, что вы девушки. Просто приведи себя в порядок, а я принесу тебе что-нибудь поесть. Приходи на кухню, когда закончишь, и я тебя покормлю.
Я оставила их в ванной и пошла на кухню. Я открыл холодильник и огляделся. Там была холодная жареная курица, полмиски картофельного салата, наполовину съеденный поднос с овощами, немного пастрами для бутербродов и соленые огурцы. Я разделил курицу на две тарелки. Их было по три штуки, и я добавил большую порцию картофельного салата. Я положил овощи на тарелку и снял немного соуса, чтобы обмакнуть их в него. Несколько соленых огурцов на тарелке, сэндвич с пастрами для каждого из них и немного чипсов для меня, и они тоже, если захотят, завершат неплохой ужин, подумал я. Я надеялся, что им понравится сыр Мюнстер, майонез и горчица на сэндвичах.
Я услышала, как тихонько открылась дверь ванной и шепот за дверью кухни. Через минуту две самые красивые девушки, которых я когда-либо видел, вошли в мою кухню. У них были длинные темно-черные волосы и оливковая кожа. Самые зеленые глаза на земле, слегка миндалевидные, высокие скулы и самые милые маленькие носы, которые только можно себе представить, делали их настоящими партнерами. На вид они не были подростками, может быть, одиннадцать или двенадцать лет. Было забавно видеть их в одежде Брианны. Она высокая девушка, а они были очень маленькими. Их рукава и штанины были закатаны, и они выглядели как бродяги.
«Подвиньте стул», — пригласил я их. — Вы любите колу, а я сок или молоко.
Они оба хотели молока.
«Меня зовут Маккей Норт», — сказал я им, наливая молоко. Я положил его на прилавок перед ними. — Кто вы?
«Меня зовут Мэгги», — сказала старшая. — Это было сокращение от Маргрет. Она Стокли. Можем ли мы действительно есть все?
Можешь взять еще, если хочешь сэндвичей», — сказала я. — Я приготовлю тебе немного утром. Я не буду готовить в два часа ночи.
— Нет, все в порядке. Спасибо, сказал Стоукли.
Мэгги подозрительно посмотрела на меня. — Что вы хотите от нас? Мы ни хрена не делаем.
— Нет, я тоже. Если у кого-то из вас есть какие-то планы на мою добродетель, вы будете разочарованы.
Видимо, они не поняли моего чувства юмора.
«Я недоступен для маленьких девочек», — сказал я.
Я мог сказать, что им не понравилось упоминание о «маленьких девочках», но они начали есть. Они ели как волки.
«Эй, эй, притормозите», — сказал я им. — Цыплята не пытались сбежать. Куры умерли, а картофель никогда не был очень быстрым. Ваши желудки будут болеть!
Это вызвало у них смех, но они стали есть менее жадно.
Где вы, девочки, живете?» — спросил я их.
— В конце квартала есть пустой дом, — сказала Мэгги. — ‘Мы нашли матрас, и нам есть чем укрыться. Но мы боимся, что туда переедут наркоманы. Как только они узнают, что там пусто, они сделают это.
«Хотите ли вы сегодня спать в теплой, чистой постели?» — спросил я их.
Они снова подозрительно посмотрели на меня.
«Не моя», — засмеялась я. — У меня есть три свободные спальни. Ну, они и мои тоже, но вы понимаете, о чем я.
Они нервно хихикали. У нас нет денег, — сказал Стоукли. — ‘Мы не можем вам заплатить. Мы собираем жестянки, но тратим все на еду.
Я не прошу вас платить мне», — сказал я. — ‘Ты слышал, как я сказала, что хочу, чтобы ты мне заплатил?
— Зачем ты это делаешь?» — спросила она. — Почему ты так добр к нам, Мак. Мак.
— Зовите меня Мак, — сказал я. — Все так делают.
«Почему ты такой милый, Мак?» — спросила она.
«Я ни в коем случае не притворяюсь милой», — сказала я ей. — Я хороший человек, спросите мою маму. Это заставило их улыбнуться. Мне это понравилось. Я решил, что буду заставлять их делать это часто. «На твоем месте я бы хотела, чтобы кто-то был добр ко мне», — сказала я.
Казалось, они раздумывали над этим. — Можно мне немного чипсов?» — спросил Стоукли. Я пододвинула сумку, и они оба рылись в ней, пока ели свои бутерброды. Я доел свой сэндвич. Они пили молоко и выглядели так, будто хотят еще. Я налил им еще по стакану, и они тоже выпили. Я был поражен, но они очистили свои тарелки до крошек и съели все овощи. Они, должно быть, были очень голодны.
— Идите спать», — сказал я им. — У каждого из вас будет своя ванная комната. Существуют зубные щетки, расчески и т.п. Аспирин, лекарство от желудочной боли, зубная паста и зубная нить в аптечках первой помощи. Все остальное, что вам нужно, спрашивайте у меня.
— Мы можем запереть двери?» — спросила Мэгги.
Да, но вы должны открыть их в разумные сроки, если я вас попрошу», — сказал я.
Они странно посмотрели на меня. Невероятно зеленые глаза Мэгги загорелись.
«Он боится, что мы что-нибудь украдем», — сказала она сестре. — Мы ничего не крадем, Мак. Ничего страшного, если вы нам не доверяете. Мы вам тоже не доверяем.
Мне пришлось рассмеяться.
— Ладно, у нас взаимное недоверие. Скоро вы узнаете, что мне можно доверять. Я почти никогда не обижаю красивых девушек.
Это принесло мне еще одну пару ослепительных улыбок. Я думаю, им понравилась «красивая» часть. Они последовали за мной по коридору и вошли в свои комнаты. Я услышал щелчок замков и улыбнулся про себя. Вернувшись в постель, я некоторое время лежал без сна. Что случилось с этими девушками? Почему они копаются в моем мусоре? Почему они были одни? Где была их семья? Я бы получил ответы утром.
Я как раз одевалась, когда услышала скрип пола в коридоре. Я открыл дверь, и они проскользнули в гостиную. Я подумал, что они уйдут, и открыл дверь. Они замерли.
Девочки, вы готовы к завтраку? спросил я.
Они оба посмотрели друг на друга: «Может, нам лучше просто уйти, — сказала Мэгги, — ты же не собираешься запереть нас в доме?
‘Ты имеешь в виду, заставить тебя остаться? спросил я.
Они снова уставились друг на друга. Они посмотрели на меня и кивнули.
— Нет, я не собираюсь заставлять тебя что-либо делать, — сказал я. — Это против моих правил — заставлять людей делать что-то. Но я бы хотел, чтобы вы позавтракали со мной.
Они снова посмотрели друг на друга. — Вы нас отпустите?» — спросил Стоукли.
— Если хотите, — сказал я, — я надеялся, что вы захотите провести день со мной. Если нет, не беда, если у вас где-то назначено свидание.
Да, мы должны встретиться с нашим брокером, — улыбнулась Мэгги. Он освещал ее, как рождественскую елку.
‘Чем ты собираешься нас кормить?
— Не надо. Чем ты собираешься нас кормить.
Вы учитель английского языка или что-то в этом роде?» — спросила Мэгги.
На самом деле, да, — сказал я ей. — Я преподаю английскую литературу в университете.
— Отлично, — сказал Стоукли. — Мы не ходим в школу. Слишком занят.
Но вы же завтракаете? Я думала о вафлях с беконом. Вы, девочки, любите
Они так и сделали, мы вошли, и они вынесли вафельницу, пока я мешала тесто. Они готовили вафли, а я жарил два килограмма бекона. Я своего рода сиропный сноб. Я также являюсь кофейным снобом. Я позволил Мэгги переворачивать бекон, пока я молол кофейные зерна и включал кофеварку. Все получилось очень вкусно, и у нас был настоящий кленовый сироп и вафли. Они с отвращением спросили меня, есть ли у меня сливки для кофе. Я оставляю немного для Варвары и Брианны, они любят ванильный пирог. Мы съели весь бекон, а они съели по три вафли.
«Девочки, держитесь за меня, и через неделю вы будете толстыми, как лягушки», — сказала я им. Они оба засмеялись, и это был самый чудесный звук, который я когда-либо слышала. Затем они пили молоко, как голодные телята. Моя кладовая нуждалась в пополнении.
«Расскажите мне о Мэгги и Эрроу», — попросила я. — Что с вами, девочки? Почему ты роешься в чужом мусоре в поисках еды?
Мы взяли кружки с кофе в гостиную, и они рассказали мне грустную историю. Их отец был автомехаником. Он потерял работу, когда они были маленькими, начал пить и избивать их. Их мать развелась с ним, и они больше никогда его не видели. Экономика Детройта была в полном беспорядке. В Детройте все было разрушено, но работу найти было трудно. Их мать ездила на такси и однажды ночью взяла не того пассажира. Он зарезал ее за те небольшие деньги, которые у нее были, и оставил его истекать кровью до смерти.
