БОСТОН — БИРМИНГЕМ ЧАСТЬ 1 — порно рассказ

Автор.

Я решил разоблачить еще одного руса. Ну, да, по объему, а не по сюжету, это история. Ну, я не люблю маленькие истории, если в них нет юмора. То, что первоначально казалось простым, оказалось немного сложным из-за большого количества идиом и связей. Первая часть казалась законченным произведением, пока я не решил, как буду выкладывать остальные части и есть ли в этом хоть какой-то смысл. надеюсь, что есть)) и надеюсь со временем с помощью читателей (я также надеюсь на них))))) исправить все свои собственные ошибки, которых, я уверен, еще завались. Заранее прошу прощения за то, что наскучил вам этим моим вступлением.

Так что все вы, юристы, студенты юридических факультетов или просто набирающие текст, слушайте. Я не понимаю HorserAdish в юридической практике, я зарабатываю на жизнь вождением погрузчика.

То, что мне нравится писать фантастику, — это именно фантастика. Я даже не знаю, есть ли в Алабаме закон о трех банках, но для данной истории это так. Считайте это эскапизмом.

Маленькая девочка сжала колени, и ей было очень трудно заплетать волосы во французскую косу, которую она так любила. Она никогда не видела пятилетнего ребенка с таким количеством волос.

— Кристал Энн! Остановись сейчас же, иначе мы опоздаем в церковь. Что с тобой? «

— Бабушка, кузен Билли сказал, что ты янки, но ведь это неправда, правда? «

— Во-первых, молодая женщина — нет, она не ела. А вот и дедушка, почему бы вам не спросить его? «

Гвен заметила, что он стоит в дверях своего кабинета со странным выражением на лице.

Она была старшим помощником своего мужа и переехала из Бирмингема в Бостон вместе с ним. Гвен она никогда не нравилась. Ее звали Кристал Энн Монтгомери, но все называли ее Дикси. Невысокий, плотного телосложения, рыжий, с зелеными глазами. С ее убийственной внешностью и мягким южным акцентом она полностью очаровывала мужчин в компании, даже женатых. Ей достаточно было предложить что-то, и это становилось причиной соперничества.

Она беззастенчиво флиртовала, но никогда не вела себя не по-женски. Она никогда не ходила на свидания, но в течение многих лет ее видели пожимающей руки многим подходящим мужчинам. Странно, но она так и не остепенилась.

-Я тебе чем-то помогаю, Кристал Энн? «

Будь она проклята, если Гвен когда-нибудь назовет ее по прозвищу.

— Я слышал много разного, хорошего, плохого. Я подумал, что могу зайти и посмотреть, есть ли в этом хоть какая-то правда».

Ее зеленые глаза были холодными, в них не было ни капли дружелюбия.

Ее замечание рассердило Гвен.

— Что вы слышали, а что нет — не мое дело. А сейчас, я уверен, у вас есть дела поинтереснее. «

Кристал не поддалась на эту уловку.

— Извини, дорогая (она произнесла это слово с акцентом, который становился еще более заметным, когда она сердилась) Когда ты вышла замуж за Харди, ты стала моим бизнесом. Честно говоря, ты мне никогда не нравился, и мне все равно, что с тобой будет. Я сделала все возможное, чтобы отговорить его от женитьбы на тебе. Но любовь слепа, а в его случае она глупа, и он все равно сделал это. А теперь вы шутите с ним, и ради его блага я честно предупреждаю вас. «

Она сделала паузу, чтобы прояснить свои мысли.

«Он не тот человек, которого вы себе представляли». На самом деле, вы знаете о нем очень мало. Он не сказал вам, потому что стыдился этой части себя и боялся, что эта другая часть отпугнет вас. «

«Он человек Ветхого Завета и твердо верит в философскую школу «око за око». Когда он узнает, что вы сделали, вам лучше не подходить к нему, иначе все может закончиться для вас очень плохо. Чтобы все было понятно, я говорю это не для того, чтобы защитить вас, а ради него. «

К этому времени Гвен уже была в ярости. Во-первых, она не знала, о чем говорит Кристал, а во-вторых, ее жизнь — не ее дело.

Она говорила с сарказмом:

«Что ж, мисс Монтгомери, позвольте поблагодарить вас за вашу заботу, какой бы скудной она ни казалась.» Но у нас с Харди все в порядке, несмотря на то, что вы слышали. А теперь, я уверен, у вас есть работа …..

Если она думала, что это заставит Кристал убежать, то сильно ошибалась.

— Не беспокойся обо мне, дорогая. Я пообедал. Если у вас все в порядке с мужем, то почему Алан написал «Блондинка на блондинке вернулась!». В вашем корпоративном Facebook? Я ухожу, я просто хотел поговорить, чтобы узнать, смогу ли я избавить Харди от боли.

«Но либо вы отрицаете, либо вам просто все равно». Я сказал свое слово и оставляю вас с этим. «

«Как я уже сказал, я сделал это для Харди, а не для тебя». Вы должны помнить, что он не один из тех янки из Лиги плюща, к которым вы привыкли. Не будет никаких консультаций или изучения чувств. Он пойдет прямо к твоей заднице. «

— И на прощание — возможно, вы не знаете, что Харди больше всего на свете ненавидит предательство. И когда он бросит тебя на произвол судьбы, я попытаюсь поймать его после того, как расстанусь с тобой.

«Я любила его четырнадцать лет и скорее умру, чем изменю ему». Я потоплю его быстрее, чем цыпленок июньского жука. «

— У тебя будет хороший день, дорогая. «

С этими словами она спокойно вышла за дверь, заставив всех мужчин в коридоре повернуть головы.

Гвен сидела в шоке, прежде чем войти в свой аккаунт на Facebook.

Вот он, на всеобщее обозрение.

— Черт возьми, поездка в Париж увенчалась огромным успехом. Переговоры прошли очень хорошо, а главное — возвращение блондинки! Все становится намного лучше. «

Блондинка Блондинка было его любимым прозвищем, когда они были близки. Он как-то позировал и отращивал длинные волосы, чтобы придать себе то, что он мысленно называл своим «непокорным» видом. Он сказал, что у них обоих длинные, красивые локоны (его описание, не ее), что делает их прекрасной парой. Ее отец и большинство высших чиновников считали, что он выглядит женоподобно, но он был чертовски хорош в своем деле, поэтому они оставили его в покое.

Она потянулась к телефону и набрала внутренний номер. Он узнал ее номер.

— Привет, малыш. — Что случилось?»

— Алан, ты с ума сошел? А что это за запись «блондинка на блондинке» в вашем Facebook? Ты хочешь, чтобы я развелся или мы оба уволены? Если отец пронюхает об этом, тебя немедленно уволят, и мне тоже будет плохо. Я не думаю, что он уволит своего единственного ребенка, но кто знает. «

К концу монолога она практически кричала на него.

— Попридержи коней, дорогая. Твой отец никогда бы тебя не уволил, ты второй лучший юрист по контрактам после меня. Все будет хорошо, просто сохраняйте спокойствие. «

Но, не будучи настолько уверенной в себе, она попыталась поверить ему.

«Послушай, Париж был ошибкой. Если бы я не был пьян и не позволил тебе уговорить меня на ту линию с кокаином, этого бы никогда не случилось. Мы НЕ хотим, чтобы мой муж узнал об этом».

Алан совсем не возражал. Он хотел, чтобы все знали, хотел вернуть Гвен. Он почти овладел ею, пока ее отец не привез седло из Алабамы.

— Он, конечно, не думал, что это ошибка, когда назвал мое имя. Джо Редик меня не пугает, не забывайте, что у меня черный пояс 3-й степени. Я не буду его искать, но если он будет давить, пострадает не только его гордость.

— Черт, Аллен, наркотики сожгли твой мозг? Не стоит его недооценивать, он прошел две ротации в Ираке. Похоже, он привык убивать людей. А теперь держи рот на замке, хорошо?»

Он не хотел молчать, но ему хотелось успокоить ее, поэтому он согласился.

Когда она положила трубку, он с улыбкой откинулся в кресле. Однажды он уже почти овладел ею, и на этот раз он собирался удержать ее. Он знал ее слабости и намеревался использовать их в своих целях.

Она была красива, довольно умна, но самое главное — она была единственным ребенком и единственной наследницей состояния своего отца после его смерти, не говоря уже о большом трастовом фонде, который оставила ей бабушка. Судя по всему, там было от трех до четырехсот миллионов, плюс-минус. Да, в ближайшем будущем его ожидала очень хорошая жизнь. Улыбаясь, он поднял трубку.

Гвен сидела за своим столом, кипя от злости. Как она позволила втянуть себя в эту историю? Она надеялась, что Алан сдержит свое слово. Глядя на фотографию на своем столе, она вспомнила о своем ухаживании.

Она преследовала его без устали. Его южный шарм, строгая красота и животный магнетизм притягивали к нему всех женщин, как мотыльков на пламя. Он, казалось, не замечал этого и относился к каждой из них с уважением, но его привычка смотреть им прямо в глаза, как будто они были единственными женщинами на земле, достойными его взгляда, заводила и возбуждала их. Один из них однажды описал его взгляд как контролируемый, но с чем-то первобытным и опасным, таящимся где-то внутри.

«Кто еще?» — спросила она однажды своего помощника, наблюдая, как он идет по коридору.

Лиза засмеялась. — Держись, девочка! Это Харди Уилкс, новый адвокат, которого ваш отец привез из офиса в Бирмингеме. Теперь он выполняет всю работу на добровольных началах. Он милый, но он одиночка. Я не думаю, что он гей, но, похоже, женщины его не очень интересуют. Я давал ему кучу подсказок, а он практически игнорировал все сигналы».

Гвен заговорила об этом на своем обычном воскресном обеде с отцом.

— Я слышал, вы привели адвоката из офиса в Алабаме. Он хорош?»

Она часто задавалась вопросом, почему он держит офис в Бирмингеме открытым. Ее прадед открыл офис в качестве одолжения стальному барону, интересы которого он представлял. Это был удачный ход, и в итоге почти все старые стальные магнаты стали его клиентами.

Но сейчас стальной бизнес почти полностью исчез. Офис был лишь данью уважения немногим выжившим магнатам. Но она по-прежнему приносила прибыль и, похоже, занимала место в сердце его отца.

Ее отец рассмеялся.

«Да ладно, ты замечаешь только тогда, когда в фирму приходит красивый мужчина. Его зовут Харди Уилкс. Он вырос в небольшом округе к северу от Бирмингема. Учился в колледже по программе льгот для ветеранов. Мы финансируем стипендию в его колледже, и я встретила его там.

Он одурачит вас своим обаянием доброго парня, а затем уничтожит, прежде чем вы поймете, что под этой внешностью скрывается блестящий ум. Я видел, как он съел практикующего юриста на показательном процессе, когда он был на втором курсе. Я нанял его сразу же. После того, как он получил лицензию, он пошел работать ко мне. Казалось, его не мотивировали деньги, поэтому я позволил ему руководить секцией «общественных защитников» в Бирмингеме.

Он был весьма избирателен, брал только те дела, в которых, по его мнению, клиенты были невиновны, и имел 93% успеха. «

Он задумчиво посмотрел на нее. У нее была привычка неожиданно влюбляться. Она была помолвлена дважды, и оба раза они распадались из-за обмана с ее стороны.

— Оставь его в покое, Гвен. Вы понятия не имеете, как он думает. У него нет опыта взаимодействия с вашим миром, и я не думаю, что это ему подойдет. Кроме того, я не думаю, что вы сможете контролировать его, но я знаю, как он важен для вас. «

— Папа! Вы действительно думаете, что я преследую каждого мужчину, который кажется мне привлекательным? «

Он просто откинулся в кресле и улыбнулся.