Их отдали в приемную семью, и хозяин дома начал составлять на них протоколы. Они сбежали и три месяца жили на улице. Их фамилия была стиль, и они беспокоились о том, как бы не замерзнуть до смерти, не быть изнасилованным или убитым и где достать следующую еду.
Я сидел в тишине некоторое время после того, как они закончили говорить. Господи Иисусе, они разбили мое сердце. Интересно, сколько таких людей, как они, было в мире? Возможно, это более распространенная история, чем я себе представлял. Интересно, разрешат ли они мне помочь им? Я задавался вопросом, как я могу им помочь. Казалось маловероятным, что детская служба разрешит им остаться со мной. Одинокий мужчина, содержащий двух молодых девушек, звучит как нечто, о чем мечтал бы извращенец, и я была уверена, что это не сработает с социальными службами. Мои мысли были прерваны.
— Мак, ты женат? — спросил Стуки.
«Был», — сказал я им. — Мой бывший решил, что я недостаточно амбициозна. Она была круглым адвокатом и много где побывала. В ее жизни не было места для брака.
«Вот сучка», — сказала Мэгги.
Я засмеялась. «Она действительно хороший человек». Она не изменяла мне или что-то в этом роде, и мы по-прежнему очень близкие друзья. Мы обоюдно решили, что никогда не должны жениться. Мы были очень молоды и очень глупы.
— Сколько тебе лет? — спросил Стрекол.
Мне двадцать восемь, — сказал я ей. — Сколько тебе лет?
Мне одиннадцать, а ей тринадцать, — сказала она. — ‘Что ты собираешься делать сегодня?
«Что мы собираемся делать сегодня», — поправил я ее.
— Да, то, что вы сказали.
«Мы поговорим», — сказал я ей. — Сначала я тебя кое с кем познакомлю.
Я открыл дверь гаража, и в дверь вошла куча движущихся мехов. Заметив наших гостей, он бросился к ним, запрыгнул на диван и положил их себе на колени, проводя по ним большим розовым языком.
«Это здорово», — сказал я им. — Я позвонила его бабушке.
Они истерически хихикали, когда он лизал их своим языком. Он весил около 130 килограммов, и они не могли сдвинуть его с места. Я уверен, что он весил больше, чем они.
— Ложись, бабушка, — сказала я ему. Он неохотно спустился вниз и лег на их ноги.
Он огромный, — засмеялась Столия и погладила его по голове. — Что это за собака? Он полосатый, как тигр.
«Это Булмастиф», — сказал я. — Его зовут Тигр, и поэтому он такого цвета.
«Он выглядит так, будто может укусить нас за лицо», — сказала Мэгги.
— Да, он мог бы, но не стал. Он дружит с моими друзьями. Он видит, что ты сидишь в нашем доме и ведешь себя дружелюбно, поэтому он любит тебя. Если бы вы были настроены воинственно по отношению ко мне, он был бы встревожен и очень агрессивен. Теперь, когда он знает вас, он не позволит никому проявлять к вам воинственность. Если я назову тебя, ему это не понравится. Он очень заботится о людях, которых любит.
Стокля вскочила и легла на него сверху, обняв за шею, пока он лизал ей руку.
«Мне это нравится», — сказала она. — Он был таким морщинистым и милым! Он живет в гараже?
«Нет, он живет в доме», — сказал я. — Вчера он заболел, и я выставила его на улицу, чтобы он не поранился по всему дому.
— Почему он заболел? — спросил Стоколи.
Он съел то, что ему не следовало есть, — сказал я. — Он грызет палки, ест жуков, мертвый мусор, который он находит, и еще неизвестно что. Сегодня он выглядит нормально.
«Отвратительно», — воскликнула Мэгги. — Он лизал мое лицо!
— Да, он дорогой, — сказала я. «И он мой друг, поэтому я просто терплю его». Он будет и вашим другом, если вы позволите ему. Мы должны взять его на прогулку.
Я взял его поводок, и Мэгги захотела выгулять его. В основном он ведет человека на поводке, поэтому она оставалась в нескольких ярдах передо мной, и ее тянули за собой. Стреколи вложил свою маленькую ручку в мою. Я оглядел ее с ног до головы, и она улыбнулась мне. Боже, она была прекрасна! Она спросила.
— Конечно, дорогая, — сказал я. — ‘Я люблю держаться за руки с красивыми девушками. Она слегка покраснела, но не отпустила меня. Мы прошли несколько миль, и к тому времени, как мы вернулись, моя бабушка пыхтела и отдувалась. Было холодно, но он все равно сделал это.
Мы выпили еще кофе и проговорили весь день. В конце концов я спросил их, не позволят ли они мне помочь им. — Что вы можете сделать? — спросила Мэгги.
«Я действительно не знаю», — сказал я им. «Я могу поговорить с Брианной». Она адвокат, хотя и другого рода. Может быть, у нее будут идеи.
— Это та же самая сука? — спросила Мэгги.
«Мэгги, она не сука», — сказала я ей. — Перестань называть ее так. Вы мне верите?
Они посмотрели друг на друга, потом снова на меня. — Да, возможно, — сказал Стоколи. «Вы очень добры к нам».
«Ну, давайте позвоним ей и узнаем, придет ли она», — сказал я. «Она тебе понравится». Просто дай ей шанс.
Брианна была занята, но сказала, что придет к нам на ужин. Бри — высокая красивая девушка с рыжими волосами. Она дьявольски сексуальна, но никогда этого не понимала. Видно было, что девочки были поражены, когда она вошла. Она поцеловала меня так, что мои пальцы ног согнулись и обняли обеих девочек.
«Вы меня заменили», — подмигнула она девушкам.
«Нет, Бри, ты незаменима, ты знаешь», — пошутил я. Она была очень счастлива. Я сказала девочкам, что мы все еще дружим, и мы были друзьями. Мы были друзьями с привилегиями. У нас по-прежнему был отличный секс, иногда раз в неделю или чаще. Иногда она приезжала и оставалась со мной на неделю или около того, и мы трахались как кролики. У нее просто не было времени на мужа в ее жизни, и я сомневался, что она когда-нибудь снова выйдет замуж. Она любила меня по-своему, и я тоже любил ее. Мы просто не могли пожениться. Мы очень хорошо ладили как друзья по сексу, но когда мы поженились, мы ссорились как кошка с собакой.
«Так кто же твои новые подружки?» Она спросила. Она улыбнулась им, и я понял, что они были очарованы.
«Я Мэгги, и она заехала ко мне».
— Приятно познакомиться», — сказала Бри. «Ты ведь знаешь, что этот парень опасен, верно?»
— Не для нас», — сказал Стрейкли. — ‘Я думаю, он может быть опасен для тех, с кем он враждует. У него есть дубинка и очень большая собака.
Бриг ткнул Гранвиля носком сапога, и тот протестующе дернулся.
«Привет, большой». Она опустилась на колени и обняла его. — Ты скучаешь по мне? Он закатил глаза, но не смог найти в себе силы поднять голову.
— Как дела, Мак?» — спросила она. — О чем вы хотели со мной поговорить? Не то чтобы я возражала против того, что меня пригласили на ужин. Он фантастический повар, девочки, если вы сможете его мотивировать.
«Я думаю, он приготовил бараньи отбивные», — сказала Мэгги. — У нас никогда не было ничего подобного.
«Ну, тогда я угощусь, но что там есть?» — снова спросила она.
Мы поужинали, и я объяснил. «Нам нужна твоя помощь, Бри», — сказала я ей. — Мы ничего не понимаем в юридических вопросах. Девочки — сироты. Возможно, их отец жив, но никто не знает, где он. Он бросил их, а их мать была убита. Они были в приемной семье, и какой-то придурок начал накачивать их наркотиками. Они сбежали и живут на улицах. Они рылись в моем мусоре в поисках чего-нибудь съестного, и я их поймал. Теперь мы пытаемся придумать что-то, чтобы уберечь их от улиц.
Она смотрела на меня минуту. — Ты хочешь их, не так ли? Господи, Мак! Ты всегда хотела детей, и поскольку я тебе их не дал, ты их хочешь, не так ли?
Да, вроде как да. Что ты думаешь, как ты это делаешь, Бри?
«Я не думаю, что это возможно», — сказала она. — Ни один суд по семейным делам не отдаст вам двух маленьких девочек. Вы одинокий человек. Это рецепт катастрофы. У них ничего не получится.
Я посмотрела на девочек. Они смотрели на меня широко раскрытыми глазами.
Они уставились и разрыдались. Они оба подбежали и обняли меня.
— Вы хотели нас обнять? Стоукли всхлипнул. — Я не могу в это поверить. Я не думала, что мы когда-нибудь найдем кого-нибудь. Кого-нибудь. — Она не могла продолжать рыдать.
Я держал их крепко. — Да, девочки, подумал я. Тебе нужен кто-то, кто позаботится о тебе. Мне нужен кто-то, кто позаботится обо мне. Я думал, мы сможем сделать это вместе. Их провода дрожали, и они прижимались ко мне.
Я беспомощно посмотрела на Бри, по щекам которой текли слезы. Она смотрела с девочек на меня.
— Черт возьми, Мак, посмотри, что ты со мной сделал! Когда я думаю, что знаю тебя, ты всегда удивляешь меня. что с тобой делать У нее было странное выражение лица, как будто она видит меня в первый раз.
Дайте мне подумать несколько дней. Девочки, вы пойдете со мной. Ты не можешь оставаться здесь с Маком. Ты все испортишь, если когда-нибудь выберешься. Мак, мы забираем бабушку с собой. Я не могу оставаться дома, и ему придется смотреть за ними.
Она была похожа на торнадо, когда развернулась и вынесла их с бабушкой из дома на своем «Мерседесе».
— Я позвоню тебе, — сказала она.
Она звонила через тридцать секунд, три раза в течение следующих двух недель. Я не видел ни ее, ни девочек, пока она не позвонила мне в пятницу утром и не сказала, что хочет встретиться со мной за ужином в ресторане «Альфонсо». Это было хорошее итальянское заведение в Понтиаке, и мы часто туда ходили. Когда я приехал, она уже была там, сидела за барной стойкой, а вокруг нее кружились мужчины. Увидев меня, она вскочила и пустила слюни. Мы прошли в зону отдыха, она подтолкнула меня и села рядом со мной. Обычно она садилась напротив меня, чтобы дать мне знать, что что-то происходит. Мы сделали заказ, и она некоторое время молчала.
— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, правда, Мак?» — наконец начала она.
«Да, я тоже тебя люблю», — сказала я.
«Я не имею в виду, что я люблю твою мать или что-то в этом роде». Я люблю тебя, Мак. Я всегда была в тот день в Сидар-Понтунте. «Ты единственный мужчина, которого я когда-либо любила или буду любить», — сказала она. «Я доверяю тебе безоговорочно». Я люблю тебя всего, кроме того, что мы были женаты. Ты знаешь, какой я. Мне нравится быть свободным, без обязательств, без багажа, без ничего, что могло бы меня привязать. Я люблю свою работу и свою жизнь. Я люблю их не больше, чем вы, но мне не приходится выбирать. Ты такой же верный, как и бабушка. У нас есть взаимопонимание. Я не трахаюсь ни с кем, кроме тебя. Я никогда этого не делал, знаешь ли. Ты всегда понимал меня. Вот почему все это будет звучать так чертовски странно.
— О, — засмеялась я. — Похоже, меня ждет неприятный сюрприз.
Она посмотрела на меня взглядом «Ты идиот».
— Да, боюсь, что так. Ты выходишь за меня замуж, Поппи?
Я чуть не подавился своим вином. Вино в дыхательном горле — плохое место. Когда я пришла в себя, я просто сидела с открытым ртом.
— Перестань быть тщеславным и ответь мне! Она рявкнула.
— «Нет, черт возьми», — наконец сказал я. — Зачем, возьмите? Мы делаем себя несчастными. Через месяц мы вцепимся друг другу в глотки. Что плохого в том, что мы делаем сейчас?
— «Ничего», — ответила она. — Это не имеет к нам никакого отношения. Это из-за самой милой, самой очаровательной девочки на планете, Поппи. Я влюблен в них по уши. Ты полностью разрушил мою жизнь, когда пригласил меня на свидание сегодня вечером. Они отчаянно хотят тебя увидеть. Они плачут и умоляют меня каждую ночь приехать к тебе. Проблема в том, что я от них не откажусь. Никогда в жизни мне не было так весело и приятно, как сейчас, когда они со мной. Ни у кого из нас нет стабильной домашней обстановки. Ни один судья в здравом уме не отдаст их никому из нас. Если бы мы были женаты, они бы отдали их нам в мгновение ока. Поэтому они мне нужны, и мне придется взять вас в качестве части пакета. Если ты хочешь их, тебе придется терпеть меня. Мы можем это сделать, Поппи? Мы отличные приятели, и я люблю тебя до смерти. Ты что, блядь, не можешь меня подразнить?
«Я сомневаюсь в этом», — сказал я ей. «Ты такой же плохой, как и я. Ты приходишь домой пьяный, ты никогда не приходишь вовремя, кроме своей работы, ты вообще не можешь прийти домой и даже не звонишь мне. Черт, да поймите же, мы это проходили и делали.
— Да, я знаю. Дело в том, что если сейчас все по-другому? Не могу дождаться вечера, когда вернусь домой. Я всегда звоню им, если опаздываю, и с тех пор, как они у меня есть, я выпила сегодня не более одного бокала вина. Мне никогда не приходило в голову, что я могу чувствовать себя так же. Выходи за меня замуж, Поппи. Дай мне шанс.
«Я думаю, нам нужно кое о чем поговорить», — сказал я.
— Так скажите. Какого черта мы делаем? Думаешь, я просто так хлопаю в ладоши? Скажите мне, что должно произойти. Ты хочешь, чтобы я начал первым?
Я сделал большой глоток и передал тарелку официанту, чтобы он принес бокал вина. «Стреляй», — сказал я ей.
«В основном я имею дело с твоим желанием контролировать меня», — сказала она. «Ты должна знать все, что я делаю, в мельчайших подробностях». Когда я буду там, с кем я, что я делаю, когда я буду дома. У вас своего рода паранойя. Если бы ты просто перестал контролировать меня и позволил мне быть собой, мы бы до сих пор были женаты. Ты никогда не сможешь. Это сводит меня с ума. Конечно, ты уже знаешь, что ты единственный мужчина, который мне небезразличен. Ты знаешь это, не так ли, Мак?
— «Да, наверное», — сказал я. — Раньше это раздражало меня до чертиков. Я боялась, что ты найдешь кого-нибудь и бросишь меня.
Этого никогда не случится, — пообещала она. «Я никогда даже не думала о другом мужчине с того дня, как впервые встретила тебя». Поход на ужин с клиентами и коллегами по работе. Я хожу на танцы с группами, мужчинами и женщинами. Мне весело. Это то, что я делаю, но с того момента, как я встретил тебя, ни один мужчина или женщина никогда не прикасались ко мне интимно и никогда не прикоснутся. Вы мне верите?
— Да, у меня то же самое. Я верю тебе, возьми его. Я знаю, что ты никогда не причинишь мне боль. Ты просто такой беззаботный и беспечный. Я влюблен в тебя так же сильно, как в первый день нашей свадьбы. Я думаю, что ты чувствуешь ко мне то же самое, и нам было комфортно там, где мы были.
«Ну, я уже не такая», — сказала она. — Есть две девочки, которым нужна семья. Я люблю их почти так же сильно, как тебя. Я люблю их больше, чем свою работу. Я хочу быть частью их жизни, и я вижу, что это может произойти только тогда, когда мы делаем это вместе. Так ты дашь мне шанс, Мак? Ты женишься на мне и постараешься полюбить меня, чтобы у нас была общая семья? У меня никогда не будет детей. Я слишком самоуверен и эгоистичен, чтобы так поступать с собой. Мы можем взять этих девушек. Выходи за меня замуж, Мак, и я сделаю все возможное, чтобы ты была безумно счастлива, не так ли?
«У тебя явно было время подумать об этом», — сказал я. — Дайте мне немного времени, ладно?
Она посмотрела на часы. «У вас есть двадцать минут», — сказала она.
— Господи, у меня есть что-то вроде крайнего срока? спросил я.
Да, они будут ждать нас снаружи через двадцать минут», — сказала она. «Они должны быть здесь через десять минут». «Они гуляют с вашей бабушкой около десяти минут, а потом за нами приедет машина, чтобы отвезти нас к вашему дому.
Мы поспешно закончили еду и вышли на улицу. Там был лимузин, но девушек не было видно. Водитель сказал нам, что они устраивают собаке экскурсию. Похоже, он не одобрял «собаку». Может быть, ему не нравился дролл на обивке. Мы подождали несколько минут, и я увидел, как они поспешили к машине.
— Пойдемте, — сказала Мэгги, когда они подошли к нам. — ‘Какой-то парень следит за нами. Бабушке это не нравится. Он зарычал на него.
Я посмотрел на тротуар и увидел приближающегося молодого человека. Ему было около двадцати лет, у него были татуировки и пирсинг. На нем была вязаная шапочка и толстовка, а брюки выглядели так, будто вот-вот упадут с него. Я думаю, он произвел впечатление, что он похож на бандита.
— На что вы смотрите? — Он повернулся ко мне.
«Ничего, мы просто уходим», — сказал я.
«Я думаю, это все твое — хорошая спортивная куртка, красивые женщины, большая машина», — сказал он. — Похоже, у вас есть лишние деньги.
Чувак был сумасшедшим. Я был на восемь дюймов выше его и, вероятно, на сто фунтов тяжелее. «У меня тоже нет толстого живота, думаю, тебе лучше двигаться дальше, парень», — сказал я ему. — Ты не очень нравишься моей собаке.