Это была нелегкая битва. Он был вежлив, мил, и ему просто было все равно. Она была довольно избалованной маленькой богатой девочкой, что очень обижало ее.

Она наконец-то поймала его в ловушку. Это был официальный ужин по сбору средств на международную амнистию, который устраивал ее отец. Он поддерживал группу частным и публичным образом, жертвуя как ресурсы, так и деньги. Он был одним из основных докладчиков, но в Бостоне была особенно плохая зима, и у него был такой тяжелый случай гриппа, что его пришлось госпитализировать на всю ночь. Сейчас он был дома, но не в лучшей форме для такого мероприятия, поэтому он попросил Харди в качестве личного одолжения прочитать его речь. Он представлял компанию, это была семья. Она приехала за ним на лимузине.

Гвен потратила много времени и денег, чтобы выглядеть как можно лучше. Длинное, переливающееся серое платье от известного дизайнера, бриллиантовые ожерелья, браслеты и серьги. Ее длинные золотисто-каштановые волосы были идеально уложены. У него перехватило дыхание.

На нем был простой черный смокинг, и она подумала, что он очень красив в нем. Его почти платиновые светлые волосы были очень красиво уложены, пронзительные серые глаза и сверкающие белые зубы делали его очень презентабельным молодым человеком.

Местная пресса была в курсе событий, это было большое событие, и на нем присутствовали самые влиятельные люди в этом районе. Когда они приехали в качестве владельцев и главного спонсора, их фотографировали почти все время, пока они там находились. Они были на первой полосе, в деловом разделе и социальном разделе воскресной газеты.

На первой странице было указано, что это Гвен Чанаде, специалист по контрактам и дочь генерального партнера и генерального директора компании Chanade End Associety, и Харди Уилкс, недавно переехавший из Бирмингема, известный юрист той же компании.

В разделе «Бизнес» была статья об экономике защиты «государственного адвоката» для крупных фирм, и, конечно же, обыденная страница размышляла о том, являются ли они парой или нет, и можно ли, наконец, применить «Дикое дитя Шанады».

Вечер был успешным с точки зрения собранных денег и «общественной пропаганды», проведенной различными фирмами. Харди произнес страстную речь о важности этого вопроса.

Они были вместе, она цеплялась за его руку, как за спасательный круг, говоря, что это удержит волков на расстоянии. Она старалась быть воспитанной, но иногда кокетливой, легкими прикосновениями и шепотом сообщая о своих наблюдениях. К концу ночи она была гораздо трезвее, чем обычно, а он, напротив, выпил больше вина, чем обычно.

Возвращение прошло гладко. Она села рядом с ним, стараясь не задохнуться. У нее было чувство, что он убежит, если она будет слишком настойчива. Он отвез ее в особняк ее отца, а не в таунхаус, и, к ее удивлению, согласился выпить кофе перед уходом. Сорок пять минут разговора, нежный поцелуй — и он ушел.

Она чувствовала себя пятнадцатилетней девочкой, обнимающей себя у двери, когда он вышел. Она забыла, как это приятно. Затем она пошла проведать отца, после чего удалилась в свою старую комнату. Последние ее мысли были о его улыбке, когда он засыпал.

Потом она нашла какую-то причину, которая заставила ее сопровождать его.

— Просто бизнес, видите ли.

Вскоре они встретились.

Это было трудное ухаживание, в основном потому, что ей пришлось ухаживать самой. Он был очень удивлен, но отказался действовать в соответствии с ее идеями.

Первое, что он сделал, — разорвал отношения с Аланом. Он был умным, веселым и выше среднего по знаниям и навыкам в спальне. Их нечастое употребление того, что он любил называть «рекреационными наркотиками», усиливало это впечатление, но затем заставляло ее чувствовать себя неловко. Кроме того, он ей не нравился.

Сначала он воспринял это не очень хорошо, но потом успокоился и пожелал ей всего хорошего, напомнив, что если ей кто-то понадобится, он всегда рядом.

Отец прочитал ей серьезную лекцию, когда узнал о ее намерениях.

«Оставь Харди в покое, дорогая. Он хороший человек, и вы можете уничтожить его без всяких усилий. Он из другого мира. Его ценности и долгосрочные планы, вероятно, не имеют ничего общего с вашими, если у вас вообще есть какие-либо планы. В конце концов, ты разобьешь ему сердце».

«О, папа, не волнуйся, ничего серьезного. Я не причиню ему вреда, он, возможно, и не вспомнит меня через два года. Он мне нравится, он забавный».

Дома она решала, стать или не стать Гвен Канади Уилкс, что звучало так же хорошо для других, как и для нее.

Когда они привыкли друг к другу, он проводил часть каждой встречи, объясняя ей, почему между ними никогда не может быть долгосрочных отношений.

«Я почти на десять лет старше тебя. У меня нет денег, кроме щедрого жалованья, которое дает мне твой отец. Я не могу конкурировать в вашем мире, да и не очень хочу. Я простой человек, а вы сложны, как квантовая теория физики. Я хочу спокойной жизни, с хорошей женой и двумя-тремя детьми. Я не думаю, что вы хотите заботиться о детях».

Она очень обиделась и дала ему первую порцию своего гнева.

Откуда ты знаешь, чего я хочу? Ты никогда не просил об этом. Может быть, я хочу того же, может быть, деньги, путешествия и власть не приносят такого удовлетворения, как любовь хорошего человека. Ты никогда не узнаешь, пока не дашь мне шанс».

— Конечно, я люблю деньги и привыкла к ним, но когда я измеряю мужчину, я не думаю об этом. У меня сейчас столько денег, что большинство людей не заработали бы и за сто жизней, и это не считая того, что я унаследую от отца. Потенциал заработка — это не то, что я ищу, но я ищу любовь».

Она немного успокоилась и нежно дразнила его.

— Прости, милая, но иногда ты бываешь такой глупой. Вы уверены, что вы адвокат? Надеюсь, ты целуешься лучше, чем споришь».

До сих пор, вплоть до шестого свидания, все, что он получал, это легкий поцелуй на прощание. Она была сексуально и эмоционально фрустрирована, и самое долгое, что ей требовалось, чтобы затащить в постель мужчину, которого она хотела, было два свидания.

Очевидно, она все же добралась до него, она никогда не видела его глаза такими напряженными. Он посмотрел на нее другими глазами.

Он крепко обнял ее и поцеловал крепко и страстно. Сначала она напряглась, но вскоре поддалась своим чувствам.

Она чувствовала себя подавленной, одержимой и любимой — все вместе. Когда она наконец отстранилась, единственным звуком в комнате было их неровное дыхание.

Он резко встал, пожелал ей спокойной ночи и покинул ее дом. Когда она собралась с силами и бросилась к двери, он уже давно ушел.

Она прислонилась к дверному косяку и улыбнулась.

Ее отец был недоволен. Громко.

Не делай этого, Гвен. Это может плохо кончиться».

«Пожалуйста, папа, порадуйся за меня. Я действительно люблю его. Только подумайте, через несколько лет я стану фабрикой внуков, о которой вы мечтали».

— Ты знаешь, что он просил у меня твоей руки? Кто сейчас этим занимается? Он самый лучший мужчина, которого я когда-либо встречала, Гвен. У этого парня большой потенциал. Если есть хоть малейшая неуверенность, отпустите его».

«Я буду держать этого человека до самой его смерти. Я обещаю тебе, папа».

Она покорила его на девятой встрече.

Это был художественный бенефис. К ее удивлению, он много знал по этой теме. Он любил импрессионистов и старых мастеров, не любил сюрреалистов и современное искусство.

— Поллак? Правда? Этот парень бросал краску на холсты, что может сделать и обезьяна».

Она любила фильм «Крик» за то, что она называла его сырой эмоциональностью. Но она также любила народное искусство и семью Уайет.

Их игривый спор привлек внимание толпы, и вскоре к спору присоединилось еще больше людей. Одна женщина показалась слишком дружелюбной, и Гвен оказалась в необычном положении, когда ей пришлось защищать свою собственность. Она несколько раз пыталась встать между Харди и женщиной, но безуспешно. Смущало и то, что эта женщина была дьявольски красива, несмотря на то, что она была немного старше. Кроме того, одежда, украшения, общее отношение женщин кричало «деньги». Харди поверил ей на слово и начал дразнить ее, уделяя женщине, как она считала, излишнее внимание. Она застала ее в женском туалете.

«Этот Харди, конечно, очень красивый мужчина. Я бы хотел как-нибудь посмотреть на его юридические записи».

Другие дамы рассмеялись, а одна даже сказала, что слышала, что они вовсе не короткие.

Это было все, что Гвен могла вынести.

— Отвали, сука. — Он мой!»

Она мило улыбнулась, что еще больше разозлило его.

— Ты не должна убеждать меня, дорогая, ты должна убедить его.

Весь оставшийся вечер она практически висела на нем, как на обоях.

— Почему ты это сделал?»

Они сели в машину и поехали домой.

— Знаешь что. Он флиртовал с этой сучкой. Разве она не видела, что ты мой? Она еще слишком стара для тебя, ей, наверное, около сорока? Это было подло».

— Эта стерва, как вы изящно сказали, одна из наших клиенток. Старые деньги из Бирмингема. Однажды, несколько лет назад, я помогал ее племяннику в небольшом бизнесе. Она дразнит вас, просто чтобы посмотреть на вашу реакцию. А ей тридцать с небольшим, она всего на четыре года старше меня. «

«Кроме того, — усмехнулся он, — кто сказал, что я твой?»

Это удивило ее.

— Ну, так и было, я имею в виду. «

— Дорогая, нам лучше придерживаться договорного права. Я бы оклеветал тебя в суде. «

Она увидела, что он смеется над ней. Она похлопала его по плечу.

«Я только начинаю понимать, какая ты дьяволица». И к твоему сведению, ты моя, раз так говоришь. Потому что я хочу этого. «

В темноте она почувствовала на себе пристальный взгляд.

«Будь осторожна в своих желаниях, дорогая». Это может оказаться чем-то совершенно другим, когда ты это получишь. «

Она ответила тем же серьезным тоном:

«Я всегда получаю то, что хочу, а если это не совсем то, что я хотел, я могу поработать над этим, чтобы сделать лучше».

Его настроение внезапно изменилось. Он снова усмехнулся.

— Ну, советник, звучит как предложение по синтезу. Готовы ли вы к переговорам? «

Она улыбнулась в ответ.

— Да, он был. Я уверен, что смогу сделать очень хорошее предложение. «

Они подъехали к ее дому. Когда он вышел, чтобы проводить ее до двери, она повернулась и впустила водителя.

«Ну,» сказал он, глядя на исчезающие задние фонари, «это моя поездка домой.»

— Не волнуйся, милая, я отвезу тебя домой. «

Повернувшись, чтобы отпереть дверь, она пробормотала себе под нос: «В конце концов».

Она поставила кофейник, кофе — его слабость. Он был одержим кофе, постоянно покупал дорогие сорта и экспериментировал. Он подсел на него в Ираке, когда пил местный кофе. Он часто смеялся над тем, что многие ребята возвращаются с вредными привычками, но он был единственным из тех, кого он знал, кто пристрастился к кофеину. Всегда имел под рукой несколько экзотических смесей.

Извинившись, она выскользнула из платья и надела короткий халат. Когда она вернулась и села, его взгляд сразу же упал на ее ноги. Она знала, что у нее очень красивые ноги, поэтому немного подвинулась для него, прежде чем положить их под себя на кушетку.