Он подошел на четыре метра ближе. Я не боюсь ни одной собаки, — сказал он. — Сколько у тебя денег? Он сунул руку под пиджак, к верхней части брюк, и я увидела металлический блеск. Я ударил его ногой в грудь, и он отлетел назад. Из его брюк выпал пистолет. Мэгги потеряла ремень своей бабушки, когда он спрыгнул. У парня хватило ума закрыть лицо рукой, и я услышал хруст, когда бабушка защелкнула его предплечье. Он закричал, и бабушка порвала рукав его толстовки.
— Грэнвилл, вставай, — крикнул я.
Он опустил рукав и сел рядом со мной. Мужчина корчился на земле, я подошел и встал на колени рядом с ним, бабушка рядом со мной.
«Возьми его, бабушка», — сказала я ему.
Он сделал выпад вперед, и мальчик замер, когда огромные челюсти сомкнулись на его шее. «Я думаю, что ты мудак», — сказал я ему. — Ты что, придурок? Он слегка кивнул, его лицо застыло от страха: «Скажи мне», — сказала я ему. Он не ответил. «Откуси, бабушка», — сказала я.
Он тихо вскрикнул, и я увидел, как по его шее потекла струйка крови, когда огромные зубы разорвали кожу. Я слышал, как воздух втягивался и выходил из носа моей бабушки: «Скажи это», — повторил я.
«Я мудак», — вздохнул он.
— Сколько у тебя денег?» — спросил я его. — Отдай его мне.
Он пошарил в кармане, и бабушка, наверное, сжалась сильнее. «Медленно», — сказала я ему, когда он повернулся.
Он достал сверток и протянул его мне.
«Оставь это, бабушка», — сказала я.
Он неохотно отпустил его, и мальчик отступил. «Я дам тебе фору в двадцать ярдов, — сказал я, — а потом пошлю его за тобой». Я советую вам бежать быстро.
Он бежал как спринтер. Он поднялся примерно на пятнадцать футов, и его брюки упали. Он неудачно споткнулся и вскочил, на ходу натягивая штаны и хватаясь за них сильной рукой. «Тебе нужен ремень», — позвал я его.
Я повернулся к девушкам, и все три стояли с открытыми ртами. Я выкинул пистолет в отверстие ливневой канализации.
Бри замерла первой: «Ты мерзкий сукин сын, я не должна с тобой связываться, Мак. Напомните нам, чтобы мы не злили вас.
Девочки бросились ко мне, и я обняла их.
— Господи, Мак, — прошептал Стоукли мне в грудь. — Я думал, этот парень был страшным. Вы… сделали это и даже не вспотели. Спасибо. Вы сделали это для нас, не так ли?
Никто не связывается с моими девочками», — сказала я ей. — Он оставил тебе небольшое пожертвование в фонд твоего колледжа. Я передал ей веревку. Она посчитала. В нем было 700 долларов. Должно быть, в последнее время он ограбил еще несколько лохов. Она поделилась с Мэгги, и мы сели в машину.
Я немного отклонился назад, обнимая Мэгги, и кое-что заметил.
— За нами едет фургон», — сказал я.
— Я знаю, — сказала Бри. — В нем есть кое-что из наших вещей.
Я поднял на нее одну бровь. Да, я знаю, я многое принимаю как должное, — засмеялась она.
Девочки, Мак сказала «да». Мы снова поженимся и оставим тебя с нами.
Они задыхались и визжали. — «Правда, Мак?» — спросила Мэгги.
‘Она не совсем сука. Вы были правы. Мы любим Бри. Она была так добра к нам. Мы получили кучу новой одежды, и она познакомила нас с этой замечательной школой! Мы сделаем так, чтобы вы гордились нами! Я обещаю, что вы никогда не пожалеете об этом.
«Мы знаем, что ты будешь, дорогая. Не волнуйся об этом, — сказала Бри.
Я был в некотором шоке. Я пыталась что-то сказать, но слова не шли у меня изо рта.
Ты в порядке, Мак?» — спросил Стоукли.
Бри рассмеялась. — Нет, он перешел в режим полной паники. Его тщательно продуманный мир был перевернут с ног на голову. Все в его доме безупречно. Все находится в идеальном состоянии. В душе у него будут болтаться женские трусики, а мы будем тасовать его книги и оставлять кольца от напитков на журнальном столике, и это будет сводить его с ума. Честно говоря, я не знаю, как ему удается жить с Грэнвиллом. Мы должны были бы любить его так сильно, чтобы ему было все равно, что на столе есть крошки. Как вы думаете, мы сможем это сделать?
— Я думаю, ты сможешь, — рассмеялась Мэгги. — ‘Я не знаю о нас.
О, ему нравятся красивые девушки, — заверила их Бри. — Вам стоит только взмахнуть ресницами, и он растает. Но он будет злиться на меня. Это бы меня разозлило, и вы, девочки, должны были бы любить нас за это, верно?
«Я не совсем согласен со всем этим», — сказал я. — Бри ведет себя как обычный ураган и просто сбивает нас с ног.
Ты любишь Бри?» — спросил Стоукли.
Да, я люблю ее на другом конце города, — попытался объяснить я.
‘Да, но мы все должны быть вместе, чтобы быть вместе’, — сказала Мэгги. На это заявление все разразились смехом, и мне пришлось присоединиться к ним. Идея была нелепой. Как я мог так потерять контроль? Как обычно, Брианна просто взяла все на себя. Мое маленькое расследование о помощи девочкам превратилось в полномасштабную схему брака и усыновления. Из-за таких незначительных действий вся жизнь выходит из-под контроля!
Я подумал, что это безрассудный план, и рассказал о нем Бри, как только мы добрались до моего дома. В доме царила суматоха, Хеймелы заносили горы вещей внутрь и раскладывали их по разным комнатам. К моему удивлению, в комнатах Мэгги и Стоукли одна за другой появлялись груды женской одежды.
Откуда у вас, девочки, все эти вещи?», — спросила я Мэгги, когда она проходила мимо.
Бри несколько раз водила нас по магазинам», — сказала она, скрываясь в своей комнате.
Бри высунула голову из моей комнаты.
— Господи, Мак, неужели ты никогда ни от чего не избавляешься? Ты получил вещи, которые были у тебя, когда мы поженились. Я выбрасываю его! Мне нужны ящики и шкаф.
Я бросился спасать свой школьный пиджак из мусорной кучи.
«Прекрати, Брианна», — крикнула я. — Такие вещи не выбрасывают! Если бы я этого не хотел, я бы этого не имел, черт возьми! Это мой дом, и я надеру твою тощую задницу, если ты не прекратишь.
Она наклонила голову и бросила на меня злобный взгляд.
— Тощая задница, да?» — прорычала она. Она схватила меня за рукав куртки и потащила в спальню. Это было похоже на удар циклона. Одним движением она заперла дверь, стянула платье через голову и наклонилась, положив руки на кровать. Я перевела дыхание. На ней не было трусиков!
Ее зад был совсем не костлявым. Она была сильной, подтянутой и очень мускулистой! Она потрясла им передо мной. «Трахни меня, Мак». Она посмотрела на меня через плечо, ее голубые глаза сверкали. — Мне было так жарко, как никогда в жизни. Мне нужен твой большой член, детка. Быстрее, мы можем поцеловаться позже.
— Я знаю о вашем дьявольском плане, — сказал я ей. — Ты пытаешься трахнуть меня, чтобы я забыла о твоем доме и о том, что моя жизнь разрушена.
Да, просто трахни меня сейчас», — умоляла она. — Не заставляй меня умолять, Мак.
К сожалению, ее дьявольский план удался. Когда она закончила со мной, я была беспомощна, как новорожденный котенок. Она встала и ушла в тот же момент, когда поняла, что в ближайшее время не сможет снова воспитывать меня. — Иди за своими витаминами», — сказала она, выходя за дверь. — У нас много вещей. Это не конец.
К тому времени, когда дом каким-то образом оказался в доме, было уже три часа ночи. Когда меня объявили мертвым, было уже почти половина пятого. На следующее утро я проспал до десяти, а потом, спотыкаясь, пошел в душ. К тому времени, когда я побрился и принял душ, я начал смутно ощущать себя мужчиной. Бри все еще спала, цвет ее волос падал на лицо, когда она лежала на животе. Боже, ее задница была потрясающей! Я пошел в гостиную, пока бабушка спала, и бросил Селунии стопку своих лучших рубашек.
Я вздохнул. Я взяла стакан апельсинового сока и кекс.
— Пойдем, бабушка, — сказала я ему. — Давайте оставим эту сцену для разрушения. Он поднял голову, закатил глаза и со стоном поднялся на ноги. Мы вышли на задний двор, он сделал свои дела и лег у моих ног. Я нежился на солнце, чувствуя себя ленивым, как большая жирная ящерица. Это был очень теплый день для этого времени года. Дверь открылась и остановилась со стаканом молока и кексом.
— Здравствуй, ангелочек. — Я помахала ей рукой.
— Привет, Мак. Она закрыла дверь. Она постояла так минуту и подошла к планировщику, в котором я сидел. — Хватит ли мне места? Она спросила.
Я подвинулся, и она села на колени, я поставил ноги на образовавшееся пустое пространство. Она поморщилась со вздохом и оторвала кусок булочки. Ее большие зеленые глаза пронзили мою душу.
— Поппи, — начала она, крошки от булочек рассыпались по нашим коленям.
— «Ах, ах», — сказал я ей. — Сначала ты поешь, пьешь молоко, объедаешься, а потом рассказываешь.
Она хихикнула, но не попыталась заговорить снова, пока ее рот не опустел.
— Поппи, — снова начала она. «Если ты нас усыновишь, ты будешь нашим папой и Бри-Не-Мамой?».
«Тебе бы это понравилось?» Я спросил ее.
— О, да», — сказала она. — Бри была бы самой крутой мамой в мире! Ты не крутой, но я думаю, что ты более… надежный. Я люблю тебя и думаю, что ты был бы лучшим отцом в мире.
Я чуть не задохнулась. — Ну, — пробормотал я. «Я думаю, что это нормально — быть надежным, даже если ты не крут».
Она засмеялась. — Я не это имела в виду. Он словно сила природы, а вы словно гора. Знаешь, она тебя очень любит. Она постоянно говорит о тебе. Она рассказала нам все о тебе и о ней. Ты любишь ее?
— Да, дорогая, но ты сама это сказала. Она — природа природы. Это все равно, что пытаться полюбить грозу или лесной пожар.
«Горам нет дела до гроз и лесных пожаров», — сказала она. «Мэгги больше похожа на нее. «Я больше похожа на тебя. Она прижалась к моей груди. «Я думаю, если бы мы захотели, мы могли бы просто позволить им кружиться вокруг нас, и мы бы выглядели как затишье в центре их бури». Она посмотрела на меня. «Я хочу, чтобы ты был нашим отцом, Мак». Я никогда не думал, что мы им будем. Мы найдем кого-нибудь вроде вас. И Бри тоже. Она немного поплакала. «Нам было так страшно и так одиноко, Мак». Есть ли в вашей жизни место для таких девушек, как мы?
Я крепко прижал ее маленькую фигурку к себе.
«В моем сердце, Стокли. В моем сердце есть место. Я много лет мечтал, чтобы меня любил кто-то вроде тебя и Мэгги. Я не думала, что у меня когда-нибудь будет такое. Бри никогда не проявляла ни малейшего интереса к тому, чтобы иметь детей. Я думаю, что вы, девочки, разрушили ее жизнь так же, как и мою. Я видел, как она смотрела на тебя. Как будто она проснулась две недели назад и обнаружила, что ей нравится быть матерью. Я никогда не видел, чтобы что-то влияло на нее так, как вы.
— Ты был прав насчет нее, — признала она. — Она замечательная. Иногда она просто сногсшибательна. Она решает что-то сделать и просто тащит вас за собой.
Я засмеялась. — Я знаю, да? Она всегда была такой. В первый раз я встретил ее, когда мы с группой студентов пошли в парк развлечений. Она решила, что я буду ее партнером по верховой езде. Вообще-то, я пришел, потому что меня заинтересовала другая девушка. Она похитила меня, и мы больше никогда не видели других людей из нашей группы. Нам было по двадцать лет, и в тот день я влюбился в нее. Она как вирус. Она просто вторгается и захватывает вашу жизнь. Наша первая ссора произошла через месяц после свадьбы.
— Почему вы дрались?» — спросила она.
«Тебе это покажется смешным», — сказал я ей. — Речь шла об обуви. Она продолжала двигать мои и ставить на их место свои. Мне пришлось копаться в ее вещах, чтобы найти свои. Она сказала, что я одержим. Возможно, она права, но разве это слишком много — просить ее держать обувь на своей стороне шкафа? Потом она просто взорвалась. Я сводил ее с ума, а она сводила с ума меня. У меня есть план, что я буду делать завтра. Она совершенно спонтанна. Это часть ее сущности, и мне это нравится, но это сводит меня с ума. Ей нравится, что я организован, но это сводит ее с ума. Однако такие вещи сталкиваются, и мы просто действуем друг другу на нервы.
«Мы с Мэгги тоже ссоримся из-за таких вещей. Она тратит половину своей жизни на то, чтобы найти то, что потеряла. Она встает и решает, что мы будем делать в ту же секунду. Я думаю, нам нужно немного измениться, Мак. Нам нужно немного плыть по течению. Им тоже нужно что-то менять. Они должны понять, что мы любим, чтобы все было на своих местах. Как вы думаете, мы сможем решить эту проблему?
«Я не знаю», — ответила я. У нас никогда не было причин пытаться. У нас с Бри очень странные отношения. Сейчас я люблю ее больше, чем когда-либо. Я думаю, она чувствует то же самое по отношению ко мне. Она не из тех, кто говорит об этом. Она просто что-то делает. Сейчас мы ближе, чем когда были женаты, и она мне нравится. Когда мы поженились, я мало чем занималась. Я любил ее, но мы постоянно злились друг на друга. Мы дошли до того, что поженились, но нам не пришлось меняться. Я думаю, мы были слишком незрелыми и эгоистичными, но все получилось. Может быть, нам просто нужен был ты, чтобы мы поняли, чего нам не хватает. Идея стать семьей очень волнующая, но и пугающая. Что, если мы все испортим? В азартных играх мы рискуем всем. Я ненавижу неопределенность.
«Я знаю, но иногда нужно просто рискнуть», — сказала она. — Ничто хорошее нельзя получить без риска, что оно испортится.
Я обнял ее, и она мурлыкала, как котенок.
«Ты самый мудрый одиннадцатилетний ребенок, которого я когда-либо встречал», — сказал я.
— В следующем месяце мне исполнится двенадцать лет, — сказала она.
Она доела булочку, и мы вернулись в дом. Двое других еще не спали, и мы повели мою бабушку на прогулку. Когда мы вернулись, ленивцы уже были на ногах. Бри никогда не была утренним человеком, и, очевидно, Мэгги тоже. Они оба были похожи на красиво растрепанных сонных кошек. Они долго потягивались и зевали. Когда они выходили из душа, они были похожи на динамо-машины. Бри получила от нас разрешение пожениться, подать документы на усыновление, начать временное содержание, а потом пойти на ужин. У нас были морепродукты, и девочки были в восторге от того, насколько вкусными они были. Они были в восторге от цен.
«Леле, Мак, ты, наверное, зарабатываешь много денег», — сказала Мэгги.
«Я в порядке», — сказал я ей. «Я не против». Я зарабатываю около 90 000 долларов в год. Я могу позаботиться обо всех нас, если понадобится. Бри зарабатывает в десять раз больше, чем я.
Они смотрели на нее, ошеломленные на минуту. Она засмеялась.
«Это просто деньги», — сказала она. — ‘Дело в том, что мы можем позволить себе пригласить вас, девочки, поесть, когда вы захотите. Большинство вещей можно сделать лучше, чем в ресторанах, если мы сможем убедить его готовить.
— Ты готовишь? — спросила Мэгги.
Да, но в основном простые вещи, — сказала она. — Любой человек может следовать рецепту. Но, Макканиус.
«Она действительно очень хороша», — сказал я им, — «если бы она могла избавиться от своей несчастной привычки отвлекаться, она была бы великолепна».
Меня осенило.
«Сделай одну ошибку, и он никогда не даст тебе об этом забыть», — смеялась она.
— В первый год, когда мы были женаты, у нас не было собаки, которая ела подгоревшие вещи. Если вы бросали его в мусорное ведро, весь дом прятался. Она отнесла его на задний двор и бросила у основания дерева. Казалось, что с высоты деревьев нас приносят в жертву Богу.
Они разразились громким смехом. Бри была в очень хорошем настроении и прижалась ко мне. Я обнял ее и крепко сжал. Девушки захихикали.
«Мы никогда не ели в подобных заведениях», — сказала Мэгги.
— Мэгги, — Бри серьезно посмотрела на нее. — ‘Никогда этого не случится. Через неделю ты будешь развозить маки по домам, если будешь так говорить. Я знаю, что ты можешь лучше. Повтори это еще раз.
Мэгги на минуту задумалась.
«Мы никогда не ели в таких местах», — сказала она с торжествующей улыбкой на мой кивок. — Мы умеем разговаривать. «Я имею в виду разговор», — сказала она. — Мы просто взяли за привычку говорить, как все на улице. Мы ходили в школу, пока не умерла моя мать. У нас были хорошие оценки.
— Я верю тебе, дорогая, — сказала Бри. — Я думаю, у тебя получится. Может, мы и из Детройта, но у нас есть класс.