Он сварил кофе, и они сидели, потягивая его в дружеском молчании.

«Я думаю, ты мне кое-что должен за то, что был так груб со мной сегодня».

Резкость ее слов вывела его из задумчивости.

— Что вы считаете справедливым советом? «

Она подползла к нему и села в седло.

— Я считаю, что десять поцелуев — это хорошее начало. После этого мы начнем переговоры. «

Первые два были мягкими зондами, следующие два — более требовательными. Она отстранилась.

-Фу, мне никогда не было так жарко во время переговоров, мне нужно что-то более удобное. «

Она развязала халат и распахнула его. Под ним не было ничего, кроме нее. Его глаза широко раскрылись, а затем он захихикал, охваченный вожделением.

Когда его руки скользнули под нее и начали ласкать ее тело, она вздохнула от удовольствия.

— Намного лучше. «

К шестому поцелую халат оказался на полу. Он оставил ее рот в покое, сосредоточившись на ее шее, спускаясь к соскам. Они стали достаточно твердыми, чтобы разрезать стекло, когда его язык покинул их. Она чувствовала, как он растет под ней. Потирая его спину, она прижалась к нему.

— «Я думаю», — сказала она, задыхаясь, — «я думаю».

Она не успела закончить свою мысль, как его губы накрыли ее губы. Он легко поднялся и просунул руку под ее ноги. Даже в возбужденном состоянии она восхищалась его силой.

Он отнес ее в спальню, бросил на кровать и начал раздевать. Она лежала на кровати, любуясь собой, восхищаясь исходящей от него силой, прежде чем подойти к краю и начать помогать ему.

Когда его брюки и боксеры упали на пол, ее ждал приятный сюрприз. Его член не был самым большим, который она когда-либо видела, этот мужчина не был чудом природы, но он был очень хорош, очень хорош.

Она схватила его, пытаясь поднести ко рту. Он остановил ее, бросил его обратно на кровать, схватил за ноги и с первого толчка вогнал свой член до упора. Она закончила мгновенно, с криком.

Никаких нежностей, никаких привязчивых слов, просто плотный и ровный бой, который нарастал в скорости и силе в течение двадцати минут. Она испытала еще два оргазма, прежде чем почувствовала, как он напрягся, а затем рухнул на нее. Она задыхалась, а он дышал медленно, ровно. Он не издал ни звука, когда они спаривались.

Наконец, она потеряла дар речи.

— Вау. Это было здорово, я не могу. «

Это все, что она успела сказать, прежде чем он развернул ее, схватил за бедра и опустился на колени.

«Не может быть, чтобы он снова был готов», — подумала она..,

Это были последние ее мысли о связи, когда он снова, как и раньше, поспешил домой.

На этот раз это длилось, наверное, полчаса, но она понятия не имела. Через две минуты она снова закончила и назвала его имя. Затем он замедлился, меняя скорость, глубину, ритм, скользя из стороны в сторону, двигая ее вверх и вниз, как будто она что-то весила. Вскоре она умоляла его продолжить, но он дразнил ее еще пять минут, прежде чем наклонился и довел ее до вершины. В какой-то момент она подумала, что потеряла сознание, но тут же сломалась и снова испытала оргазм. Когда он наконец рухнул и прижал ее к себе, она заснула через несколько секунд.

На следующее утро она еще спала, когда почувствовала, что по ее лицу падают капли воды. Подняв глаза, она увидела, что только что приняла душ, завернулась в полотенце и стряхнула с себя воду.

— Доброе утро, сонная голова! У вас случайно нет поблизости бритвы? Если бы я поцеловал тебя сейчас, это было бы похоже на наждачную бумагу. «

Она перекатилась по кровати, стараясь, чтобы он видел ее тонизированное тело, когда она двигалась.

— Ты поцелуешь меня? «

Его улыбка сияла.

— Как говорил парень в фильме «громко и часто», но если вы предпочитаете грубость. «

Он наклонился и провел щекой по ее животу, это было похоже на наждачную бумагу.

— О! Я все понял».

Гвен вскочила с кровати и нашла ему бритву.

«Надеюсь, розовый цвет не оскорбит твои мужские чувства», — хихикнула она, протягивая ему бритву.

«Это будет нашим маленьким секретом», — усмехнулся он в ответ.

— Расскажите мне, что вам нравится, и я обязательно сделаю это в следующий раз. «

Его холодные серые глаза смотрели в ее льдисто-голубые.

— Вы уверены, что в следующий раз так и будет? «

Она так серьезно огляделась вокруг.

— Нет, в следующий раз не будет. Это будет много раз. «

Это был правильный ответ.

Харди побрился, когда брал его. Она просунула голову.

— Милый, можешь потереть мне спинку? «

Зайдя в душ, он посмотрел на ее великолепное тело. Вода каскадами стекала с ее грудей и стекала по бритым лобкам. Отбросив всякое притворство, он забрался в душ вместе с ней, и это была вторая из трех процедур, которые он принял в то утро.

Вскоре он снова обнял ее и отнес на кровать, даже не остановившись, чтобы вытереться. Он бросил ее обратно на кровать.

«Черт, — подумала она, — должно быть, он один из этих пещерных людей». Интересно, делает ли он что-нибудь с женщиной, кроме как писает на нее?».

Ответ на эту мысль пришел достаточно быстро, когда он встал на колени рядом с кроватью и притянул ее к себе, его язык нашел ее киску с точностью управляемой ракеты. Она боялась нападения, но сначала он был очень нежен.

Она не закричала, когда все закончилось, потому что у нее перехватило дыхание. Она даже не могла умолять его остановиться, так как он продолжал без устали лизать, сосать и кусать. Только после второго, когда она почувствовала, как он пытается оторвать голову от ее плеч, к ней вернулся его голос.

— «Пожалуйста, дорогой, не надо больше, не сейчас…» — это все, что она успела сказать, прежде чем он оказался на кровати между ее коленями. Через несколько напряженных минут он повернулся и положил ее сверху. Гвен не знала, где она, где он, была минута, когда она нашла в себе силы оседлать его на месте. Она действительно чувствовала, как он пульсирует внутри нее.

Несколько минут они лежали, переплетясь, прежде чем встать.

— Хотите снова принять душ и начать все сначала? «

— Нет, милый, дай мне немного полежать. «

Она смотрела на его спину и задницу, когда он заходил в ванную. Кто бы мог подумать, что у него столько мускулов под этими костюмами?

«Это не должно быть так, — думала она, — это должно превратиться в руины, а не во мне. Откуда, черт возьми, столько энергии? «

На самом деле, Харди едва сдерживала дрожь в ногах, когда принимала душ.

Записывая себя, он думал о своем дедушке и был уверен, что тот был прав.

— Парень, когда ты в первый раз переспишь с женщиной, брось это дело и продолжай как можно дольше.

Тогда она поймет, что у нее есть настоящий мужчина. В следующий раз любите ее медленно и нежно, и она поймет, что нашла хорошего мужчину. «

«В целом, — подумал он, — возможно, это лучший совет, который он когда-либо мог получить. «

После этого не все было солнечно и розово, но она постепенно заставила его задуматься.

Единственный способ заставить его согласиться на брак — побыть какое-то время вместе.

Они знали, что у них есть сексуальная совместимость. В социальном плане — другое дело.

«Я вырос в бедности, Гвен. У меня никогда ничего не было, я никогда не хотел большего, чем обеспечить своей семье хорошую жизнь. Мне не хватает одного твоего желания и социальных привычек — вращаться в своем мире. «

— Ты глупый человек, каждый может научиться. И, пожалуйста, перестаньте беспокоиться о деньгах. Я уже сказал тебе, что у меня есть все, что нам может понадобиться. «

-В этом-то и дело, дорогая. Это ваши деньги, а не наши. Это всегда будут твои деньги, я никогда к ним не прикоснусь. Если мы поженимся, в брачном контракте будет указано, что я не получаю прибыль от разрыва и что мы будем делить только то, что накопим после свадьбы. Это не обсуждается, советник. «

Ее отец был тронут этим жестом, но именно этого он и ожидал от Харди. Они оба были удивлены, когда ее отец сказал, что будет представлять Харди в переговорах о браке. Он заставил Гвен нанять другого адвоката не из фирмы, чтобы представлять ее интересы.

Эта встреча стала неожиданностью для всех заинтересованных сторон. У старшего Канади был контракт, который нельзя было отменить, иначе брак был бы аннулирован.

В случае расставания по причине непримиримых разногласий обе стороны уходят с тем, что они принесли в брак. Если они расстанутся из-за его неверности, Харди потеряет все. Потом стало еще интереснее.

Из-за огромной разницы в чистой стоимости, если Гвен совершит ошибку в первые пять лет, Харди получит сорок миллионов долларов — четверть трастового фонда, доставшегося ей от бабушки. За каждый год, что они оставались женатыми, она уменьшалась на миллион, пока в конце срока все, на что он мог рассчитывать, не стало миллионом.

Поскольку ее отец был попечителем до ее тридцати пяти лет, и как его адвокат, он будет контролировать расходы. Кроме того, все должно было быть выплачено сразу же после доказательства неверности, независимо от того, оставались ли они в браке или развелись. Все были потрясены.

Ее адвокат едва не закричал от возмущения, как и Харди. Гвен оцепенела.

Харди кипел от ярости.

«Я не собираюсь его принимать. Почему ты не уважаешь мои желания?».

— Харди, ты женишься на ней без моего разрешения?

Зная его кодекс чести, он прижал его к себе.

— Нет, сэр. По совести говоря, я не могу этого сделать.

— Тогда это то, что нужно, чтобы получить мое благословение. Вы будете вместе всегда, и это действительно спорный вопрос. Просто подпишите бумаги и договоритесь о дате. Сделай это по моему вкусу».

Он повернулся к Гвен. Только она могла видеть его глаза.

«Он думает, что я собираюсь обманывать, — подумала она, — надеюсь, он проживет достаточно долго, чтобы понять, как он ошибался».

Она одарила отца своей лучшей улыбкой.

«Я думаю, это все глупости. Я все еще не хотел заключать брачный контракт. Где мне расписаться?»

Несмотря на настойчивые советы адвоката, соглашение было подписано и подано в суд.

Свадьба была светским событием сезона. Номинально католическая служба проходила в самом большом соборе города. На нем присутствовали, в основном, деловые и политические партнеры. С его стороны присутствовали только его дед и тетя по материнской линии. Его родители умерли, и он никогда не упоминал о своих братьях и сестрах.

Церемония, платье, прием — все было прекрасно и возмутительно дорого. Харди сказала об этом Грегу, ее отцу, но он только рассмеялся и сказал, что все это будет стоить того, если ему не придется проходить через это больше одного раза.

Единственным недостатком их брака было присутствие матери. Она позвонила ей и объявила об их помолвке. Она жила во Франции со своим шестым мужем.

— Я так рада за тебя, дорогая! Она из хорошей семьи?

— Он из Алабамы, мама.

— Очень хорошо! Старые стальные деньги?

— Нет, мама, он такой. Она вмешалась.

«Дай угадаю, хлопок, креветки, дерево?».

«Нет, мама, у него нет денег».

Ее энтузиазм быстро угас.

— О нет, он же не золотоискатель, правда?

«Нет, мама, на самом деле он хотел подписать брачный контракт, чтобы быть уверенным, что он никогда не прикоснется к моим деньгам».

«Я всегда знал, что ты умная девушка. Вы, должно быть, хорошо его выучили».

— Не совсем, но я заставила его перестать мочиться на ковры.