Девушки выглядели так, будто вот-вот лопнут от гордости. Она также давала им уроки. Они одевались так же, как она. Она показала им, как ходить, как сидеть, как есть и пить, как рисовать и грести. Спустя шесть месяцев можно было подумать, что они выросли и получили образование в Новой Англии, в высшем свете. Они были быстрыми и получали хорошие оценки. Та ночь стала началом.
Бри была взволнована. Когда мы вернулись домой, она сказала девочкам, что хочет, чтобы они включили телевизор и оставили его включенным на всю ночь. Они с любопытством смотрели на нее.
«Мы с папой должны кое-что сделать», — подмигнула она им. Они истерически хихикали и краснели, как свекла.
Бри потянула меня в спальню: «Мы празднуем», — сказала она мне.
— Праздновать что? спросил я.
Начало чего-то прекрасного», — сказала она. — Я люблю тебя, Мак. Никогда не сомневайтесь. Мы справимся. Каждую ночь я буду напоминать тебе, что люблю тебя, а потом покажу, как. Мы всегда были динамитами в постели. Сегодня я хочу вывести это на совершенно новый уровень. Тогда мы останемся на этом уровне до конца жизни. Вы понимаете?
«Покажи мне», — бросил я ей вызов. Она вытащила заколку из своих волос, и все это мерцающее пламя упало вниз. Она редко распускала волосы, но они доходили до верха ее задницы. Они очень тяжелые и волнистые, и она крутит ими, как стриптизерша, когда они падают вокруг нее. Она делает шаг ко мне и отворачивается.
— Расстегни мне пуговицы, — сказала она низким, знойным голосом. У нее один из тех низких, хриплых, сексуальных голосов по телефону, который мгновенно заставляет вас напрячься. Я расстегнул молнию на синем платье, позволяя костяшкам пальцев скользить по ее спине. Она вздрогнула и сделала два шага в сторону, повернувшись и распустив волосы. Она расслабила плечи, и платье упало, ненадолго задержавшись на груди и задней поверхности бедер, а затем упало к ногам. Она грациозно вышла, трехдюймовые каблуки обнажили ее икры, попку и спину. Ее грудь также была впечатляющей, большой и упругой, едва сдерживаемой белым кружевным бюстгальтером. Сквозь кружево я видел твердость ее сосков и очертания розовых ареол. Ее трусики подходили к лифчику, и я мог видеть пламя кудрей в форме сердца внутри. Боже, она была потрясающей. Я не думаю, что она когда-либо осознавала, какой эффект она производила на каждого мужчину, который ее видел. Она ничуть не смутилась. Мужчины кружились вокруг ее пламени, а она наблюдала за ними, как за множеством светлячков. Она направила весь этот дымный жар на меня, и я думаю, что я был единственным мужчиной, который когда-либо видел это. Ее руки скользнули за спину, лифчик упал, оставив внушительные груди торчать вперед, великолепно обнажая их, на кремово-белой коже то тут, то там виднелись веснушки.
Она двигала бедрами, стянула трусики и стянула их вниз, чтобы они присоединились к остальным ее вещам на полу. Она прикусила палец, и ледяная синева ее глаз охладила меня.
«По-моему, кто-то переоделся», — поддразнила она.
«И что мы собираемся с этим делать?» спросил я.
Она вошла в меня, скользя, как бегущая вода, толкнула меня на кровать и наклонилась, ее колени прижались к моим бедрам. Я чувствовал запах ее возбуждения. Это был тонкий аромат, почти скрытый запахом Шанель, которым она всегда пахла. Это был слабый мускусный аромат, дразнящий и соблазнительный. Ее тонкие, длинные, ловкие пальцы расстегнули пуговицы моей рубашки, вытащили хвосты брюк, соскользнули с плеч и оставили мои руки в ловушке. Она толкнула меня обратно на кровать, потянулась, чтобы расстегнуть ремень и брюки, а затем потянула за пояс. Я послушно приподнял бедра, и она спустила мои брюки до лодыжек. Они свисали с моих ботинок, и она развязала их, стянула их и носки, прежде чем стянуть с меня брюки. Мои боксеры натянулись до неприличия туго, и она расстегнула пуговицу, высвобождая мою эрекцию. Мне было так тяжело, как никогда в жизни.
Это был совершенно новый уровень чувственности, даже для Бри. Она всегда была горячей, но тут превратилась в неоновую вывеску, на которой розовыми буквами было написано «Fuck Me». Когда она наклонилась, провела языком по сочным красным губам и взяла меня в рот, я чуть не взорвался прямо там. Ее губы двигались вниз, пока я не почувствовал, что головка моего члена упирается в ее горло. Ее попка на мгновение появилась в движении, и я почувствовал, как она дважды заглотила его. Мой член фактически вошел в ее горло, ее губы растянулись вокруг основания моего члена, ее милый маленький носик коснулся моего живота! Она никогда не делала этого раньше, и это было слишком много для моей решимости. Я обрызгал ее горло, и она отстранилась, пока только головка не оказалась у нее во рту, накачивая мой член своими горячими маленькими пальчиками и усердно глотая, пока я не кончил. Я потянулся вверх, пока не смог дотянуться до ее рта. Она попыталась повернуть голову, но я яростно поцеловал ее, сминая мягкую плоть ее губ своими. Она прижалась ко мне, ее глаза все еще были мокрыми от непролитых слез, вызванных ее попыткой взять весь мой член в рот.
— «Боже, братишка», — прошептал я. — Где вы этому научились?
Девушка на работе рассказала мне, как это делается, и я практикуюсь на игрушке», — прошептала она.
«Спасибо, милая», — вздохнул я. — Моя очередь!
Я перевернул ее, и она завизжала, когда я прижал запястья к кровати. Я поцеловал ее длинную, тонкую шею, и она выгнула спину, ее соски напряглись, умоляя меня о прикосновении. Я был рад служить.
Когда мои губы коснулись этих мясистых бугорков, она задохнулась и провела пальцами по моим волосам, притянув меня к тугому бугорку и назвав мое имя. Я никогда не видел ее такой взволнованной. Она всегда очень отзывчива, и ее соски всегда очень чувствительны, но для меня это было ново и удивительно. Я любил их, кажется, 30 минут, но не мог, потому что она направляла мою голову под себя. Я думаю, что она испытала небольшой оргазм, так как я любил эти сочные сиськи. — И все же, Мак, мне нужно больше!» — кричала она.
Я целовал ее плоский живот, пока она выгибала спину, наблюдая и наслаждаясь контактом. Я потянул губами эти огненные локоны из-под них, она хихикнула и вздохнула. Она охотно двигала бедрами, когда я лежал между ними, и ее мышцы вздрагивали и напрягались, когда я покусывал шелковистую плоть его внутренностей. Я укусил ее, позволяя ей почувствовать мои зубы, и она застонала и начала медленно извиваться, лишь намек на дрожь в ее движениях. Я знал, что это признак ее растущего возбуждения, и направился к Нирване. Ее внутренние губы были плотно сжаты в красивую линию, которая простиралась до бугорка ее маленького клитора. У нее была прекрасная киска, голая, чистая и сладкая. Там была маленькая капля меда, и я разобрал ее, наслаждаясь ее вкусом. Она извивалась от прикосновения моего языка к ее губам, и я использовал его, чтобы раскрыть ее, как прекрасный цветок. Она задрожала от моего прикосновения, и влага полилась на нее. Я тосковал по ней, как изголодавшийся мужчина, когда она крутила бедрами и выгибалась подо мной.
Ее стоны стали постоянными, и пока я прокладывал путь через ее губы к маленькому выступу клитора, она выгибала таз навстречу моим губам, ища и находя то, чего жаждала. Я заглянул под защитный колпак, и оттуда показалась маленькая кнопка. Она вскрикнула и подпрыгнула, когда мой язык коснулся ее языка. Мне это нравилось, и я нежно гладил ее, дрожь в ее теле становилась все более ощутимой.
Я оторвала губы от него и слегка коснулась его кончиком пальца. Она конвульсивно дернулась. — О, Боже, да, Мак! Ее дыхание было электрическим. — Ты сводишь меня с ума!
Я снова взял его между губами и провел по нему языком, заставив ее взорваться на кровати, кричать и биться об меня. Когда я положил палец на ее тугие ножны, она снова выстрелила. Я держал ее так долго, как только мог, погружая палец в ее горячую влагу. Я добавил еще одну и неистово лизал ее розовые губы, ее набухший клитор стоял один на вершине, когда она начала спускать. Она начала расслабляться, и я снова набросился на нее. Она завизжала и попыталась оттолкнуть меня. Я схватил ее стройные запястья одной рукой и навалился на нее всем своим весом, удерживая ее на месте, пока я продолжал атаковать ее клитор.
— Нет! В ее голосе звучало отчаяние. — Пожалуйста, Мак, я больше не могу! Нет, пожалуйста, остановитесь!