«Шучу, мам. Пойдешь с Анри?»

— Я бы с удовольствием, но Анри держит меня на коротком поводке, а ты знаешь, как он ненавидит твоего отца.

«Почему он должен ненавидеть папу?» Он был пять мужей назад».

-Не знаю, думаю, из-за его успеха, а может, из-за того, что однажды я напилась и сказала, что он лучший любовник, который у меня когда-либо был. Я бы хотел приехать, дорогая, но сейчас я не могу себе этого позволить. «

Она знала это, когда спрашивала.

— Не волнуйся, мама. Я закажу билет первого класса и забронирую номер в пятизвездочном отеле, который вам так понравился. Вы даже можете воспользоваться дополнительными удобствами, просто включите их в стоимость номера. Мы пойдем за покупками, когда вы приедете. «

— Спасибо, дорогая. До скорой встречи».

Она любила свою мать, но та была ужасной матерью. Когда они с отцом разошлись, ее арестовали. Он тут же забрал ее из школы и отправил в Европу, пообещав Грегу, что у него будут самые лучшие классные наставники. Они провели десять месяцев, путешествуя по континенту, а она так и не открыла свой первый учебник.

В конце концов она вышла замуж за субчика, щедрого, несмотря на брачный контракт, а потом решила, что Гвен поможет ей получить больше. Ее отец вел жесткую игру и добился опеки. Гвен провела остаток подросткового возраста за учебой, поступив в колледж в шестнадцать лет.

Она была самым молодым юристом в компании своего отца.

Ее мать расставляла мужей и деньги так, как будто у нее был бесконечный набор, пока Анри не встретил ее. Он любил ее, но он не был дураком. У нее было месячное пособие, и когда оно заканчивалось, она ничего не получала до следующего месяца. Гвен обычно выбрасывала деньги на ветер, пока ее отец не узнавал об этом, и у него срывало крышу. Он угрожал и отказать ей, и закрыть трастовый фонд. После этого мать была предоставлена самой себе.

Гвен должна была получить разрешение, чтобы оплатить поездку.

Она любила свою мать, но по мере взросления могла принимать ее лишь в небольших дозах. Пока они были вместе, у них было несколько магазинов.

Иногда это было замещение ролей — говорить «нет» в детстве.

Маме совсем не нравился Харди.

«Брось это, милая». Для тебя слишком много мужчин. «

— Мама, почему ты так говоришь? «

«Он не позволит тебе управлять им, но во мне слишком много от меня, чтобы хотеть его». Он не сильно сгибается, если вообще сгибается. Поверь мне, дорогая, либо он разобьет твое сердце, либо ты разобьешь его. «

Гвен, конечно же, посмеялась над своими страхами.

Втайне она была рада вернуться домой, во Францию.

Медовым месяцем стал месячный круиз, оплаченный ее отцом. Единственное, что все испортило, это момент, когда она захотела пойти на нудистский пляж. Он отказался. Она назвала его старым хансомом, но он не настаивал. Он попытался объяснить ей это.

«Я немного старомоден, ты знала это, когда мы поженились». То, что ты делала раньше, было твоим делом, но теперь ты принадлежишь мне, и я хочу быть единственным, кто тебя видит. Пожалуйста, поймите это. «

Она не сделала этого с собой, но согласилась на его желание.

Они поселились в ее таунхаусе. Ему платили, и он ей нравился. Ему нравился особняк, но он напомнил ей, что когда появятся дети, их будет ждать дом с красивым двором.

Весь год все шло хорошо. В качестве супружеской пары они несколько раз называли каждую комнату в доме, поддерживая бурную сексуальную жизнь, которая прекращалась только тогда, когда ей приходилось ездить по делам.

Работа в качестве юриста по контрактам, специализирующегося в сфере учета, заставила ее путешествовать. Сначала она по мере сил отказывалась от работы, но вскоре начала путешествовать не реже двух раз в месяц на несколько дней. Он путешествовал с ней, когда мог, но выполнял свои обязательства.

Когда она была дома, большинство дел делалось за ужином, а ему приходилось каждый день рано приходить в суд. Домашняя жизнь стала страдать.

Эти мелочи вскоре приобрели огромное значение.

Это подтолкнуло ее к тому, чтобы начать думать о детях. Ему было за тридцать, его биологические часы тикали.

«Но я люблю свою работу!» — воскликнула она, когда он снова заговорил с ней.

Он старался быть разумным и при этом выражать свою точку зрения. В конце концов, он был судебным адвокатом.

— Дорогой, я не советую тебе отказывать ей. Вы очень хорошо разбираетесь в своем деле. Я уверен, что ваш отец и ваши партнеры очень довольны. Я просто прошу вас немного сократить свой график, изучить другие варианты. Твой отец хочет, чтобы ты получил опыт судебных разбирательств, ты знаешь, что он готовит тебя к тому, что однажды ты поднимешься наверх. Почему бы вам не попробовать? Мы могли бы работать вместе и проводить гораздо больше времени вместе. «

Проводить время в залах суда, принимая душ преступников, или проводить слушания в Лондоне, Лиссабоне, Марракеше? Она никогда бы не призналась в этой выносливости, но ей нравился ее образ жизни.

«Я знаю, дорогая, но это будет через год или два». Сначала я хочу стать лучшим в первом деле, это важно для меня. «

Это смущало Харди, это было не то, что она обещала, когда выходила замуж. Он не стал настаивать — тактическая ошибка. Она думала, что это означает, что она может идти вперед, пока не будет готова.

Прошло шесть месяцев, и она двигалась все больше и больше. Он был бегуном, пробежал два марафона в Бостоне и один в Нью-Йорке. Его целью было финишировать, а не победить. Она ненавидела, когда он убегал, говорила, что это отнимает у них время.

Он едва сдержал язык. Он бегал рано утром, а она никогда рано не вставала. Часто он пробегал пять миль, принимал душ и был готов к работе еще до того, как просыпался. Именно она часто пропускала домашние вечера, подчеркивая срочность дел.

Гвен ненавидела своих друзей. Он не занимался воспитанием силовиков, вместо этого он часто проводил время с местной полицией в их спортзале, работая с молодежью из группы риска. Он знал каждого полицейского в радиусе десяти кварталов, а также начальника полиции и комиссара, часто останавливался, чтобы поговорить с полицейскими, когда был в бегах. Учитывая, что он был адвокатом защиты, это было редкостью. Но он всегда был честен, Фрэнк, и никогда не нападал на полицейских лично. Все, чего он хотел, — это узнать правду.

Раньше он ему нравился, но когда он столкнулся с патрульным, который пытался успокоить подозреваемого, и увидел, как другой подкрадывается к нему сзади с битой, его военная подготовка сработала, он сравнял его с землей, и его репутация в полиции была подорвана. Второй подозреваемый собирался подать на него в суд, но он был адвокатом и сотрудником суда, и общественный защитник дал понять своему департаменту, что если он попытается, то дело закончится очень плохо.

Но больше всего ее раздражали его друзья в церкви.

Это было воскресное утро, Гвен была в Лондоне, поэтому она бежала, выбрав для себя новый маршрут. Его поразило, что всего двадцать пять кварталов отделяют элитные таунхаусы от неблагополучных районов. Мудро решив не искушать судьбу, он повернулся и направился обратно. На углу стояла церковь, и, проходя мимо, он остановился. Двери были открыты, и он остановился, чтобы послушать пение хора.

Старик сидел на ступеньках и курил.

— Входи, сын мой. У нас всегда есть место для еще одного. «

«Спасибо, сэр». Но, видите ли, я одет не для церкви. «

С него капал пот, а шорты были мокрыми.

«Не бери в голову, — сказал он, указывая пальцем, — приходи в другой раз». Мы всегда будем здесь, и ты всегда будешь счастлива. «

Мужчина встал и стряхнул пыль с сиденья.

— Ну, я должен прочитать проповедь. Надеюсь, он простит меня за тайное курение. Все думают, что я готовлюсь к проповеди. Направляйте паству на путь славы и все такое. Пусть этот день будет для вас благословенным. «

Харди посмотрел на вывеску церкви.

«Церковь А.М.Е. Сион на Уильямс-стрит».

В Алабаме было много таких, как A.M.E. Церкви, что означало Африканскую методистскую епископальную церковь, ветвь методистов, призванную привести чернокожих в лоно церкви.

Харди посетил церковь во время службы и, похоже, не заметил этого. Однажды он спросил Гвен, была ли она когда-нибудь на мессе, и она только рассмеялась.

В следующее воскресенье он стоял у церкви в костюме.

Тот же пожилой мужчина тепло встретил его и провел внутрь. На мгновение воцарилась тишина, когда море черных лиц смерило его взглядом, а затем стало приближаться к нему, пожимая руку и приветствуя его.

Служба продолжалась, напоминая ему о проповедниках на его родине. Он навещал своего деда примерно раз в два месяца. Гвен никогда не сопровождала его.

Он заметил, что хор пел а капелла, хотя большой «B3 Hammond» стоял на видном месте справа от него.

Он спросил об этом преподобного, когда они пожимали друг другу руки после службы.

— Он сломался, и у нас нет денег, чтобы его починить. Даже если бы мы это сделали, у нас нет никого, кто мог бы сыграть. «

— По вашему голосу я могу сказать, что вы не местный. Откуда вы? «

«Сомневаюсь, что вы когда-нибудь о нем слышали». Округ Лаймстоун, Алабама, на границе с Теннесси. «

Преподобный широко улыбнулся.

«Черт, чувак, я из района Франклина». Вы показались мне знакомым. «-» Он схватился за голову, нахмурившись.

— «Моя последняя церковь была в районе Колберт, там жил некий Уилки. Среди них есть родственники? «

— Да, проповедник, боюсь, что так. И я знаю, что вам известна их репутация, а в молодости я был не лучше любого из них. «

— Ну, сын мой, кажется, тебе стало лучше. Бог действительно безнаказанно сводит людей с пути. «

— Не знаю, был ли это Бог, но шериф округа, умный судья, суровый инструктор по боевой подготовке, еврейский раввин и хороший психолог — все они направили меня в нужную сторону. «

-Брат, когда-нибудь я послушаю эту историю. А теперь не могли бы вы присоединиться к моей жене и нашему обеду? «

Это была южная кухня в ее лучшем исполнении. Там было двадцать человек, и доброжелательность и дружеские чувства лились как река.

Однажды Гвен присутствовала вместе с ним.

Через два месяца он присоединился к церкви. Через неделю после этого он отремонтировал орган и удивил прихожан, аккомпанируя хору.

Он научился играть во время лечения от ран, полученных на службе. Изучение инструмента было частью его терапии.

Гвен считала это забавным, пока не вернулась домой из поездки и не обнаружила на своей кухне чернокожего подростка. Она думала, что проникла внутрь, пока Харди не вышел из их домашнего офиса. Он работал с мальчиком и сделал перерыв, чтобы выпить. Им пришлось отменить вызов 911 и поговорить с полицейскими, которые приехали для проверки — стандартная политика при наборе 911.

Она успокоилась, но позже устроила Харди ад.

— Я восхищаюсь вашей работой, Харди, но обязательно ли вам приносить ее ко мне домой?

Он смотрел на нее усталыми глазами.

Вы имеете в виду наш дом? У Робби очень высокий IQ, он целеустремлен и хочет добиться успеха в жизни. У него просто было не так много расстройств. Я помогаю ему подготовиться к экзамену. Если он пройдет, стипендия ему почти гарантирована».

Она осознала свою ошибку и попыталась исправиться.

— Да, дорогая, это НАШ дом, и я горжусь тем, что ты делаешь. Ты застал меня врасплох. Я устала. Отнесешь меня в постель?»

Он сделал это, но это было вынужденно, натужно, без настоящего чувства. Их личная жизнь пошла на убыль, причем очень сильно.

Когда они только поженились, он приходил домой, подкрадывался к ней сзади и, прежде чем она успевала прийти в себя, опрокидывал ближайший предмет мебели. Она кричала и хихикала, приказывая ему остановиться, отталкивая его со всей силы. Он пытался сделать это шесть месяцев назад, и она потрясла его, вырвавшись и прочитав ему лекцию о том, как быть грубым. Она поняла это гораздо позже, но это была его последняя попытка.

Гвен работала над крупнейшим слиянием в истории компании. Две мегакорпорации, одна в Бостоне, другая в Париже. Трудности были огромными, и ее команда, команда Алана и их парижские коллеги работали по семьдесят с лишним часов в неделю, чтобы уложиться в установленные правительством сроки. В течение трех недель она проводила дома по два дня.

Они ужинали с ее отцом, и он мог сказать, что все было напряженно. Когда он попытался разрядить обстановку, спросив, есть ли еще время для внуков, все быстро пошло кувырком.

Харди ответил почти невозмутимо:

«Вам придется спросить у Гвен. Для этого мы должны быть на одном континенте и в одной спальне».

Гвен покраснела. Она знала, что игнорирует его, но, черт возьми, слияние было важно. Вместо того чтобы сгладить его фразу, она набросилась на него.

Это несправедливо, и ты это знаешь! Я должен работать, чтобы закончить слияние вовремя. Многие люди зависят от нас. Все закончится в следующем месяце, и мы сможем вернуться к своей жизни».

Харди потряс ее.

«Охххх. Я понимаю, дорогая, потребности многих в сравнении с потребностями немногих. Компания всегда должна быть на первом месте. И я уверен, что мы вернем нашу жизнь в нормальное русло, по крайней мере, до тех пор, пока не появится следующая крупная сделка. Как долго у нас будет два или даже три дня? Наверное, я должен быть благодарен за то, что могу их получить.

Ее лицо побледнело. Как он смеет вульгаризировать то, что она делает?

Прежде чем она успела начать, отец прервал ее:

— Гвен! Ни слова! Все, что вы скажете сейчас, возможно, причинит боль. У вас двоих явно проблемы. Иди домой, разберись с ними. Кроме того, Харди, меня возмущает предположение, что я позволяю нашей компании затмить ваш брак.

Они пошли домой в полном молчании.

Позже они сидели рядом друг с другом на диване. Они могли бы с одинаковым успехом находиться на разных континентах.

«Мне жаль, что я ранила твои чувства. Я не хотела ничего говорить при твоем отце, это просто вырвалось. Но дорогая, нам нужно поговорить. То, что происходит в последнее время, совсем не то, о чем мы договаривались, когда женились. Мы потеряли нашу страсть, и, честно говоря, ты вел себя так, будто стыдился меня в последние несколько раз, когда мы встречались с твоими друзьями. Если ты меня не любишь, скажи мне, и мы будем жить дальше. Ты слишком красива, чтобы быть несчастной».

«Это разобьет мне сердце, но я хочу, чтобы ты была счастлива».

Гвен чувствовала себя так, словно кто-то вылил ей на голову ведро ледяной воды. Она была настолько плоха? Оглядываясь назад, она должна была признать, что несколько раз игнорировала его, когда гуляла с друзьями. Стыдилась ли она его? Нет! Ей просто нужно было немного расслабиться.

Она плакала и несколько раз извинялась.

— Я все еще люблю тебя! Конечно, я горжусь тобой. Мы скоро создадим нашу семью, только дай мне закончить это слияние, дорогая. Мы отправимся в путешествие, возродим нашу любовь. Пожалуйста, дорогая».

Он держал ее в своих объятиях и шептал ей слова любви, пока она плакала. Хорошо, что она не могла видеть его лица, по его щекам текли слезы. Он отчаянно хотел поверить ей, но адвокат в нем не мог игнорировать факты.

Они легли в постель, но не занимались любовью, довольствуясь объятиями. На следующее утро он проснулся с теплым, приятным чувством, а когда посмотрел вниз, то увидел, что она сохранила его утреннюю эрекцию и уже наполовину засунула ее себе в горло.

Он откинулся назад, наслаждаясь ощущениями. Когда она стала более агрессивной, он наклонился, чтобы поднять ее.

Она провела губами по его длине, скользя вверх медленно, медленно.

Она смотрела на него с той же страстью в глазах.

«О нет, большой мальчик. Вы можете зарабатывать мили для часто летающих пассажиров уже сегодня. Мы начнем во Франции…» Она сделала паузу, чтобы снова взять его в рот: «Тогда я подумала, что ты захочешь немного поработать миссионером и завершить наш небольшой тур по Греции. Теперь настала ваша очередь отправиться в мировое турне. «

Это было самое интенсивное занятие любовью, которое у них когда-либо было.

Когда он наконец отстранился, она сжала губы, не позволяя ни одной капле вытечь. Он схватил ее и сказал, что раз уж он во Франции, то остановится у райских врат, и продолжил дарить ей два мощных оргазма языком и пальцами, работая над двумя отверстиями в конце. Они оба лежали в блаженном молчании, пока он не начал свою миссионерскую работу.

Перед последней остановкой они отдохнули. Гвен действительно нравился анальный секс, когда она была в настроении. Сеанс длился дольше, чем ей хотелось бы, но выражение его лица того стоило.

Они обнимались и занимались любовью до конца дня.

В пятницу она вышла на работу сияющая. Все вернулось на круги своя. Ее хорошее настроение испарилось, когда Лиза сказала, что ее босс хочет видеть ее как можно скорее.

«Черт, — подумала она, — чего теперь хочет папа? Это не может быть хорошо».

Она вошла в кабинет, он обошел стол и сел рядом с ней.

«Дорогая, позволь мне сказать тебе, как я горжусь тобой. Это слияние сделает вас звездой. После этого вы точно получите полноценное партнерство».

Она радовалась его похвале. Может быть, она ошибалась.

Он откинулся назад, сцепил пальцы и пристально посмотрел на нее.

Как сложилась ваша семейная жизнь? Просто будьте честны».

«О, это было немного тернисто, но мы воссоединились прошлой ночью. Я официально объявляю о двухнедельном отпуске, как только слияние будет завершено. Мы уезжаем, никаких мобильных телефонов, никаких сроков, только мы».

«Я рада за вас обоих, ты знаешь, как я отношусь к Харди».

Он сделал паузу, ей не понравится то, что произойдет дальше.

«Дорогая, мы с другими партнерами достигли соглашения. Вы достигли вершины своего отдела. Ничто не сравнится с тем, что вы сделали. Мы считаем, что пришло время перейти к судебному разбирательству. Год или два опыта судебной экспертизы для полноты картины. Это хорошая идея. В конце концов, через десять или пятнадцать лет вы будете сидеть в этом кресле. Мы хотим, чтобы вы были компетентны во всех областях. Вам понадобится опыт, чтобы принимать сложные решения».

«Итак, закончите свой проект, сделайте перерыв с Харди, а когда вернетесь, ждите новых вызовов».

Это было похоже на пощечину. Всю свою тяжелую работу и в качестве награды ее перевели в самый тяжелый отдел компании. Судебные процессы, которые они вели для богатых клиентов, часто были грязными, кровавыми делами, связанными с сексом, дерьмом или деньгами, или, как правило, с комбинацией этих трех вещей. Иногда один из клиентов совершал настолько идиотский поступок, что дело доходило до уголовного суда. Потом стало совсем плохо. Обычная рутина бумажной работы свела бы здравомыслящего человека с ума.

Ее отец знал, что она сердится, но в глубине души он действительно хотел внуков и знал, что у них нет шансов остаться вместе, если у них не будет больше времени на общение.

Она постаралась сохранить выражение лица — даже если он был ее отцом, он все равно был боссом.

Затем она захлопнула дверь своего кабинета, приказав помощнику не беспокоить ее в течение часа. Иррационально она винила Харди во всем.

«Он добрался до моего отца. Наверняка они уделяют время планированию моего будущего, возможно, они уже выяснили количество и имена моих детей».

В тот вечер дома, когда Харди попытался поцеловать ее, она повернула голову и предложила ему свою щеку.

Он был в замешательстве, казалось, что все вернулось на круги своя. Что он сделал не так?

«Как дела, дорогая, плохой день на работе?».

Она думала весь день и потеряла рассудок.

— Как будто ты не знаешь! Она планировала, что отец будет держать меня дома, потеряв работу. Почему ты так поступил со мной!»

Она продолжала ругать его в течение десяти минут, прежде чем он смог что-либо сказать.

Харди понятия не имел, о чем она говорит. Ее отец принял это решение без ее ведома, поэтому она была в полном неведении.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы уловить суть, и, хотя он сочувствовал ей, он начинал раздражаться.

— Простите, я не знал, что мысль о том, чтобы проводить больше времени дома, доставляет вам столько неудобств. Я не принимал участия в принятии решения, но я бы солгал, если бы сказал, что оно мне не понравилось. Мы дали обещания, Гвен, мы составили расписание. Черт, мы говорили о дерьме! Я начинаю думать, что это все ложь, просто еще один пример того, как избалованная маленькая богатая девочка топает ножкой и говорит «я хочу». А я был дураком, настолько глупым, что поверил тебе».

«Но знаете, в глубине души я знал, что до этого дойдет. Мы просто слишком разные. Зная это, я все равно надеялась, что все получится, надеялась всем сердцем, поэтому, хотя я не удивлена, я все равно потрясена болью, которую чувствую».

Наконец он встал над ней, боль и гнев горели в его глазах. Она отступила назад, впервые в жизни испугавшись своего мужа. Когда он повернулся и вышел за дверь, она сидела потрясенная.

До сих пор она не могла сказать, как долго сидела в замешательстве и удивлении. Проснувшись, она схватила телефон и позвонила ему. Звонок прозвучал и, казалось, отдался эхом, прежде чем она поняла, что он доносится из спальни.

«Неужели он вернулся, пока меня не было?» — подумала она, торопясь в спальню.

Конечно, его там не было, его телефон лежал на прикроватной тумбочке, как всегда, когда он готовился ко сну.

Она позвонила его друзьям, тем, кого знала, но никто не видел его и не слышал о нем. Отчаявшись, она позвонила отцу.

Когда он услышал эту историю, она услышала его раздражение. Наконец она взорвалась.

«Вам нужно все исправить, и быстро. Он гордый человек, дитя мое, и в последнее время ты ранила его до глубины души. Вытащи свою голову из задницы, пока не потерял ее. С другой стороны, если вы хотите развестись, покончите с этим быстро. Не заставляйте его страдать без нужды. Чертова девчонка! Я знал, что это случится. Ты слишком много получил от своей матери. Я должен был сказать ему «нет», когда он попросил твоей руки.

Гвен ошеломленно смотрела на его нападение, неужели он действительно так к ней относится? Она закончила разговор, сказав ему, что если она что-нибудь узнает об этом, «пожалуйста, скажите ему, чтобы он шел домой или хотя бы позвонил».

«И еще, папа, обязательно передай ему, что я сказала «пожалуйста», что мне очень жаль, и что я люблю его больше всего на свете».

Около двух часов она наконец погрузилась в измученный сон.

В полдень она позвонила в местное отделение полиции и сообщила о его исчезновении. Может быть, полиция сможет его найти. Она говорила с офицером Мэлоуном.