«Нет», — сказал я ей. «Это моя киска, и я хочу полизать ее». Я продолжал делать это, и она снова завизжала и взорвалась в оргазме. Она дико извивалась подо мной, и наконец ей удалось выгнуть бедра и забраться обратно на кровать. Она смотрела на меня с диким удивлением в течение минуты, прежде чем снова опуститься на кровать. Она снова покачала головой.
— Что, черт возьми, с тобой происходит, Мак? Ты же знаешь, я не люблю, когда меня держат!
«Мне жаль», — сказал я ей. Я вскочил на кровать и прижался к ней, моя возобновившаяся эрекция прижалась к ее горячей маленькой киске, и я снова сжал ее запястья над головой.
Она яростно сопротивлялась, но я был тяжелее ее по меньшей мере на сто килограммов. — Нет!» — шипела она. Шипение перешло в стон, когда я погрузился в ее влажные глубины. — О, черт возьми, Мак!» — стонала она. — Глупости! Помедленнее! Ты знаешь, что ты слишком большой, чтобы просто взять меня!
Я засмеялась и немного отстранилась. Она расслабилась, и я вошел в ее жидкое тепло одним длинным, плавным толчком. Я почувствовал, как ее маленькие кудряшки прижались к моему животу, а мой член врезался в заднюю стенку ее киски. Мы были полностью связаны друг с другом, и это было похоже на пребывание в раю. Она была тугой, влажной и горячей, окутывая меня вулканическим жаром, когда я терся лобком о ее клитор. Я оставался там, погружаясь до самого основания и двигая бедрами по кругу, а она следовала за мной в обратном направлении.
Я отстранился и начал входить в нее. Она обхватила своими длинными ногами мои бедра, и я почувствовал, как ее каблуки впиваются в мои бедра. Я отпустил ее запястья, и она обхватила меня руками, ища, за что бы ухватиться. Мы нашли ритм, и ее стоны вырывались с каждым толчком, пока она не кончила дико, откинув голову назад и закрыв глаза. Румянец залил ее лицо и пополз по шее к верхней части груди. Она кончила снова, и я крепко сжал ее прекрасную фигуру, пока она пульсировала и дрожала.
Когда она немного пришла в себя, я слез с нее и перевернул ее на живот, раздвинув ее ноги и забравшись на нее сзади.
— О нет! О, нет!» — воскликнула она. — ‘Опять, я… я не могу!
Она могла и сделала это. Я трахал ее двадцать минут в такой позе, пока она кончала снова и снова, наконец, всхлипывая и плача, когда ее тело сотрясалось и дрожало. Я вошел в нее, чувствуя, как моя душа изливается в нее. Я никогда не видел ее такой горячей и возбужденной. Это была та женщина, о которой я всегда знал, что она была и могла быть такой. Она была существом, полным очарования и тайны, ожидающим, чтобы его взяли и потребовали. Думаю, именно тогда я понял, как сильно я ее люблю. Я знал, что умру за нее и никогда не буду сомневаться в этой жертве.
Я повернул ее к себе и крепко обнял. Она легла на меня и всхлипывала, прижавшись к моей груди. Ее слова были отрывистыми, полными и хриплыми.
«О, Боже, Мак! Ты… ты… ты уничтожил меня! Она вздрогнула на минуту, и я обнял ее, поглаживая ее волосы и шелковистую кожу спины. Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. «Мак, я люблю тебя», — сказала она. — Я всегда это знал. Я эгоистичная сука, и я знаю это, я никогда никому по-настоящему не отдавала себя. Я только что причинил тебе это. Ты хочешь меня Мак? Я думаю, что впервые в жизни я готова. Я готова быть твоей девушкой, любовницей, женой, мамой твоих девочек. Поможешь ли ты мне, будешь ли любить меня и терпеливо относиться ко мне? Клянусь Богом, вы никогда не пожалеете об этом. Я готова, Мак, если ты мне поможешь. Ты так сильно меня любишь?
Я сжал ее сочные губы своими.
«Я люблю тебя больше всего на свете», — сказала я. Вы тоже должны мне помочь. Вы должны быть терпеливы со мной, как и я с вами. Я всегда любил тебя. Если мы будем командой, у нас все получится.
— Я сделаю для тебя все, что угодно, — прошептала она. — Я сделаю это и для девочек. И мне никогда не приходило в голову, что я буду чувствовать себя так. Они только что появились в моей жизни, и я не могу сдержать себя. Боюсь, что Мак. Я боюсь, что стану плохой матерью. Я всегда боялся этого. Вот почему я никогда не подумаю о том, чтобы завести детей. Я боюсь, что испорчу их. Боже, Мак, я не знаю, как быть матерью.
«Ну, я тоже не знаю, как быть отцом», — рассмеялся я. «Но я подозреваю, что был бы отличным отцом. Я думаю, этому учишься, когда делаешь это. Никто не знает, как это будет, когда они будут учиться. И я не знаю, как быть мужем. Во всяком случае, я не знаю, как быть хорошим мужем. Мы облажались в первый раз, Брианна.
— Я знаю, — прошептала она. — В основном это был я. Я была таким ребенком. Во многих отношениях я до сих пор такой, Мак. Я постараюсь вырасти.
Да, я тоже. Я прижал ее к себе.
Мы уснули. На следующее утро я проснулась с невероятным самочувствием. Мой член был окутан жидким жаром, и когда я открыл глаза, сверкающие голубые глаза Брианны были прикованы к моим, ее голова склонилась над моей твердой эрекцией.
— Хорошо, что она проснулась. Она отстранилась с улыбкой, перекинула ногу через меня, чтобы установить мой жезл спиной ко мне. Это давало мне прекрасный вид на впечатляющую задницу и невероятно эротичное зрелище ее киски, опускающейся на мой член, ее губы образовывали идеальное «О», когда они впивались в плоть, пронзающую ее. Они втягивали и вытягивали, входили и выходили, когда ее напряжение меняло направление. Она достигла трех оргазмов, прежде чем я не смог больше сдерживаться и выстрелил в нее.
Мы вместе приняли душ, хихикая, как школьницы, а когда высохли, она надела пижаму.
— Что ты делаешь? спросил я.
Если я не ошибаюсь, у нас скоро будут гости, — улыбнулась она, — Тебе тоже лучше что-нибудь надеть. Мне лень вставать.
Я надел боксеры и футболку, и мы не пробыли в постели и десяти минут, когда кто-то постучал в дверь.
— Входи, — позвала Бри.
Стоукли просунул голову. Ее лицо засветилось, когда она увидела нас, и она побежала через всю комнату, чтобы наброситься на нас. К сожалению, она оставила дверь открытой, и тигровый клубок тоже присоединился к нам, лежа поперек наших ног и вздыхая в экстазе. Мэгги присоединилась к нам через пять минут, и мы все устроили импровизированный матч по борьбе с бабушкой.
Поскольку у него были зубы и слюни, он победил, и мы накрыли его одеялом и вытащили из спальни. Нам удалось загнать его в угол, и мы вернулись в кровать, чтобы пообниматься. Примерно через полчаса девочки пожаловались, что хотят есть, и мы пошли завтракать в закусочную. В 14:00 Бри объявила, что у нас собрание. Она не сказала нам, в чем дело, но отвела нас в городской суд.
— У вас есть здесь работа? Я спросил ее.
«Да, худший случай в моей жизни», — засмеялась она.
Она потянула нас внутрь и в один из залов суда. Мировой судья был там и спросил нас, готовы ли мы.
— Готовы к чему? спросил я.
Бри опустилась на колени и достала из сумки коробку. — Мак, ты женишься на мне снова? спросила она. — На этот раз я обещаю, что так будет до самой смерти. Я знаю, что мы обещали это в прошлый раз, но ты знаешь, что я никогда не переставала любить тебя и никогда не переставала хотеть быть твоей женой. Ты единственный мужчина, которого я когда-либо любила или буду любить. Пожалуйста, Мак, женись на мне.
Наши обручальные кольца лежали в коробке вместе с ее обручальным кольцом.
Брианна, ты уверена? Я спросил ее.
«Я никогда в жизни не была так уверена в чем-либо», — сказала она. — Девочки, помогите мне, она очень упрямая!
«Да, пожалуйста, Мак», — умоляли они оба. — Бри действительно любит тебя. Мы хотим быть семьей. Мы тоже любим тебя и любим Бри.
Как я мог сопротивляться? Это заняло около десяти минут, и все было готово. Бри повела нас в новый греческий ресторан, который она знала и собиралась отметить, и я увидел, как моя жизнь разворачивается на моих глазах. Самая красивая женщина в мире — моя жена и в моей постели каждую ночь. Две потрясающие дочери, которые быстро станут прекрасными женщинами, была ли это любовь, мы смогли это сделать, только время покажет.
Нам потребовалось около месяца, чтобы оформить опекунство над девочками. Бри неустанно работала над тем, чтобы это произошло, и когда это случилось, они были самыми счастливыми девочками на земле, а мы — самой счастливой парой. Бри продала свою квартиру, и мы жили в моем доме.
Я очень переживала, что мы с Бри действуем друг другу на нервы, особенно поначалу. Примерно через три недели после нашей свадьбы произошла небольшая вспышка, когда Бри ушла на ужин с клиентом и забыла позвонить нам. Когда она вернулась домой, ее встретили шесть обвиняющих взглядов.
— Что?» — спросила она.
Стокли поднял трубку, и в глазах Бри мелькнуло понимание. Она открыла рот и разрыдалась. Она прибежала и собрала нас всех на диване, встала перед нами на колени и просто рыдала. «Мне так жаль», — смогла сказать она. — Я просто забыла позвонить. Я должен был позвонить. Пожалуйста, не сердись на меня. Я постараюсь больше так не делать. Я не обещаю, что не буду, но попрошу своего помощника напоминать мне об этом. Я не мог придумать ничего другого, кроме как закончить эту встречу и вернуться домой. вы прощаете меня Стоукли, Мэгги, Мак, простите меня.
Я не думаю, что Бри извинялась дюжину раз за свою жизнь. Это было началом совершенно новых отношений между нами. Мы оба изо всех сил старались сделать друг друга счастливыми, а девушки замечательно нам помогали. Временами казалось, что мы — дети, а они — взрослые.
У нас были небольшие разногласия, но я никогда в жизни не была так счастлива и довольна. В университетском городке, где я преподавала, была частная школа, и Бри записала туда девочек. Они ездили со мной в школу и обратно, и мы сблизились во время этих поездок. Они говорили со мной обо всем и просто наполняли мою жизнь своим энтузиазмом. Когда занятия закончились, мы пошли домой, и они сразу же вернулись в свои комнаты и стали делать домашнее задание. Обычно это занимало несколько часов, и когда они заканчивали, мы выводили бабушку на прогулку. В пять мы начинали ужинать, если ели дома, и Бри обычно была дома к шести тридцати. Если она собиралась задержаться, она звонила заранее, и в такие вечера мы обычно шли куда-нибудь поесть.
Когда Мэгги исполнилось шестнадцать лет, Брианна спросила, что она хочет получить на свой день рождения. Она сказала нам, что хочет получить водительские права. Она училась и тренировалась в течение двух недель и сдала экзамен с первой попытки. В ночь перед своим днем рождения Бриана разговаривала со мной в постели.
«Я хочу купить ей машину», — сказала она.
«Хорошо, что это за машина?». спросил я.
«Я хочу купить ей новый кабриолет Camaro», — сказала она.
— Сколько это стоит? спросил я.
«Господи, Мак, разве это имеет значение?» — спросила она. — Вы думаете, мы разоримся?
— Нет, я не думаю, что это имеет значение, — сказала я. — ‘Я просто хочу знать все, Бри.
«Я знаю». Она поцеловала меня. — Прости, что напал на тебя. Я думаю, что мы сможем купить то, что я хочу, примерно за 60 000 долларов.
Я присвистнул про себя. — Это большая, дорогая машина. Она удивительная девушка. Она заслуживает этого.
— Да, — улыбнулась Брианна. — В их жизни было много плохого, Мак. Давайте убедимся, что у них теперь есть только хорошее.
Мы заказали машину. Он был ярко-желтым с множеством черных полос и черным салоном. Мы пошли дальше и купили большой V8, вопреки моему здравому смыслу. Брианна думала, что он лучше сохранит свою ценность, и, вероятно, она была права. В любом случае, я знал, что это сведет Мэгги с ума.
Когда машина приехала, мы припарковали ее в гараже, а когда пришло время идти в школу, девочки взяли свои сумки и пошли за мной к машине. Брианна была в гараже, а я не разблокировал двери.
— Папа, — сказал Стоукли. — «Впустите нас.
— Ты не пойдешь со мной сегодня», — крикнула я. — Ты веди, Мэгги.
— Разве мама не собирается на работу?» — спросила она.
— Нет, она уезжает, — сказал я.
«Тогда на чем я поеду?» — спросила она.
Я нажал на кнопку, чтобы открыть дверь гаража, «Ты поведешь машину», — указал я внутрь гаража.
Ее большие зеленые глаза стали круглыми, как блюдца. В течение минуты никто из них не двигался, а затем Мэгги начала плакать. Крупные слезы катились по ее щекам, и она дрожала, как лист на ветру.
Я выскочил из машины, и Брианна помчалась по подъездной дорожке. Я обняла Мэгги, и Брат присоединился ко мне. — Что случилось, милый? Я спросил ее. «Мы думали, вы будете счастливы». Это ваша машина. Мы дарим его вам на день рождения.
Она пыталась нам что-то сказать, но была слишком подавлена, чтобы мы могли ее понять. Она зарылась лицом в мою грудь, и мы держали и гладили ее, пока она не успокоилась настолько, чтобы говорить. Стоколи присоединился к группе, и мы наконец-то смогли поговорить с Мэгги.
«Меня не нужно подвозить», — справилась она. — Я так люблю вас, ребята, и это уже слишком! Я. Мы не хотим, чтобы вы покупали вещи. Я уже говорил об этом со Стуклоком. Нам ничего не нужно, нам просто нужно, чтобы ты нас любил», — не выдержала она.
«Дорогая, мы действительно любим тебя», — утешила ее Брианна. «Мы любим вас обеих больше всего на свете». Рождение девочек было мечтой, которая стала реальностью для нас обоих. Даже если мы любим покупать тебе вещи. Мы работаем и зарабатываем много денег, чтобы покупать вещи для наших девочек. Мы любим делать вас счастливыми. Это часть того, как мы показываем вам, что любим вас. Это не долгий, но небольшой путь. Нам приятно дарить вам вещи.
Теперь Стокер тоже позвал. Я поцеловала их обоих в щеку. — Пойдемте, — сказал я им. — Это действительно крутой автомобиль. Давайте хотя бы сходим и посмотрим.
Они вытерли глаза и позволили мне провести их в гараж. Я открыл дверь для Мэгги и впустил Брианну в Streaky на пассажирское сиденье. Мэгги положила руки на руль и посмотрела на меня. На ее красивом лице появилась улыбка. «Тебе идет», — сказал я ей. — Заведи ее.
Большой V8 ожил с ревом, и мы оба задрожали от возбуждения. Я закрыл дверь и постучал по окну. Она потянула его вниз, и я снова поцеловал ее. «Увидимся в школе», — сказала я ей.
Она вышла на улицу и остановилась. Мы с Брианной стояли неподалеку и наблюдали за ними. Ее дверь распахнулась, и она вылетела обратно на подъездную дорожку, бросилась в наши объятия и целовала нас снова и снова.
— Я так тебя люблю», — повторяла она снова и снова. — Спасибо вам, вы самые лучшие мама и папа на земле! Она поспешила к своей машине, и они уехали.
Я повернулась к Брайану, а она плакала как ребенок. По какой-то необъяснимой причине слезы текли из моих собственных глаз. — Посмотрите на нас, — сказал я. Ты можешь подумать, что их три или что-то в этом роде». Это была отличная идея, Бри. Вы удивительная женщина.
Мы долго обнимались. Я знала, что опоздаю на занятия, но мне было все равно.
Когда Стейк исполнилось шестнадцать, мы подарили ей такую же машину. Это было не так эмоционально, но это было что-то особенное. Мы возили их на Гавайи и в Белиз, когда они закончили школу.
Мэгги уже училась в колледже. В тот день, когда я был Столли, я пришел домой и увидел, что Брианна плачет на диване.
Я подошел и сел рядом с ней, обнял ее и сидел некоторое время, не говоря ни слова. Она просто положила голову мне на грудь и некоторое время тихо плакала. Наконец она подняла на меня свои большие голубые глаза, полные слез. «Наши дети уже выросли, Мак», — сказала она.
— Я знаю. Я поцеловал ее. — Так поступают дети.
Она взяла мое лицо в свои руки и заглянула глубоко в мои глаза. «Давай сделаем еще один, Мак», — сказала она. — На этот раз ты и я. Я хочу ребенка, Мак. Она не смогла сдержаться и зарыдала.
Я никогда не думал, что это случится. Я очень люблю тебя и уже очень скучаю по тебе. Я хочу сделать это снова. Это было так удивительно! Я знаю, что они всего в 60 милях отсюда, но я скучаю по ним.
«Я тоже, котенок», — сказала я. «Может быть, если мы собираемся завести этого ребенка, нам стоит заняться тренировками».
Она хихикнула и бросила на меня злобный взгляд.
— Правда? Хочешь? Я имею в виду, завести ребенка?
«Конечно», — сказал я. — Надеюсь, это рыжеволосая девушка вроде тебя. Я люблю тебя всем сердцем, Брианна.
Я поднял ее на руки и понес через пустой дом в нашу спальню, чтобы начать заниматься. Нам пришлось выселить Грэнвилла, но я решила, что мне нравится делать детей. Когда я засыпал, мое внимание привлекла фотография на тумбочке Мэгги и Стоукли. Они не были похожи на бродяг.