Харди пропал? Как долго?»

Ее удивило, что она назвала его по имени, но, похоже, он общался со всеми сотрудниками полиции по имени.

«Вчера с семи часов. Вы можете мне помочь?»

«Официально мы не можем ничего делать в течение двадцати четырех часов. Скажите, вы вчера немного поссорились?».

«Ну, у нас было недопонимание, но я… . .»

«Ну, девочка моя, наверное, уже холодно. Если завтра утром его не будет дома, позвони и спроси меня. Вы меня не помните, но мы однажды встречались. Я уверен, что он не станет долго прятаться от такой красавицы, как вы. А неофициально, конечно, я начну искать сегодня. Если я найду его, то слегка подтолкну. Перестань волноваться, он, наверное, скоро будет дома».

Она тепло поблагодарила его, глубокий баритон с бостонским ирландским акцентом успокаивал ее.

Офицер Мэлоун разнес весть об этом и вскоре нашел его в гостинице на окраине города.

Харди удивился, когда открыл дверь.

— Томми, что заставило тебя выйти из участка? — Все в порядке?»

«Нет, мой гордый и упрямый мальчик, все определенно не так. Ваша очаровательная жена сказала, что вас нет. Вы бы слышали ее, ее голос звучал так, будто она вот-вот развалится на части. «

— Не мое дело, но ты мне очень нравишься. Если бы вы не были там в тот день, моего младшего могло бы не быть с нами сейчас. Так что, как друг, сделай нам всем одолжение и иди домой. Если ее отец решит вложить в это свои силы, всем может стать неловко».

Харди нахмурился. Он подумывал о возвращении домой, но упрямство, которое он пытался сдерживать в течение многих лет, вырвалось наружу в результате всех событий, и отрицать этого было нельзя.

— Так что теперь богатая сучка получает лучших бостонцев для выполнения своей грязной работы. Скажи мне, Томми, как тебе заплатили, попросили принести тебя в жертву в одном из твоих подвигов? «

Томми буквально зашатался под ударом. К концу Харди стоял прямо перед ним, затмевая его пять девяток своими шестью тремя. И глаза! Он никогда раньше не видел таких глаз. Началась тренировка, и он отступил назад, коснувшись своего оружия.

— Боже! Успокойся, Харди. Она не сделала ничего, кроме попытки подать заявление о потере. Я пришел сам, потому что считал тебя своим другом и хотел помочь тебе. Извините, но это не мое дело. Я оставлю тебя в покое. «

Сказав это, он вышел из комнаты, не сводя с нее глаз.

Харди выглядел сдувшимся, как воздушный шарик.

«Прости, Томми». Я не хотел быть таким грубым. И я очень ценю ваши усилия. Но это гораздо больше, чем вы думаете. «

— Сделайте одолжение своей жене, скажите ей, что я готов поговорить. Я успокоюсь к завтрашнему дню, через час буду дома. Тогда давайте поговорим. «

— В любом случае, Томми, спасибо, приятно знать, что у тебя есть друзья. «

— Ничего не говори. Увидимся на баскетбольной тренировке в четверг в спортзале. Я думаю, что в этом году мы дадим вам девочек. «

Впервые за весь день он увидел, что тот улыбается.

— Превосходно! Я не могу справиться с девочкой на Янке, а вы хотите поручить мне кучу двенадцати- и тринадцатилетних девочек. Большое спасибо».

Томми усмехнулся в ответ.

— Не волнуйтесь слишком сильно, ко второму дню они все будут в вас влюблены. Тогда они убьют за тебя, если ты им расскажешь. Удачи, старик. «

Уходя, он нащупал в кармане четки и произнес короткую молитву. Это не повредит.

Гвен не сидела на месте. Когда шок прошел, ее навыки вышли на первый план, и она начала звонить. Она позвонила Кристал Энн, та только рассмеялась и повесила трубку. Проклятье, после их короткого разговора прошло всего десять дней. Боже, она надеялась, что не будет винить себя за то, что упустила встречу с Аланом.

Это была напряженная неделя — снова работать с Аланом. Она повторила их предыдущий разговор. Он ей действительно нравился, но это была ошибка, которая никогда не повторится. Он продолжал намекать, и она стала избегать его, разговаривая только тогда, когда ее спрашивали. Слава богу, им понадобилась всего неделя, чтобы заключить сделку для своих клиентов.

Он был мил с ней, он не хотел снова пугать ее, но в глубине души он был зол. В любом случае, терпение — хорошая вещь, когда речь идет о заключении сделки, а он был в этом мастер.

Вскоре слухи о ее проблемах дошли до него, он заплатил [и накрутил] своего личного адвоката.

Он позвонил ей в тот вечер, еще до того, как ей позвонил офицер Мэлоун. Он был осторожен в формах, стараясь быть сочувствующим и в то же время еще более обиженным Харди.

«Я уверен, что он скоро вернется». Он просто не такой искушенный, как мы. Он не понимает наш мир, он слишком прост. Как только он остынет и начнет думать о всех этих деньгах и твоей красоте, конечно же, он приползет обратно. «

Он делал это в течение нескольких месяцев, осыпая его слабыми похвалами, подчеркивая его скромное происхождение, отсутствие утонченности, его рабскую преданность тем, кого он называл разорившимися неудачниками, его беспричинных клиентов, его неспособность расслабиться. И посеял в ее сознании мелкие сомнения в том, чего он хочет — ее образа жизни.

Он даже убедил ее пойти на нудистский пляж, когда они были во Франции, дав волю эксгибиционистским наклонностям, которые были у нее с восемнадцати лет. Затем он посочувствовал ей в том, что она вышла замуж за Хэмпи.

Она думала, что он никогда не оставит ее в своей жизни, и это был ее главный комплекс.

Телефонный звонок Мэлоуна вселил в нее надежду и успокоил ее. И она действительно прислушалась к его совету.

— Я не знаю, что произошло, и не хочу знать, но он был очень ранен, я ясно видел его в Божий день.

Твоя вина, его вина — не имеет значения. Важно, чтобы вы говорили об этом. Будьте честны, любите, будьте откровенны, когда он спрашивает вас о чем-то. Вы оба адвокаты, вам нужно забыть о подготовке и просто поговорить. О, и если все сложится так, как я надеюсь, Томас Фрэнсис будет хорошим именем для мальчика. «

Она действительно рассмеялась впервые за два дня и пообещала выдать этот экземпляр за выносливый.

Поблагодарив его, она повесила трубку.

Она расстелила свою самую элегантную ночную рубашку, она хотела быть сексуальной, но консервативной. Затем последовали его любимые духи и шелковый халат. Она хотела быть нарядной, но в то же время располагающей к себе. И она впервые за целую вечность молилась о том, чтобы не сдвинуться с места. Удовлетворенная, она поужинала, позвонила отцу и сказала, что думает, что все будет хорошо, к завтрашнему вечеру она выпила достаточно виски, чтобы уснуть и заснуть.

Алан сидел, планировал, думал. Ее личный помощник только что ушел, поделившись сообщением, которое передала Гвен.

— В час дня. Я должен быть там в одиннадцать. Если я все сделаю правильно, он уйдет в пятнадцать лет, навсегда, а я воспользуюсь ее слабостью. Немного комфорта, немного ласки, и я снова в седле. «

В десять тридцать он уже стоял у ее двери.

Она ответила с первого гудка, несомненно, ожидая кого-то другого. Она была сногсшибательна, платье было великолепным, прическа — идеальной. Она старалась изо всех сил.

— Алан! Что ты здесь делаешь?»

«Я решил зайти, посмотреть, не прилетел ли Харди». Ну, знаете, утешить, попытаться подбодрить. «

— Спасибо, но он скоро придет. Я верю, что все будет хорошо. «

— Это здорово!» — сказал он с ложным энтузиазмом. — Я принесла бутылку шампанского, чтобы утешить тебя, давай лучше отпразднуем. «

— Я не знаю, Алан. Харди может не понять, если он появится раньше и увидит вас. «

— Он не знает о Париже, не так ли? «

— Нет, я сказал, что это была ошибка. Пожалуйста, не поднимайте эту тему снова. «

«Мои уста запечатаны, дорогая». Как насчет «мимозы» для Великого поста, а потом я уйду. Я буду первым, кто поздоровается. Было бы обидно потратить эту бутылку впустую. «

Гвен любила шампанское — одна из ее слабостей. Это был особенно хороший винтаж, который почти невозможно было купить. Он практически продал часть своей души, чтобы получить ее.

— Ну, может быть, по одному. После того, как вам придется уйти. Ты настоящий друг Алан, спасибо тебе. «

Он обнял ее, когда дверь закрылась.

К одиннадцати она уже начала ощущать действие наркотического коктейля, которым он кормил ее в своем шампанском. Кокс, Икс, еще несколько вещей, которые, как сказал ему дилер, заведут его мотоцикл.

Она прислонилась к его плечу, едва в состоянии говорить.

— Пойдем, милый, пора в спальню. «

Харди почти не спал. Он ужасно скучал по Гвен. То, что она скучала по нему настолько, что начала его искать, было приятно. Может быть, просто все наконец-то наладилось.

По дороге домой он зашел в церковь. Он надеялся, что преподобный даст ему совет.

Они разговаривали в течение часа. Преподобный ел случайных психологов, что было обязательным требованием в его профессии. Церковь одобрила это, и многие были сертифицированы. Чтобы удержать стадо на правильном пути, нужно было держать пар вместе.

В глубине души он сомневался в Харди и Гвен.

Он не сомневался в нем, но не был уверен в ней. Он действительно не очень хорошо понимал богатых людей.

— Харди, одна из троек психологии — Максим: «Мне лучше с ней или без нее?».

Вчера я молился за вас обоих. Я не могу определиться с тобой. Делает ли она вас счастливым? Делаете ли вы ее счастливой? Можете ли вы найти золотую середину и дать обещание возродить страсть друг к другу? «

Брызнули слезы. «Я не вижу себя без нее». Я не хочу. «

— Тогда чего вы ждете? Иди домой к своей жене. Любите друг друга. Я попрошу начальника освободить вас от сегодняшней службы. Я уверена, он поймет. ‘ Он протянул руку. Харди пожал плечами.

«Спасибо, Монк». Мне не нужно быть там еще час, но я пойду прямо сейчас. «

Он не выбежал из церкви, но это была очень быстрая прогулка.

Он был дома в одиннадцать двадцать. Не увидев ее, он подумал, что она может быть в отключке или еще спит. Он тихо прошел в спальню, если она спит, он даст ей отдохнуть, может быть, даже проберется к ней.

Он начал открывать дверь, когда до его ушей донесся звук чьего-то секса.

Нет, нет, это было неправильно. В спальне не должно быть никого, кроме нее. Никогда не отличавшийся робостью, он с грохотом распахнул дверь и пробил ручкой отверстие в гипсокартоне.

То, что он увидел, разрушило годы работы, обучения, консультаций и надежд. Вся его тяжелая работа, все многолетние усилия друзей сделать его лучшим человеком были сорваны с него, как слой дешевой фанеры, оставленный под дождем. Он мгновенно превратился в грубого и злобного ребенка своей юности.

Аллен отдался страсти, не обращая внимания на мягкие удары кулаков и протесты. Он собирался хорошенько оттрахать эту сучку и оставить ее открытой и мокрой для ее мужа. Это заставило бы Литтла Абнера (ок. Герой американских комиксов — наивный, простой, подлый, доверчивый и добры й-фолк) вернуться в Алабаму, и тогда она будет принадлежать ему.

Когда дверь открылась, он на секунду замер, а затем усмехнулся. Это было еще лучше. Когда он заканчивал, он опускал свою задницу, чтобы поесть.

Он оглянулся через плечо.

— Иди сюда, мальчик. Выглядит как настоящий. «

Это было последнее связное слово, которое он произнес в течение следующих десяти недель.

Даже сквозь наркотическую дымку ей казалось, что кто-то плачет, как разъяренное животное.

Алан мог быть черным поясом, но когда ты под кайфом, а твои яйца погружены в женщину, твои возможности защиты ограничены. Харди схватил его за длинные волосы и потащил прочь от Гвен и кровати. Алан должен будет носить шейный корсет в течение следующих двух месяцев.

Харди все еще держал его за волосы и бил его кулаком, пока тот не упал с кровати. В результате ему сломали нос, челюсть [в двух местах], выбили семь зубов, сломали четыре ребра и сломали руку. Ему выкололи оба глаза и отрезали ухо. Странно, но он никогда не бил его в пах.

Гвен немного ощетинилась и закричала, пытаясь заставить Харди остановиться.

Он не слышал ее, и когда она отдернула руку, он подумал, что на него нападают, и отреагировал, подгоняемый яростью, ударив ее основной массой.

Она так сильно разбила губу, что ей пришлось наложить шесть швов, а позже ей пришлось сделать имплантацию, чтобы заменить коренной зуб, который она, очевидно, проглотила. Она потеряла сознание еще до того, как ударилась о спинку кровати.

Харди вновь обрел способность мыслить, когда увидел, как она отскочила от изголовья кровати и остановилась. Единственным звуком в комнате было хриплое дыхание и стоны его жертв.

Все еще с дикими глазами и в безрассудном трансе, он пошел проверить ее. Довольный тем, что она дышит, он случайно заметил три упаковки суперсна, которые купил, чтобы попытаться починить маленькую вазу, которую она разбила.

Ваза была единственным, что осталось у него от матери, и он хранил ее на прикроватной тумбочке. Однажды ночью она пришла пьяная и умудрилась столкнуть его на твердый деревянный пол, разбив на несколько частей. Он ничего не сказал, просто пошел и оставил себе кусочки.

Он положил клей в карман, схватил ее за волосы и потянул на пол. Другой рукой он схватил ее за волосы и потащил их обоих по дому, как перья.

Их таунхаус находился на первом этаже, с небольшим патио перед домом, достаточно большим, чтобы поставить стол и два стула. Он возвышался над тротуаром примерно на два фута и был обнесен невысокой кованой оградой. В теплые месяцы Харди часто сидел там, обмениваясь приветствиями с соседями и читая газету. Гвен почти никогда не пользовалась им.

Со свободными руками, все еще работая на чистом адреналине и ярости, он ударил ногой по входной двери, почти сорвав ее с петель и вынеся во двор. К счастью, они оба все еще были без сознания, но когда они очнутся, к их боли можно будет добавить больные скальпы.

Прислонив их боком к задней ограде, он пропустил их волосы через ограду и завязал их в узел. Затем он заказал его с целым тюбиком суперлечения. С помощью другой трубки он приклеил свою руку к члену, а последней прижал руку к ее груди.

Повернувшись, он пошел по улице. Люди выходили из домов, но никто не осмелился остановить его, хотя и видел во дворе пару.

Его разум начал возвращаться, и он достал свой мобильный телефон и набрал 911. Он не звонил, просто сообщил о домашнем насилии с телесными повреждениями и назвал свой адрес.

После еще девяти кварталов он оказался в местной клинике. Первым, кого он увидел, был Томми.

Привет, Харди! Как прошел ваш разговор? Вы поцеловались и помирились? «

Он ничего не сказал, и Томми, верный почти тридцатилетнему опыту полицейской подготовки, увидел страдальческое выражение его лица, окровавленные руки и одежду, сгорбленную фигуру.

— Что случилось, старик? «

— Это все плохо Томми, очень плохо. Я застал ее в постели с мужчиной, с которым она работает. Я потерял рассудок и причинил им обоим боль, даже не знаю, насколько сильную. Я официально уволился из полиции. «

Томми не мог в это поверить, он никогда не слышал, чтобы Харди повышал голос в гневе. В целом, он был самым сдержанным человеком, которого он когда-либо встречал.

К этому времени его рация уже трещала, поступали сообщения и срочный запрос на скорую помощь. Томми принял опрометчивое решение, основанное на дружбе и на том, что он спас своего младшего сына от сильной боли и возможной смерти, когда успокаивал этого человека битой.

— Подождите! Не говори больше ни слова! Садись в машину. «

Он открыл заднюю дверь, и Харди бесшумно проскользнул внутрь. Он еще не арестовал его. Он просто хотел быть там, где он сможет контролировать его и не дать ему уйти. Он открыл свой телефон и позвонил капитану, позвонил начальнику, тому комиссару. Это может быть очень плохо, публично для полиции и его тестя, но лично для Харди. Томми выслушал заказ и повесил трубку.

Он сел в машину и поехал по городу. Харди заметил это и спросил, почему они уходят. Когда Томми вдруг напомнил ему, чтобы он замолчал, он решил, что это потому, что они не зачитали ему его права.

Когда они въехали в ворота особняка его тестя, он поднял голову.

— Что мы здесь делаем?

«Не говори больше, старый друг, я вернусь через минуту».

Оставив Харди запертым в машине, он нажал на дверной звонок и сказал экономке позвонить его боссу, это была срочная полицейская работа. Озадаченный, Грег направился к двери.

— Мистер Канада, пожалуйста, один, — Томми многозначительно посмотрел на экономку.

— Проходите, мы пройдем в мой кабинет.

Устроившись, он сразу же приступил к делу.

Что я могу для вас сделать, полицейский. Мэлоун?»

«Сэр, вы меня не знаете, мне двадцать один год, там живут ваши дочь и зять.

Грег мгновенно насторожился.

— Что-то случилось с моей семьей?

— Вы знаете, что у них было? …трудности?»

Да, мне позвонила моя дочь. Думаю, с ними все будет в порядке».

Далее он рассказал о событиях того дня. Поддерживая постоянный контакт со своим капитаном, он узнал, что она получила незначительные травмы и сейчас находится в отдельной палате. Мужчине повезло меньше: множественные переломы и кома, но ничего опасного для жизни. Он не вдавался в подробности, просто оставил их без внимания.

Грег побледнел. Затем он расправил плечи и перешел в режим адвоката.

Где Харди? Мне нужно приехать туда, я его официальный адвокат. Сначала мне нужно увидеться с дочерью, чтобы убедиться, что с ней действительно все в порядке. Вы зачитали ему его права? Его допрашивали?»

Нет, оба вопроса. Ему еще не было предъявлено обвинение, так что в этом не было необходимости. Что касается того, где мы его держим, то он на улице, в машине. Шеф хочет, чтобы вы позвонили ему, прежде чем мы продолжим. До тех пор я к вашим услугам».

Грег велел домработнице отвести Томми на кухню выпить кофе и начал звонить. Начальник неофициально согласился поместить Харди под арест до предъявления обвинений. Он также согласился отпустить офицера Мэлоуна к себе на несколько дней, назвав это своим личным долгом.

Он пошел на кухню, отвел Мэлоуна в сторону и отдал ему ключи и документы.

«Полицейский Мэлоун, вот ключи от моего коттеджа на Кейп-Коде и схема проезда туда. Это ключи от моего Линкольна, кто-то скоро заберет вашу патрульную машину. Позвоните комиссару, он вам все объяснит».

«Держите Харди там, пока я не позвоню, даже если вам придется приковать его наручниками к кровати. Теперь мне нужно пойти с тобой и поговорить с Харди. Просто подождите, это адвокатская тайна, понятно?».

Они подошли к передней части дома. Перед тем как они ушли, он положил руку на плечо Мэлоуна.

— Я не знаю, как вас благодарить, но скажите мне, за что? Почему ты ему так помогаешь?»

— Мистер Канади, он один из лучших. Он делает свою работу, он не дает нам бездельников, но он никогда не переходит на личности. Многие адвокаты выигрывают дела, оклеветав полицейских, но не Харди».

«Кроме того, он хороший парень. Он помогает полицейской молодежной лиге, деньгами, но главное — временем. Большинство адвокатов просто говорят о себе и проверяют, а Харди всегда рядом. Если у него когда-нибудь будут дети, он будет отличным отцом. Он может заставить их слушать и вести себя хорошо, потому что он будет уважать их и ожидать этого в ответ».

«Но я помог ему по двум другим причинам. В прошлом году мой молодой сын был начинающим патрульным офицером, проходящим стажировку. Он совершил еще одну ошибку, решив, что будет держать толпу под контролем, и надел наручники на подозреваемого. Напарник подозреваемого собирался ударить его битой, когда рядом оказался Харди, совершавший одну из своих вылазок. Он успокоил мужчину, моего сына собирались ударить исподтишка. Он мог быть тяжело ранен или даже убит.

«Другая причина в том, что мы с вами родственники, очень дальние. Моя бабушка была Кеннеди. Не Т.Е. Кеннеди, но, опять же, дальние родственники.

Моя тетя изучала наше семейное древо в качестве хобби. Знаете ли вы, что когда наши предки приехали из Ирландии, клерки острова Эллис были не самыми умными государственными служащими в округе? Некоторые из них едва умели писать. Некоторых из наших людей называли Кеннеди, других — канадцами, но все они были одного клана. Так же, как вы — адвокат в пятом поколении, я — полицейский в пятом поколении. Наши семьи переплетаются уже более ста лет. И меня с колыбели учили, что всегда нужно заботиться о семье».

Грег был ошеломлен. Он думал, что его семья вымерла уже несколько поколений назад.

Он протянул руку, и Мэлоун пожал ее.

— Спасибо, кузина. Знайте, что пока существует моя фирма, ваша семья больше никогда не будет платить за услуги адвоката. Семья должна держаться вместе. А теперь извините меня, я собираюсь поговорить с моим зятем-идиотом».

Он открыл дверь машины.

Харди неохотно вышел из машины, не глядя ему в глаза.

Грег сразу же взял бразды правления в свои руки.

«Мэлоун ввел меня в курс дела. Это было ужасно для вас, и я могу понять ваш гнев против этого человека, даже если я не могу оправдать то, что он сделал. Но Гвен, разве это было необходимо? Ты можешь просто уйти».

Харди рассказал ему всю историю, убеждая, что он ударил ее только один раз, случайно. Ему было жаль ее, и, зная, как она ненавидит насильников, ему было очень стыдно. Но то, что она сказала дальше, удивило Грега.

«Она могла спасти жизнь Алану. Я был полон решимости избить его до смерти. Если бы она не отвлекла меня, я бы так и сделал. И мне очень жаль, но у меня просто не было возможности закончить работу».

Глядя на него, Грег понял, что больше не знает, кто он такой. Как будто кто-то щелкнул выключателем, и он превратился во что-то другое, в инопланетянина, возможно, злого. А его глаза, обычно яркие и искрящиеся добродушием, излучали тепло стального стержня. Они выглядели бездушными, бесплодными.

— Я должен пойти в больницу. Вас поместили под мою опеку, и как ваш адвокат и начальник, я приказываю вам отправиться с констеблем Мэлоуном. Ни с кем не разговаривай, ни с одной живой душой. Твое слово, Харди».

Он согласился, и Грег наблюдал, как Линкольн начал движение по дороге.

Грег перевез обоих пострадавших в частную больницу.

Гвен выглядела в ужасе, ее губы и часть лица были очень распухшими, губы разошлись по швам. У нее также было небольшое сотрясение мозга. Врачи заверили его, что через несколько недель она придет в норму. Она была в полубессознательном состоянии, но в момент прояснения она узнала своего отца и протянула к нему руки. Он держал ее, пока она не заснула. Его рубашка промокла насквозь, и она бормотала снова и снова.

Он был потрясен, когда увидел Алана, и попытался примирить в голове свой образ Харди с человеком, способным на такое. Его лицо было распухшим до неузнаваемости, челюсть перевязана, из лица торчали трубки и бинты.

Больше всего его потрясло то, что и Гвен, и Алан были почти выбриты. Он думал, что это связано с лечением.

Когда он прочитал полицейский отчет, он был настолько ошеломлен, что ему пришлось лечь.

Это была одна из самых неприятных встреч в его жизни.

Прошел месяц. Гвен снова выглядела презентабельно, если не считать небольшого шрама на губе. Ее волосы отросли и были уложены в скромную прическу. Прическа и спокойная манера поведения делали его старше.

Она вернулась в дом отца после выписки из больницы, в отпуск по болезни из компании и почти не выходила из своей комнаты. В конце концов Грег настоял на консультации, она сходила туда дважды, так что было слишком рано говорить о том, будет ли от этого толк.

Алан все еще выглядел хреново, его лицо было в пятнах цвета заживающих синяков. Его челюсть была закрыта проволокой, и это будет продолжаться еще несколько недель, а порез на шее придал ему совершенно другой вид.

Пытаясь скрыть отвращение в своем голосе, он заговорил:

— Ладно, вы двое, это случится.

Давайте начнем с вас, Алан. Вот ваши варианты. «

— Первый. Я позволю вам уйти в отставку, и вы не получите никаких рекомендаций. Если ты это сделаешь, я оплачу твою восстановительную операцию и дам тебе двести тысяч. Вы переедете на запад от Миссисипи. Я слышал, что в Калифорнии есть отличные пластические хирурги. Вы подпишете документ, освобождающий Hardy от дальнейшей ответственности за ваши медицинские счета. В любом случае, я уже заплатил им. Вы откажетесь выдвигать обвинения в нападении, уволитесь и никогда больше не будете связываться с ним, SORBY STATE или этой компанией. «

Аллен уже отрицательно качал головой, в его глазах стояло видение многомиллионного испытания. Кроме того, ему очень хотелось воткнуть кол в задницу этой деревенщины.

Грег с минуту смотрел на него.

— Хорошо, второй вариант. Я арестую вас за сексуальное насилие над моей дочерью и употребление наркотиков. На бутылке шампанского остались только твои отпечатки. Вы хоть представляете, насколько популярны красивые адвокаты в тюрьме? Ты выйдешь за тамбур меньше чем через неделю, и я позабочусь об этом. «

-И вас отстранят от работы, даже если вы выиграете дело о нападении из-за наркотиков. Гвен уже согласилась дать показания. Скорее всего, у вас будет судимость за тяжкие преступления, а минимальная зарплата — ваше будущее. «

— В качестве бонуса полиция Бостона завела на вас настоящий розыск. Вам не нужно было быть таким идиотом, когда вы занимались защитой. Если вы превысите хотя бы на одну милю, вам выпишут штраф. Если вы трахаетесь в общественном месте, вам выпишут штраф за нарушение закона о шуме. Если вы выпьете хотя бы один стакан в баре, вас обвинят в пьянстве и нарушении общественного порядка. Они знают о вашей любви к наркотикам и, вероятно, будут регулярно обыскивать ваш дом, вашу машину, ваше тело, включая тщательный устный осмотр. Все, что вам нужно сделать, это позвонить комиссару и сказать: «Возьмите это». В целом, Solar California кажется вам лучшим вариантом.

— Другими словами, я использую все свое богатство и связи, чтобы сделать ваше существование как можно более жалким, и я собираюсь делать это с улыбкой. Мне не нужно было связываться с семьей, болван!».

Он поднял трубку.

— Поэтому он покачал головой «да» в ту минуту, когда ублюдок был недоволен, иначе начнется игра. «

Алан попал в ловушку и знал об этом. Он действительно кричал, утвердительно качая головой. Грег впервые улыбнулся.

— «Хорошо. А теперь, прежде чем вы уйдете, я думаю, моя дочь хочет вам кое-что сказать. Когда она закончит, я ожидаю услышать, что через двадцать четыре часа вы будете сидеть в самолете, летящем на запад. Ты упустишь свой шанс, и я начну звонить. «

Гвен поднялась и встала перед ним. Он не поднял головы. Она схватила его за сломанное ухо. Он бы закричал, если бы мог открыть рот.

«Посмотри на меня, жалкий членосос!» Я потеряла своего любовника из-за тебя. Я всегда хотела сказать тебе, что без наркотиков во мне твои навыки любовных утех — полный отстой. Я надеюсь, что у тебя будет долгая несчастная жизнь, и все дерьмо, которое ты вытащил, вернется и укусит тебя за задницу. «

Она опустила ухо и сильно ударила его. Он почти потерял сознание от боли. Он практически выполз из кабинета. Бумаги, включая чек, ждали его в багажнике охранника.

После его ухода они некоторое время сидели в тишине. Грег обхватил голову руками.

Гвен не мог вынести молчания; за последние несколько недель он наслушался его более чем достаточно.

— Спасибо, папа. А теперь, пожалуйста, попросите Харди поговорить со мной. «

Его сердце было разбито, когда он рассказал ей об этом, но она должна была знать.

— Гвен, он ушел. Он вернулся в Алабаму три недели назад. Он не вернется. Все, что я мог сделать, это уговорить его остаться в компании. «

Слезы мгновенно хлынули из ее глаз. Она пыталась говорить, но не могла из-за рыданий.

— Извини, дорогая, но потом все будет еще хуже. Перед отъездом он подал на развод. Я пытался отговорить его от этого, потом пытался заставить его изменить причину. Он подал в суд на основании неверности. «

Гвен упала в обморок. Грег отправил ее домой и вызвал врача. Он ввел ей успокоительное и приказал ухаживать за ней в течение следующих нескольких дней.

Прошло еще три недели. Он сидел с ней в столовой. За все это время она почти ничего не говорила, разве что попросила его нанять для нее лучшего адвоката в бракоразводном процессе. Он отказался.

Она стала пронзительной и грубой. Он был в полном отчаянии. Избалованная принцесса выползла в полном составе.

«Гвен, я хочу, чтобы ты меня выслушала. Я много думал об этом. Я частично виноват в этом беспорядке, я и твоя мать. Твоя мать дала тебе все, что ты хотел, и научила тебя манипулировать. Я был отцом-одиночкой, а ты была моей принцессой, поэтому я тоже баловал тебя, хотя и не так сильно. Из-за вашего воспитания и богатства у вас непропорционально большое чувство собственного достоинства. Я преподам тебе настоящий жизненный урок».

— Ты меня слушаешь?»

Она кивнула, почти безразлично, удивляясь, почему адвокат по разводам, с которым она связалась, до сих пор не назначил встречу.

— Гвен! Посмотри на меня! Ты даже не представляешь, во что мне обходятся твои выходки. Я буду платить годами, даже не задумываясь о деньгах.

«Но мне удалось уберечь Харди от тюрьмы и сохранить его лицензию. Это было рискованно и заняло некоторое время. Когда Аллен отказался выдвигать обвинения, молодой помощник окружного прокурора, пытавшийся сделать себе имя, решил выступить от имени города. Знаете ли вы, каково это — уничтожить кого-то? Я собирался это сделать, но холодная голова победила. Комиссар, генеральный прокурор штата и генерал-лейтенант Дж. Губернатор убедил его, что это плохая идея».

«Я решил, что пришло время для жесткой любви. Я заставлю тебя повзрослеть и узнать, как устроен реальный мир. Извини, дорогая, но ты больше не работаешь в нашей фирме. Скандал обошелся нам слишком дорого. Клиенты не любят представительства, которые не могут обеспечить порядок в собственном доме. Так что ты уходишь, и у меня нет выбора».

У нее отвисла челюсть. Что ты только что сказал?

«Все становится хуже, Гвен. Вы вкладываете большую часть зарплаты в опционы на акции и оставляете четверть в чеках. У тебя всегда был свой трастовый фонд, и я всегда позволял тебе брать его, когда ты чего-то хотел».

«С сегодняшнего дня вы больше не можете пользоваться своим трастовым фондом. Ваши опционы на акции заблокированы, вы не можете их обналичить. Твоя бабушка была очень умной. В трастовом соглашении была моральная часть. Если вы проявите слабость в своих моральных суждениях до того, как трастовый фонд будет опустошен, попечитель может отложить выдачу на годы, вплоть до вашего пятидесятилетия. Твоя бабушка была умной старушкой и боялась, что ты будешь брать пример со своей матери. Даже не думайте о таунхаусе, он принадлежит трасту».

«Итак, вы безработный, бездомный и почти на мели. Вот что должно произойти. Конечно, вы можете отказаться, но вам будет трудно найти работу где-нибудь на восточном побережье. И да, я внес вас в черный список».

«Если вы примете то, что я предлагаю, и будете хорошо себя вести, вы сможете вернуться в компанию через год. К тому времени кто-то другой совершит такую глупость, что затмит вас. Я даже оплачу хорошего психотерапевта, если ты сможешь найти такого там, куда едешь».

Он протянул ей какие-то бумаги.

Поздравляю, теперь вы официально являетесь новым окружным прокурором округа Франклин, штат Алабама. Вы начнете на следующей неделе. Ваша годовая зарплата составляет $38 000 в год. Я дружу с окружным прокурором с колледжа, и он оказал мне услугу.

— Я сделал тебе одолжение, купил тебе хорошую квартиру. Я позаботился о депозите, но вам придется платить за аренду из своей зарплаты. Вы не сможете взять свой Lexus, он арендован у компании, помните? Я действительно арендовал для вас хороший Ford Focus, это должна быть такая забавная маленькая машина. Опять же, я позаботился о депозитах, но вы должны вносить ежемесячные арендные платежи. Вы также несете ответственность за свои собственные телефонные и коммунальные счета. «

— Единственное условие, которое мой старый друг поставил перед вами при приеме на работу, — это месяц на тест на наркотики. Это будет незаметно, никто, кроме него, не увидит результатов. Возможно, кто-то рассказал ему о вашей недавней проблеме. Однажды ты потерпишь неудачу и останешься без работы, и я не приду тебе на помощь. «

— Делай это, веди себя честно, работай хорошо, докажи, что ты ответственный взрослый человек и можешь позаботиться о себе, и я приму тебя домой с распростертыми объятиями. Вы потерпите неудачу, и вам лучше надеяться, что в Айове или Северной Дакоте есть вакансии для молодых юристов. «

— О, и ты не летаешь. Вы не можете себе этого позволить. Вы поедете на поезде Amtrak. Вам разрешено перевозить только три сумки, поэтому упаковывайте вещи тщательно. «

«Конечно, ты можешь отказаться, и если ты все равно откажешься, то будешь ходить до завтра, или я тебя удалю». «Я серьезно».

Он встал из-за стола, оставив ее в шоке. Прежде чем выйти из комнаты, он обернулся.

— И еще одно. Харди руководит моим офисом в двух областях. Вам не нужно профессионально пересекаться, но если вы это делаете, ведите себя прилично.

О, я забыл кое-что еще. Вы будете практиковать под своей девичьей фамилией. Харди написал в документах о разводе, что вы должны отказаться от его имени, чтобы вы могли привыкнуть к нему. «